— Как я могу нести ответственность за то, что на двери проржавели петли? — спрашивала я, когда они оба насели на меня, вызвав к себе в Инглвуд.
— Она была на вашем попечении! — вопил Джордж в библиотеке. — Вы должны были следить за всем!
Я взглянула на Джерри, надеясь, что он меня поддержит, но он словно прирос к стулу и молчал. Шея покраснела, этого не могла скрыть даже аккуратно подстриженная борода.
— Возможно, ты оплатишь половину, Берил? — наконец предложил он.
— Из чего? — возмутилась я. — Ты же знаешь, я едва свожу концы с концами. И почему я должна оплачивать лечение лошади? Это расходы владельца. Я, очевидно, не получу ни копейки, если она выиграет.
— Она пока еще ничего не выиграла, — произнесла Виола кисло.
— Вы не дали мне времени, — парировала я.
— Но я не думаю, что мы можем рисковать теперь, — произнес Джордж, сложив руки на груди, так что на его плотно обтягивающем фигуру жилете не появилось ни одной складки.
Все решилось. И конечно, не в мою пользу. Мне предписывалось оплатить издержки, и тогда Карсдейлы соглашались меня отпустить. Мне предоставили неделю на то, чтобы найти другое место для проживания и освободить их домик. Когда вечером я вернулась в свою холодную хижину, я чувствовала себя как побитый щенок — униженной, оклеветанной. Джерри клялся, что оставит мне Барона, но надо было найти еще лошадей и где-то жить, пока я буду готовить их. Я сидела до поздней ночи, рассчитывая скудные доходы и прикидывая с недоумением, как же я смогу что-то выкроить на лечение Мелтон Пай. Вдруг снаружи послышались шаги. На моей двери не было засова, и на какое-то мгновение я застыла в напряженном ожидании. Кто это? Джордж Карсдейл-Лак пришел, чтобы получить с меня деньги? Или объявился Джок, чтобы сообщить, что он изменил решение и больше не может идти речи о разводе? Сердце мое тревожно билось.
— Ходи, — произнес мужской голос снаружи.
— Карибу, — ответила я и подошла к двери, все еще не догадываясь, кто это.
Я распахнула тонкую дверь из тростника и… увидела высокого воина. Он был одет в шуку, обмотанную вокруг мускулистого тела. Кривой меч в кожаных ножнах покачивался на бедре. Его волосы были коротко выстрижены, за исключением нескольких прядей, начинавшихся ото лба и заплетенных в упругую косу. Черные глаза казались бездонными. Когда я взглянула в лицо воина, я чуть не вскрикнула — арап Рута. Арап Рута нашел меня. Он нашел меня даже здесь, в этом захолустье. Затем я взглянула на его босые ноги, на ремешки сандалий, завязанные вокруг запыленных лодыжек. Он пришел сюда из Ньери, словно почуяв, где я нахожусь. Несмотря на огромные пространства Кении, исчезнуть здесь было невозможно, даже если очень захочешь. Нас было настолько мало, что отыскать следы не составляло труда — они бросались в глаза, как сигнальные костры. Меня удивило не то, что Рута меня нашел, а то, что он захотел меня найти. Я полагала, что он давно обо мне забыл.
— Я так рада тебя видеть, Рута, — произнесла я. — Ты выглядишь отлично. Как твоя семья?
— Недавно от болезни погибло много скота, — ответил он, переминаясь с ноги на ногу в желтом свете фонаря. — Трудно прокормить много ртов, когда почти ничего не осталось.
— Как ужасно, — сказала я с сочувствием. — Я чем-то могу помочь?
— Все переменилось, — продолжал он. — Работы нет. Я думал, может быть, ты дашь мне какую-нибудь работу.
Я помнила, что он был очень гордым, когда был мальчишкой. Когда вырос, надо полагать, это качество осталось с ним. Я понимала, что ему было нелегко прийти ко мне и просить о помощи.
— Ты мой старый, добрый друг, Рута, — сказала я. — Я готова сделать все, что смогу, чтобы помочь, но вот насчет работы я не уверена, что могу чем-то помочь сейчас.
Он внимательно посмотрел на меня, пытаясь понять, что я имею в виду?
— Твой отец всегда давал мне работу в конюшне, — произнес он. — Он был мной доволен. Я ничего не забыл, что знал о лошадях. Я все так же прекрасно езжу верхом, ты знаешь, я могу усидеть на любой лошади.
— Да, я помню, — кивнула я и пригласила: — Может, войдешь?
Он кивнул, отряхнул пыль с ног, вошел в хижину и сел на складной стул.
— Сейчас все очень сложно, — начала объяснять я. — Возможно, придет такой день, когда будет много лошадей, чтобы их тренировать, и много денег, так что на всех хватит, но сейчас… — Я замолчала, давая понять, что дело безнадежно.
— Я терпелив. — Его ясные черные глаза неотрывно смотрели на меня. — Когда мы выиграем, ты заплатишь мне.
— Но я не знаю, когда это будет. — Я пожала плечами. — В лучшем случае, я что-то выиграю с Бароном через четыре месяца на Продьюс Стейке. Я и сама в подвешенном состоянии, мне еще не удалось проявить себя.
— Я уверен, что мы выиграем, госпожа.
— Правда? — Мне оставалось только улыбнуться. — До сих пор только я одна верила в это, но сейчас даже не могу сказать по правде, сколько этой веры у меня осталось.
