– Руди… – ответила она.
– Кто такой Руди? – донесся до нее теперь уже отчетливый, громкий мужской голос… который не принадлежал Руди.
– Это ее молодой человек, – сказала Мэйджа.
Калли зажмурилась, резко распахнула глаза. Чернота забытья отступила. Прорвался тусклый свет жизни, аромат томатной пасты и сладковатый запах прели от старых половиц. На блеклом полотне пробудившегося сознания Калли начали вырисовываться знакомые черты грубоватого лица. И наконец в нее ударила волна ледяной действительности, и все стало ясно, видно, слышно. У кровати стоял Савьер, он вперился в Калли с подчеркнутым любопытством. Но почему здесь он, а не Руди? Оказывается, прошло три дня после визита Фокса. Но Калли только сейчас удалось узнать его голос и подать свой. Время утратило для нее влияние. Ей казалось, что Руди все еще где-то здесь, что прошло всего несколько секунд, после того как он позвал ее. Это сильнодействующее чувство несовпадения ожидания и реальности стало неким противоядием, что остудило горячие ручьи в кровеносных магистралях, напомнило ритму сердца о том, что он может быть нормальным, растормошило рассудок, вытянуло душу из страны туманных грез. Калли обеспокоенно вертела головой, ища Руди, но его, разумеется, нигде не было. Потом Калли вновь направила воспаленный взгляд на Савьера и почти спокойно спросила:
– Как ты нашел меня?
– Миссис Лаффэрти, поздравляю! Ваша дочь наконец-то пошла на поправку! – вызывающе обрадовался Савьер.
– Калли, солнышко! Какое облегчение… – кинулась мать к дочери.
Мэйджа с Бенни умыли Калли, переодели, напоили успокаивающим сбором и вернули Савьеру, а сами пошли на кухню к Спенсеру, веря, что Калли пойдет на пользу беседа со старым, жутко переживающим за нее другом. Такой вымышленной характеристикой о себе поделился Савьер.
– В Голхэме каждый третий знает, где проживают обедневшие бэллфойерцы, – объяснил Бейтс. – Марта рассказала мне, что с тобой случилось.
– Савьер… прости меня. Я была несправедлива к тебе. Я не должна была так говорить про твою сестру… – Опять внутри что-то надломилось, стоило Калли вспомнить про Марту.
– Эй, прекрати! Иначе снова придется откачивать тебя. – Савьер и правда встревожился, заметив, как Калли стало колотить крупной дрожью. – Я не злопамятный. И я уже давно привык к тому, что люди не доверяют мне.
– Марта очень милая. Так и не скажешь, что вы с ней брат и сестра.
– Да, она умеет очаровывать, – со сдержанной скромностью ответил Савьер, а затем посмотрел в красные, сухие глаза девушки и проговорил вежливо-бесстрастным тоном: – Выздоравливай, Калли. Пора начинать наше дело.
– Так ты пришел ко мне, чтобы предупредить?..
– Нет, что ты? Я очень беспокоился. Забыл про сон и еду, думал только о тебе, – сказал Савьер, сопроводив свои слова нарочито фальшивым смехом. – А если серьезно, Калли, Инеко уже негодует.
Бейтс ушел. Мать, отец и брат застали Калли в немой оторопи. К счастью, Калли еще до болезни начала то самое «дело», о котором упомянул Савьер. Самое сложное было в этом деле – наладить контакт со змейками «Греджерс». Пришлось достаточно унизиться, надавить на жалость, создать впечатление обездоленной, наивной дурочки, присовокупив к этому свое колдовское обаяние, чтобы добиться желаемого. Калли возобновила отношения с одноклассницами, извинилась перед Максвелл и остальными, кто глумился над ней. Первая пошла на уступки Финнула Уолш – дебелая, простодушная девица с уморительными ужимками на толстомясом, розовощеком лице. Финнула пригласила Калли в свою летнюю хижину у озера Бэллфойер, где ее родители организовали для своих знакомых первое весеннее барбекю. Пока чета Уолш проводила свое традиционное мероприятие, Савьер и Инеко взламывали их городской особняк.
– Ты совсем пропала. Девчонки говорят, что ты устроилась в «Кэнди Грэдди». Я не поверила, – сказала Финнула.
– Я действительно там работаю, – стыдливо улыбнулась Калли.
– Калли, неужели у тебя все настолько плохо? – Финнула попыталась придать своему голосу ласкающую интонацию и нотку горести.
– Пока да…
– Я могу как-то помочь тебе?
– Мне крайне неловко… но я все-таки обращусь к тебе с небольшой просьбой, а уж исполнять ее или нет – твое право. Не могла бы ты узнать… может, кому-то из «наших» требуется горничная или няня? Я многое умею. И меня не смутит никакая работа.
– Узнаю! – радостно отозвалась Финнула, радуясь, главным образом, тому, что просьба оказалась пустячной. – Обязательно узнаю и скажу тебе.
– Спасибо, Финнула! – Тут заверещал телефон Калли. – Прости, пожалуйста, надо ответить.
Финнула понимающе кивнула и отправилась беседовать с другими гостями.
– Ну что, вы на месте?
– Да. На телефон хозяйки придет уведомление от сигналки. Ты должна подтвердить отключение, – скомандовал Савьер.
– Поняла…
Калли живо сообразила, как ей выполнить это поручение.
– Миссис Уолш! Как ваши дела? – подбежала она к хозяйке.
– У меня все благополучно, если можно так выразиться, – ответила постаревшая копия Финнулы. – А что у тебя? Как Мэйджа? Ее что-то совсем не видно.
