…Раскрыв ладонь, наёмник посмотрел на чеканный профиль вождя пролетариев.
— Нет, мужик. Сегодня не твой день. — Сказал он, убирая монету в приклад «Винтореза».
— Но? —.
— Батюшка Ленин меня никогда ещё не подводил.
— Я же деньги плачу!? -
— И чё? На кой ляд мне, как трупу, твои деньги? — ответил он.
Вот козёл! Как он может со мной так разговаривать?! Так меня здесь никто ещё не обламывал… Он спокойно перекинул ремешок винтовки через голову, и уже собрался уходить. Меня, прямо затрясло от негодования. Я выхватил пистолет, но…
Резким движением, выбив оружие из руки и заломив её, наёмник с помощью дикой боли заставил меня встать на колени.
— Зря ты так. Я быть может, слил бы тебе инфу про «возможных исполнителей». Но теперь… Даже разговаривать с тобой не буду.
Ударом — костяшками пальцев в кадык — он оставил меня хрипеть, стоя на коленях посередине комнаты, а сам направился к выходу…
Он отказался и ушёл. Больше никто не соглашался. Пришлось самому. Антирад стоил очень дорого. Поэтому закупился водярой, которая довольно быстро чистит кровь от радио каких-то там нуклидов. Короче от радиации. Ведь путь мой лежал через поля пусть и слабо заражённые, но всё же… Как дошёл до того лагеря уже не помнил. Там меня обогрели и… напоили. Минут просветления хватало на то, чтобы найти очередной артефакт и обменять его на пузырь. Сколько времени прошло с тех пор уже не помню. На мгновение где-то далеко внутри меня блеснул огонёк затаившейся злости. Время и градус выветрили её из моей души. Я стал другим. И именно он — наёмник и его монетка изменили меня, мой мир, мои ценности…
— Савелий, ты меня понял? — спросил он, вернув меня в реальность.
— Понял… — прошептал я. И тут же с губ сорвалось: — но почему?
— Потому что в тот раз выпал — Орёл…
20 августа 2009 г.
SNiPER, KotOleg, Копилка
Стрелок(Евгений «Lesnik» Гущин)
Дождь. Крупные капли оросили грешную землю Зоны. Забарабанили по листьям деревьев, по крышам домов, вспузырилась вода в лужах на асфальте. На ветке сидит, нахохлившись ворона, настороженно оглядывая окрестности.
Всё как обычно.
Но вот вода прорыла себе канал в песке и небольшая лужа хлынула вниз. Прямо в чёрный зев норы. Через минуту послышался шорох, и наружу вылезла промокшая, грязная дворняга со спутавшейся шерстью. Задрала голову, половила носом воздушные потоки, тонущие в дожде. И обвела взглядом пространство впереди. Как будто. Может, просто повела мордой. Ведь видеть псине нечем. Чёрные, вздувшиеся и вспухшие рудименты глаз, не могли видеть. Слепой пёс снова принюхался и жалобно заскулил. Пахло переменами. Зона предчувствовала их.
Сталкер лежал на спине и ловил ртом тугие струи падающей с неба воды. Боли почти не чувствовалось. Ноги больше не горели адским огнём, лихорадка отпустила. Не осталось ни мыслей, ни чувств, ни надежд. Всё съела Зона. Съела в первую же ходку. Боже, как глупо умирать вот так! Как хочется жить!
Молодой сталкер поморщился от неприятного холода. Вода скопилась вокруг и от неловкого движения головы залилась за воротник. Ну да ладно, пусть она остудит жар его тела.
Сталкер продолжил начатое движение и чуть приподнялся на локтях. Глянул на свои ноги. И обессилено рухнул на землю. Лучше бы не смотрел. Они были изогнуты под прямым углом, а штанины пропитаны кровью. Ему точно не выбраться. Он посреди десятков аномалий. В рюкзаке артефакт, который может спасти его, но одна лишь мысли о движении приносит боль. А ведь именно этот артефакт — причина тому, что новичок оказался здесь. Он поднял его, положил в рюкзак и расслабленно ступил назад. В гравиконцентрат. Тот и переломал ему ноги. Странная игра судьбы…
Да, теперь уж точно не выползти. Каждую минуту сталкер чувствовал, как убывают его силы. А когда-то казалось что этих сил так много…
В ладони сталкер сжимал ПМ. Сжимал ребристую рукоять до боли в руке, чтобы отвлечься от боли в ногах. Что ж, он может прекратить все эти мучения. И довольно быстро. Нужно только поднести руку к виску.
Сантиметр за сантиметром рука начала подниматься. Каждый сдвиг отзывался дикой болью в позвоночнике. Сталкер почувствовал, как начинает возвращаться жар. Силы покидают его, и перед глазами встаёт всё то же видение. Ему конец?
Клык возвращался из Зоны. День пасмурный и дождливый, однако повод для радости у Клыка есть — отличный хабар. Такого не бывало со времён последнего большого выброса. А это здорово.
Вот впереди видно небольшое аномальное поле. Его лучше обойти стороной — незачем туда соваться.
Вдруг сквозь дождь донёсся слабый звук выстрела. Затем слабый стон. Клык насторожился. Мало ли в Зоне стреляют, но сейчас звук доносился с аномального поля. Сплюнув, парень снял с пояса бинокль и вперил взгляд в искажённый воздух. Слабые очертания фигуры сталкера. Вроде труп… Да, вот и ноги переломаны в аномалии. Но вдруг шевеление и слабый выстрел в воздух. Тот сталкер был ещё жив!