— Я не помню, чтобы ты поддавалась страху, — ответил он. — Я тоже не боюсь. Я пошлю кого-нибудь за женой. Она будет готовить нам еду.
— Это отличный план, Рута, — согласилась я, — только одно но — где мы будем жить и тренировать лошадей?
— Мы настроены серьезно и хотим выигрывать скачки, — ответил он. — Я не сомневаюсь, место найдется.
Я молча смотрела на Руту, моргая в недоумении. Меня удивлял его оптимизм и как все казалось просто в его изложении. На самом деле все было далеко не просто, конечно. Но в том, что Рута появился, я видела какой-то особый знак. Мы оба сильно нуждались друг в друге, это я понимала совершенно точно. Что ж, не исключено, что в один прекрасный день нам повезет, и мы выиграем.
— Хочешь кофе? — предложила я. — Правда, он не очень хороший.
— Ты никогда не умела готовить, — ответил он, слегка улыбнувшись.
— Да, это верно, — согласилась я.
Мы сидели друг напротив друга за небольшим столом, сделанным из кедра. Я налила кофе в чашки. Рута поведал мне о своей жене Кимару и их двухлетнем сыне Асисе. Я рассказала о том, что мой брак развалился, прекрасно понимая, что он этого не поймет и не одобрит. В его племени жена всегда считалась чем-то вроде собственности мужа, и расклад сил был абсолютно ясен. Мужчина — глава семьи. Жена, или жены, обязаны его уважать и подчиняться ему. Это закон.
— Господин Первс не был похож на твоего отца, — произнес он, когда я закончила повествование.
— Нет, — ответила я. — И на твоего тоже.
Я понимала, что Рута никогда не осознает в полной мере, какой выбор мне пришлось сделать, но нам вовсе было не обязательно соглашаться во всем, чтобы помогать друг другу. У него были веские причины, чтобы совершить долгий путь из долины в горы, в Моло.
— Ты даже не представляешь, как я нуждаюсь в твоей поддержке, дорогой мой друг, — призналась я. — Я и сама не понимала до этой минуты.
— Я рад, что пришел. — Он улыбнулся. — Только скажи мне, тут всегда так холодно?
— Боюсь, что да.
— Но тогда надо разжечь костер побольше, Беру, — решил он.
— Мы разожжем, — пообещала я. — Мы всегда это делали.
Глава 38
Теперь от меня требовалось только бесстрашие. Я вспомнила, что это такое, когда друг рядом. Я отчаянно отвоевывала пространство у саванны, чтобы организовать площадку для тренировки лошадей. В начале апреля у меня появился коренастый жеребец каштановой масти по кличке Радигор. Кроме того, я тренировала Барона и… как ни странно, Рэка и все ту же Мелтон Пай. Они оба вернулись ко мне, так как Карсдейлы продали их другому владельцу, а он доверял мне намного больше. Я забрала их всех, направляясь из Моло в Накуру. Нам негде было жить, а в Моло было слишком холодно, чтобы поселиться в хижине. Так что мы сняли в аренду местечко на ипподроме в Накуру, недалеко от Сойсамбу — в местах, хорошо мне знакомых. Рута и его жена построили небольшую глиняную хижину недалеко от главного загона. Кровать мне постелили на сложенных один на другой ящиках — чуть не под самой крышей. Прикроватную тумбочку заменял тюк сена, такой же тюк служил вместо стула. Несмотря на это, я была счастлива, что имею крышу над головой, и приходила сюда, как домой. Жизнь снова стала весьма сносной. Мы с Рутой были вместе и жили ожиданием скачек, где рассчитывали выступить удачно. А что еще было нужно? Особые надежды я возлагала на Рэка. От самого рождения в нем был заложен недюжинный потенциал — прекрасная анатомия и отличная родословная. Но потенциал — это потенциал, его можно раскрыть, а можно и загубить. Всегда важны последние штрихи в подготовке. За месяцы, что мы занимались с ним, я наблюдала, как из своевольного, высокомерного жеребенка он превращается в прекрасное, величественное животное. Каждый мускул под его великолепным каштановым волосяным покровом свидетельствовал о силе и грации. Ноги были пружинистыми, а тело — блестящим, точно отполированным. Он был создан, чтобы лететь вперед, чтобы побеждать, — и сам знал об этом.
Рэк — это был наш выигрышный билет, мой и Руты. С ним мы надеялись не только выстоять в этом трудном мире, но и оставить свой след.
Как-то вечером, за несколько недель до скачек, я отправилась в город, чтобы разобраться со счетами на поставку кормов, и решила остановиться в отеле у Ди. Прошел почти год, как я была здесь последний раз — в ту трагическую ночь, когда Джок напал на Ди и избил его до полусмерти. Конечно, не было никакой необходимости останавливаться там. Можно было бы избежать и воспоминаний о тех событиях, и весьма вероятной встречи с Ди. Но я ясно чувствовала, что готова к этой встрече, мне было необходимо выяснить наши отношения. Я привязала Пегаса снаружи, смахнула пыль с обуви, иронично прикинув, выгляжу ли я хотя бы терпимо, чтобы появиться здесь. Я вошла внутрь, сощурившись от яркого света. Несколько мгновений мои глаза привыкали к полумраку зала, но когда я сориентировалась, то сразу заметила, что Ди в отеле нет. Но зато там был Денис. Он вальяжно вытянулся в кресле, попивая коктейль. Рядом на столе лежала его шляпа, покрытая густым слоем пыли. Мне показалось — я сейчас упаду, у меня перехватило дух.