– На!
После чего ей плеснули в лицо какую-то жидкость. Искра открыла глаза. Ее окружили одноклассники. У каждого в руках был контейнер для анализов, наполненный мочой. Дети давно все спланировали. Все вооружились несколькими баночками, часть которых отправили в лабораторию поликлиники, а другую опорожнили в лицо Искры.
– С днем рождения! – сказал со злостью кто-то, перед тем как опустошить свой контейнер.
Искра закашлялась. Моча попала в нос, рот и глаза, пропитала ее курточку…
– Мама говорит, что цыгане всегда воняют ссаниной! – выдала Ева.
– Права твоя мама! – засмеялась Варя.
Искра пыталась вырваться, увернуться, но ребята крепко и очень больно держали ее. И все смеялись, смеялись, смеялись.
Не дождавшись матери, Искра пришла домой. Тоша выбежала из своей комнаты, услышав скрип входной двери.
– Фух, Искра, это ты… Я думала, родаки вернулись.
Из комнаты выглянул паренек.
– Тош, мне сматываться? – прошептал он.
– Не, ложная тревога. Это… сестра. – Тоша подошла к Искре, заметила, что у той мокрая шапка и волосы, торчащие из-под нее, на куртке какие-то разводы, и запах… стойкий, отвратительный запах отравлял воздух. – Фу, сестра, ты в чем?!
– Меня облили мочой, Тоша, – спокойно ответила Искра.
– Чего?! Кто облил?!
– Одноклассники. Меня так поздравили с днем рождения.
Тоша помогла Искре снять испорченную верхнюю одежду и приказала ей принять душ, сказав перед этим:
– Забудь обо всем, ладно? Они – моральные уроды. Родители придут, тортик поедим. Я свечки красивые купила.
Пока Искра мылась, Тоша разогревала ей обед и думала о том, что произошло. Она давно предчувствовала это. Искра идеально подходила для гадких насмешек и более серьезной травли. Защититься она не могла, и никто не хотел за нее заступиться. Отец вечно занят, приходит с работы еле живой, какие уж там школьные разборки? Ну а про Павлу и говорить нечего. «А мне впрягаться есть смысл? – задалась вопросом Тоша. – С малолетками бесполезно выяснять отношения. Никто для них не авторитет. Может, я даже хуже сделаю…»
Искра, помывшись и переодевшись, заглянула в зал. Там на ковре распластался парень Тоши и по совместительству ее одногруппник из техникума.
– Леша Чилим, – представился он, заметив на себе изучающий взгляд Искры.
– Как водяной орех.
– А? – не понял Леша.
– Твоя фамилия… как водяной орех… Чилим.
– А-а-а… – Леша сел в кресло и позвал к себе Искру. – Что будешь делать со своими одноклассниками?
– Буду учиться с ними в одном классе.
– А за «поздравление» ничего им предъявить не хочешь? Я бы их всех урыл.
– Урыть – это значит наказать?
– Наказать, да.
– Зачем их наказывать?
– Потому что они тебя обидели. И обидят еще, – вкрадчиво объяснял Леша. Тоша рассказала ему вкратце о том, какая Искра и как с ней нужно вести себя. Точно не смеяться и не злорадствовать. Леша это хорошо усвоил и потому разговаривал с Искрой как со своим трехлетним братом. – Если тебя кто-то обижает, ты не должна это хавать… то есть терпеть. Да и тебе станет легче, если ты быканешь в ответ. То есть накажешь.
– Я не хочу наказывать, я хочу дружить.
– Не получится у тебя подружиться с теми, кто тебя обижает.
– Я не умею наказывать.
– Надо научиться. Иначе до конца жизни будешь захлебываться чужой мочой.
– А как бы ты их наказал, Леша?
– Ну-у не знаю… Они мне мочу плесканули в лицо, а я… бензин, например. Кинул бы спичку в харю, и гори, сука, ясно, пока не погасло, ха-ха! – Леша, конечно, говорил все это в шутку, но Искра этого не понимала.
Бензин раздобыть ей не удалось, зато нашла керосин в кладовке, там же и спички обнаружила. В школу явилась Искра во всеоружии.
– Ева, – позвала она одноклассницу.
– Чего тебе, Ссанина?
Искра быстро достала из своего рюкзака бутылочку с керосином, открутила крышку и плеснула опасную жидкость в лицо ничего не соображающей Евы.
– Ева!!! – подбежала Варя, оттолкнула подругу в сторону, затем повернулась лицом к Искре. Та уже зажгла спичку. – Держите ее!!!
Мальчики схватили Искру за руки, девочки завизжали. В класс ворвался учитель, увидел зажмуренную, рыдающую, облитую чем-то Еву, рядом с ней трясущуюся Варю и в нескольких шагах от них Искру, которую с трудом сдерживали донельзя перепуганные одноклассники.
Искру поместили в психоневрологический интернат. Необходимо было установить причину, из-за которой она чуть не покалечила одноклассницу, определить диагноз, если таковой имелся. Искра большую часть времени проводила у зарешеченного окна, за ним шумела тусклая жизнь в клеточку… Искра всё вела счет проезжавших мимо интерната машин, с их помощью она подсчитывала время, потраченное на ожидание Павлы и Мити. Она верила, надеялась, каждый день ждала, что ее заберут или хотя бы навестят. Но прошло уже три недели, а никто из Белларских так и не явился. Врач-психиатр, Тамара Касьяновна Колышева, женщина с мягким нравом, с очень добрым, шаровидным лицом и ласковым голосом, ежедневно опрашивала Искру. Она выяснила, что ее пациентка подверглась нападению со стороны одноклассников. Также Колышевой стало известно, что зачинщицей была потерпевшая, Ева. В свою очередь, последняя поддалась подстрекательству своей матери, которая весьма яростно восприняла тот факт, что в одном классе с ее дочерью будет учиться цыганка.