– Она… отдыхает. Переезд высосал из нас все соки.
– О, представляю. Мы недавно перетаскивали вещи из старой лондонской квартиры в новую, так потом неделю не вылезали из спа. Восстанавливались…
Калли держала стаканчик шипучего огуречного лимонада. Натянуто улыбаясь женщине, Калли сделала осторожный шаг вперед, нарочно качнулась в сторону. Если бы миссис Уолш вовремя не схватила ее за руку, то Калли, перестаравшись с хитрым маневром, точно упала бы. Однако, ее усилия не были напрасными. Стаканчик пуст, его содержимое расположилось лопающимися бисеринками на дорогущей шляпке хозяйки, которую та положила на рядом стоявший столик. – Миссис Уолш, я нечаянно!..
– Ничего… пустяки, – побледневши, с замешательством пробормотала миссис Уолш, обмахивая шляпку, как обычно обмахивают человека, потерявшего сознание.
– Я все исправлю…
– Калли, не надо.
– Прошу вас. Я сейчас сгорю от стыда!
– Ванная у лестницы…
Калли схватила шляпку и помчалась в названое место.
– Я готова, – сообщила она Савьеру, заперевшись в ванной.
– Когда закончим, ты должна подтвердить включение.
– Хорошо…
Уведомление пришло через минуту. Калли отключила сигнализацию, и теперь ей следовало провести несколько преисполненных нервной тряски минут, пока банда грабителей хозяйничает в доме Уолш.
– Калли, ты пропустишь все веселье из-за моей шляпы, – раздался за дверью благожелательный голос миссис Уолш. Понятно было, что женщина непритворно переживает, ей до жути неудобно из-за того, что бедная молодая гостья так расстроилась из-за несущественной оплошности. Калли растрогала эта искренняя сердечность, которую она ни в коем разе не заслуживала. «Пока она тут утешает меня, Инеко присваивает себе ее памятные вещи… Может, какой-нибудь бриллиантовый кулончик, подаренный ее супругом на годовщину свадьбы или… Хватит! Сентиментальность, иди в жопу!»
– Все в порядке, миссис Уолш! Ваша шляпка почти как новая!
Прошло уже десять минут гнетущего ожидания.
– Калли, мама рассказала мне, что приключилось с ее шляпой. Тебе нужна помощь? – прискакала Финнула.
– Нет, Финнула… Я скоро выйду!
«Паника, иди в жопу!»
– Эй, кто бы там ни был, не соблаговолите ли вы покинуть сие помещение? Я уже сорок минут жду! Вы совершаете надругательство над моей мочевыделительной системой!
Калли, красная, потная, сидела на плюшевой траве туалетного коврика, обняв захваченную в заложники хозяйкину шляпку, и шептала что-то неразборчивое вроде молитвы. Так страшно ей было. Мысли дурацкие атаковали. Казалось, выйдет она из своего кафельного укрытия, и по ее посеревшему, перепуганному лицу все всё поймут. Лицо ее прямо-таки кричать будет: «А вы знаете, господа отдыхающие, я – воровка. Я обманщица. Я почти убийца. Я – метафорическое воплощение убожества. Можете растерзать меня, пока я сама это не сделала с собой».
Наконец, прозвучало долгожданное уведомление. Расправившись с последней обязанностью, Калли вышла из ванной. Доведенный до исступления старик (позже Калли узнала, что это был достопочтенный дедушка Финнулы), оттолкнул ее и побежал к унитазу.
– Еще раз приношу свои извинения, миссис Уолш, – сказала Калли, вернув хозяйке шляпу.
– Калли! – окликнула ее Финнула. – Кое-кто хочет видеть тебя.
«Кое-кем» оказалась выпускница Хоуп Арменанте, что жила по соседству с Уолш и была давнишней приятельницей Калли (они вместе посещали уроки танцев в «Греджерс», так и сблизились).
– Хоуп! – просияла улыбкой Калли.
Эта неожиданная встреча принесла много пользы. Хоуп без задней мысли поделилась последними подробностями своей насыщенной жизни, похвасталась приближающейся семейной поездкой в штаты.
– И долго вас не будет? – с деланым равнодушием спросила Калли.
– О, планируем зависнуть на недельку, а потом посмотрим. Голди долго умолять не пришлось, спасибо папочке.
Ну и все. Совершенный азарт теперь господствовал в душе Калли. Она и сама не понимала, отчего такая резкая перемена произошла в ней. Вот совсем недавно она мучилась из-за сильнейшего чувства вины, а теперь везде видела возможности, заманчивые перспективы. Наживу. «Я никого не убиваю, никого не калечу, – вновь завела свою шарманку Калли. – Это просто вещи. Они вообще ничего не решают в жизни, уж теперь-то я это точно знаю», – с такой мыслью Калли погрузила руку в сумку Хоуп, пока та отвлеклась на разговор с Финнулой, и забрала ключи от ее дома.
Финнула серьезно отнеслась к своему обещанию и весьма быстро подыскала работу бывшей однокласснице. Калли на один вечер перевоплотилась в официантку, угождающую гостям вечеринки сестер Максвелл. Конечно, Калли не удалось избежать жалостливых, надменных, бесцеремонно любопытных взглядов, но это мало волновало ее. Калли согласилась на эту позорную работенку (такое мнение о ней сложили жестокосердные леди «Греджерс») для того, чтобы привести Инеко и Савьера. Она встретила их у черного хода. Пока гости и именинницы отрывались во дворе и широком холле под оглушительные звуки джазового оркестра, воры пировали на верхних этажах.