Клык замер в раздумье. Кажется, надо спасать раненного. Зона не простит крысятничество. Клык обречённо вздохнул, снял с плеч рюкзак и двинулся к аномалиям. Он прошёл уже половину пути, как вдруг услышал позади сдавленный смех. Обернулся — и чуть не заплакал от злобы. Над рюкзаком с ценнейшим хабаром склонился бандит-новичок. Осмотрел, поднял за лямку, посмеялся над Клыком-неудачником и скрылся.
Боль. Клык сейчас смог бы догнать и убить этого ублюдка. Но…
Взгляд на раненого…
Хабар или сталкер? Деньги или человек?
А у сталкера перед глазами стояло одно видение. Он стреляет в мишень, видимую им только в своём воображении. Шепчет губами со спёкшейся коркой крови только одно слово. Вдруг сильным порывом подхватывает пистолет и приставляет к виску. Страшная боль скрутила разум. Сейчас… Сейчас он переждёт… Он должен ещё подумать…
Курок мягко подался под пальцем, как вдруг пистолет кто-то вышиб у него из руки. Сталкер открыл глаза и увидел перед собой красное лицо незнакомого человека. Тот что-то вколол ему и попытался расшевелить.
Новый приступ боли и новое видение. Точнее, видение всё то же.
— Как звать? — грубо спросил Клык.
Раненный витал в мире больных грёз. Его видение.
Солнце. Тепло. Шум и весёлые крики людей. Пахнет сладостями и недавно прошедшим дождём. Они в парке с отчимом. Гуляют. Маленький сталкер держит в руке шарик. И вот впереди тир.
— Дядя Коля, дай пострелять, — капризно надувает губки будущий сталкер.
— Ты ещё маленький, — мягко ответил отчим.
— Родители мне тоже не разрешали, — сказал ребёнок и тень пробежала по лицу. — Они правда больше никогда не появятся?
— Да, сынок, правда, — вздохнул отчим. — Знаешь, давай-ка постреляем.
И вот отчим держит на руках ребёнка, а тот пневматический пистолет, выписывающий восьмёрки в нетвёрдых детских ручонках. Выстрел… Цель из трёх поставленных друг на друга банок с грохотом падает вниз.
Ребёнок смеётся.
— Ах ты мой маленький стрелок, — удивлённо треплёт его по голове отчим. — Молодчина!
— Стрелок, — шепчет сталкер в ответ. А затем неожиданно громко. — Меня зовут Стрелок.
Дождь прекратился. Солнце зашло. Ушёл ещё один день. Но он не был обычным. Сегодня произошло то, что вскоре изменит Зону навсегда. Сегодня чувство победило деньги. Сегодня Клык спас Стрелка.
Лесник.
Шанс(Сергей «Ssereys» Семенов)
— Нет, ну надо же, всего-навсего 720 долларов! Несколько месяцев в этой дыре, в убогой комнатенке над баром, и такой мизерный результат!
Александра еще раз пересчитала деньги, старательно разглаживая смятые купюры, сложив «зелененькие» аккуратной стопочкой. Тоненькой она вышла, стопочка эта, и от повторного пересчета денег в ней не увеличилось, ни на один доллар. Н-да, такими темпами и за год, и за два нужную сумму не заработаешь.
А ведь твердо она для себя решила — полгода в этом притоне проведет, максимум — год, соберет несколько тысяч, чтоб и за проход через Периметр заплатить, и на жизнь что-то оставить, на первое время хотя бы. Но расходы на ежедневные нужды словно сжигали заработанное, будто в топку попадали деньги, тонкими, невесомыми хлопьями пепла вылетая в трубу этой проклятой печи.
Приличное питание, красивое белье, косметика — такие вещи стоят в Зоне просто бешеных денег, а ведь покупалось все довольно обычное, средненького качества. В прошлой жизни, за Периметром, Александра бы и не глянула на этакое вот — «неплохое», «ну более-менее….». Нет, не для нее совсем еще недавно были стандартные уловки небогатого человека — все эти распродажи, акции, пробники и прочая чушь. Всегда «первый класс» — только так, на себемы не экономим, ни в коем случае.
Конечно, теперь, в Зоне, можно и пониже планку качества опустить, экономию ужесточить, попытаться обойтись без нарядов стильных, кружевного белья, в общем, всего того, на что так падки дорогие клиенты. Но тогда с этой вот ступеньки «перворазрядных девочек» — для особо удачливых сталкеров, барыг Зоны и офицеров, как правило, из натовского контингента (да чтоб не ниже майора), можно вниз скатиться запросто, стать безотказным станком, работающим круглосуточно — столько, сколько нужно это будет клиентам и хозяину. И не будет тогда ни подарков, ни купюр «под подушку» от щедрого клиента — а значит, не будет и возможности выбраться наружу.
— Ну нет, — упрямо, до боли в челюстях, стиснула зубы Александра. — И думать не смей о таком, — мысленно наказала она себе, — я выберусь, выберусь во что бы то ни стало.
— Асхат, прелесть моя, жди меня, и я вернусь. Вернусь, и первое, что сделаю — потрачу заработанное с толком, что бы встречу нам устроили люди понимающие, и оказался ты при этом в полной моей власти — беспомощный, беззащитный. Желательно даже, крепко связанный — ну или в наручниках. Чтобы не помешал никто ни словом, ни единым жестом врезать от всей души. Так врезать, чтобы брызнули в разные стороны зубки твои белоснежные, чтоб на холеном смуглом лице остались шрамы на всю жизнь…. Зона многому учит — и теперь Александра сумеет ответить обидчику, да так, что па