– Ты рассказала кому-нибудь о том, что с тобой сделали Ева Аверьянова, Варвара Кравченко и другие?
– Да. Тоше.
– Тоша – это Антонина Белларская, дочь твоего отчима? – Искра кивнула. – Рассказав обо всем Антонине, ты решила отомстить Еве, правильно?
– Леша Водяной орех, парень Тоши, сказал, что я должна наказать их. Я не знала, что их нужно наказать, а если и знала бы, то не знала, как их наказать. Хорошо, что Леша подсказал. – Когда Искра нервничала, она говорила быстро, с многочисленными повторениями, вот как сейчас.
Тамара Касьяновна все записывала в свою толстую тетрадь. Искра была ей симпатична. Колышевой нравилось то, что девочка легко идет на контакт, не замыкается, не молчит, хотя такое поведение было бы ожидаемым в ее случае.
– Искра, среди твоих вещей я обнаружила вот эту фотографию. – Колышева показала фото с Искрой и Анхелем. – Она меня очень заинтересовала. Скажи, пожалуйста, кто этот мальчик?
– Анхель. Племянник моего папы. Значит, он мой двоюродный брат.
– Ты так бережно хранишь фотографию с ним. Он дорог тебе?
– Он серьезно болен. Он самый слабый в стае. Я помогала ему, а потом нас разлучили.
– Значит, ты заботилась о нем? – Тамара Касьяновна была приятно шокирована.
– Это была моя роль в его судьбе.
– А сейчас ты скучаешь по нему? Беспокоишься за него?
– Не могу сказать «да». – Стало заметно, как Искра еще сильнее заволновалась: глаза забегали, дыхание участилось. Она залепетала: – Он болен, он слаб, он был в моем расписании. Я помогала ему, это моя роль.
– Он умер, Искра. Анхель умер.
Искра, до этого избегая прямого взгляда Тамары Касьяновны, тотчас уставилась на нее. Руки ее вцепились в сиденье стула, губы крепко сомкнулись и задрожали, в глазах набухли слезы.
– Спокойно, – спохватилась Колышева, добившись своего. – Я проверяла тебя. С Анхелем все в порядке.
– Вы… вы плохой человек, Тамара Касьяновна! – Искра выбежала из кабинета врача. Колышева с довольной улыбкой сделала очередную пометку в своей тетради.
Спустя два месяца Митя все-таки приехал в интернат.
– Жена не хочет забирать ее. Боится, – сообщил он Тамаре Касьяновне. – Да и мне как-то, знаете, тоже не по себе. Что у нее? Шизофрения? Или просто какие-то припадки? Как это называется?
– Дмитрий Валерьевич, я побеседовала с Искрой, понаблюдала за ней, показала ее другим специалистам и могу с уверенностью сказать вам, что она не опасна. Искра даже способна проявлять эмпатию, что интересно. – Колышева вспомнила о нежной привязанности Искры к Анхелю. Эта привязанность стала очень важным открытием для врача. – И опять же хочу обратить ваше внимание на то, что Аверьянова первая напала на Искру. Оказывается, она не раз так поступала, вместе с Кравченко постоянно унижала девочку. Искра думала, что так с ней пытаются завязать дружбу. Ее беда в том, что она слишком наивна. Если бы парень вашей дочери…
– Что?! – почти пискнул Митя. – У Тоши есть парень?!
– Сожалею, что огорошила вас такой новостью и напоминаю, что сейчас речь идет о вашей падчерице, – строгим тоном высказалась Тамара Касьяновна.
– Да-да… извините, – опомнился Митя, хотя на лице его до сих пор играли желваки из-за сдержанной ярости.
– Так вот, если бы парень вашей дочери не посоветовал ей «наказать» Еву, то этой ужасной ситуации не было бы. Искра делает то, что ей велят. Она не задумывается о последствиях. Да она и не знает, какие могут быть последствия. Ей чуть сложнее, чем нам, разобраться в тонкостях этого мира.
– Не понимаю. Так она здорова или нет? Что нам с ней делать вообще?
– У Искры есть нарушения… Это не болезнь. У нее так называемый «синдром пришельца». Она словно оказалась на незнакомой планете среди странных, опасных существ. Среди нас, то есть. Мы пугаем ее, говорим на непонятном ей языке. В свою очередь, мы тоже боимся и не принимаем ее. Искра, мужественно перебарывая свой страх, стремится вклиниться в наш мир. Чтобы стать похожей на нас, она нам подражает. Таким образом, Искра слишком подвержена влиянию своего окружения. Она легко управляема. Вот в чем опасность.
Митя долго молчал, потирая вспотевшие ладони.
– Тамара Касьяновна, я, кажется, тоже пришелец, потому что никак не могу врубиться. Объясните по-человечески! Это повторится, если мы заберем ее домой? У меня дочка… Тоша часто остается с Искрой одна, я боюсь за нее, да и жена себе места не находит. Как нам быть?!
– Поймите, угроза – не Искра, а общество, которое ее окружает. Она лишь отражает его действия. Я советую вам перевести девочку на домашнее обучение. Дети, к сожалению, не изменят свое отношение к ней, все только усугубится, Искра будет страдать. Ее покалечат, и из-за этого потом будут страдать другие… Необходимо изолировать Искру от посторонних людей на некоторое время, для ее же безопасности. Искра – необычный ребенок и к ней нужен необычный подход. Если вы не готовы взять на себя такую ответственность, то тогда оставьте ее в нашем интернате.