Савьер будто знал, о чем она думает, глянул на нее отзывчиво. «Ты станешь как я, но потом не раз пожалеешь об этом».
Калли отвлеклась на телефон, что сигналил последние несколько минут.
– Ох, Рокси…
– Что там? – спросил Савьер.
– Подруга приглашает в Голхэм-парк на концерт школьной группы. Ну конечно, сейчас самое время, – с горестным вздохом сказала Калли.
– Ты права. Сейчас самое время.
– Савьер, не смеши, пожалуйста. Какой концерт? – в ее голосе была ирония, а в глазах – надежда.
– Нэша ведь сказала, что мы должны заботиться о себе. Короткий отдых, какое-никакое веселье – это тоже забота. Я верно рассуждаю? – Калли пожала плечами. – Развеемся немного, наберемся сил, а завтра, почти обновленные, навестим наших. Таких нас, какие мы сейчас, они не должны видеть. Согласна?
С неспокойной душой Калли шла на концерт. Там ей не миновать встречи со своими школьными обидчиками. Будут насмешки, не исключены оскорбления. Савьер укрепится в мысли, что она неудачница, ведь даже в школе ее понукают.
И хотелось бы мне возразить, уверить вас, что Калли все преувеличивает, но стоило ребятам достигнуть середины парка, как вдруг раздался голос Марийоны за их спинами:
– Блоха, это зона для избранных. Отправляйся-ка ты на периферию.
Затем послышался пренебрежительный смешок Джустис. Калли, не мешкая, пошагала к забору, где расположилась кучка таких же, как она, изгоев. Савьер не сдвинулся с места:
– Девушки, у вас все в порядке?
– У нас? – слегка оробела Мари. И ее реакция ничуть не удивительна. Всякий, кто оказался лицом к лицу с Бейтсом, таким высоким, статным и холодным, оробел бы. Мари и не предполагала, что этот ослепительный незнакомец пришел сюда вместе с Калли. – Ну… да. А почему ты спрашиваешь?
– Кстати, кто ты такой вообще? – отважилась спросить Джу.
– Я Савьер, а это Калли. Вы только что допустили не одну ошибку в ее простом имени, вот я и решил поинтересоваться, все ли с вами в порядке, – отчеканивая каждое слово, Савьер делал медленные шаги к растерянным девушкам.
– Да ладно, Савьер. Блоха – это ее прозвище. И оно ей нравится, – сквозь страх сказала Мари.
– Калли, тебе оно нравится?
Не взгляд, а тысячи раскаленных молний, и все они метнулись в сторону Калли, когда Савьер повернулся к ней. До такой степени Калли была потрясена, что не смогла даже кивнуть.
– Не похоже, что это так. – Бейтс вновь взглянул на Мари и Джу. – Итак, впредь как вы будете к ней обращаться?
– …Калли, – тихо ответила Мари. «Такому красавцу можно уступить. Да и в конце концов… целее буду», – подумала она, и глубокий вздох облегчения вырвался из ее груди, когда Савьер оставил ее в покое, направив свой испепеляющий взгляд на Джу.
Пруст же не была намерена так просто сдаться. Чем дольше Савьер смотрел на нее, тем резистентней она становилась к его необычайной силе.
– Отвечай, – продолжал наседать Бейтс.
Он все приближался к ней, все неотрывно смотрел на нее. И вдруг Мари отбежала в сторону. Джу, не ожидая от подруги такого низкого, предательского поступка, в этот же миг ослабела, стала смотреть по сторонам. Все ее друзья наблюдали эту странную сцену на приличном расстоянии, кто-то даже и не пытался вникнуть в происходящее, просто проходил мимо. Никто не хотел вмешиваться. Савьер во всем блеске своего ужасающего величия отпугивал и одновременно восхищал всех присутствующих.
– Савьер, это лишнее… – решилась наконец сказать Калли.
– Отвечай, живо.
– Калли… – произнесла Джу дрожащими устами.
– Все запомнили ее имя? – народ закивал. Закивали даже те, кто из-за громкой музыки не расслышал вопрос Савьера, но не хотел отличиться и следующим попасть под раздачу. – А теперь, – сказал Савьер Мари и Джу, – отправляйтесь-ка на периферию.
Маккинни и Пруст, ни слова не вякнув, побежали к забору. Все стали потихоньку расходиться, бросая опасливые взгляды на Савьера и Калли. С тех пор, кстати, на Лаффэрти все так и смотрели, где бы ни встретили. Имеет ли смысл добавлять, что Марийона и Джустис с того дня больше не цеплялись к ней?
– Никогда не чувствовала себя такой крутой как сейчас! – воскликнула Калли.
– Ты же из «Греджерс». Это чувство должно быть тебе знакомо, – губы Савьера сложились в улыбку… ох, в такую престранную, сумасводящую улыбку, изобличающую все его демоническое превосходство.
– Видимо, я давно забыла про него, – ответила завороженная Калли. – Ты снова выручил меня…
«А что бы сделал Руди? Увел бы меня подальше от этих набитых дур, попросил бы проявить терпимость и великодушие. Руди отталкивающе добрый, а Савьер притягательно злой. Стоп! Ну почему я снова сравниваю их?!»
– Калли! Ура!
Это Рокси прискочила. Слишком веселой она была. Значит, ей не «посчастливилось» застать разборку с Джустис и Мари, потому что те, кто стал ее свидетелем, все еще не могли прийти в себя, ходили загруженные, трусливо поглядывая по сторонам, вдруг Савьер Бейтс где-то рядом и кто-то опять не угодит ему…
– Я привыкла к тому, что ты постоянно отвергаешь мои предложения потусоваться, поэтому и не надеялась увидеть тебя сегодня тут.
– Меня уговорил… друг. – Калли перевела робкий взор на Бейтса.
– Савьер, – представился тот.
– Рокси. Рада знакомству. – Уэллер протянула ему руку. Смелости ей было не занимать.
– Взаимно, – Савьер с лукавым удовольствием сопроводил свои слова рукопожатием.
– Савьер, не обидишься, если я украду Калли на пару минут?
– Найдешь меня у сцены, – бросил напоследок Бейтс.
Стоило Савьеру уйти, как Рокси вдруг стала тревожно таращиться на Калли, хрустеть пальцами.
– Рокси, ты что такая взвинченная? Или мне кажется?
– Так и есть… Я нервничаю, и не просто так. Ты подумаешь, что это подстава, но, клянусь, все произошло по независящим от меня обстоятельствам.
– Да в чем дело-то? – теперь и Калли стало неспокойно.
– Скендер привез сюда Диану…
Словно туча некормленых ос вгрызлась в сердце Калли. Так болезненно оно отреагировало на эту весть. Диана здесь! Диана… Сколько же они не виделись? На похоронах Джел произошла их последняя встреча. Как будто не одно десятилетие прошло, такой тягостной была их разлука. Столько событий пролетело, перемен… Прожита отдельная жизнь. Жизнь, лишенная дружбы.
Вот она, стоит, окруженная ореолом таинственной пленительности, в бордовом вельветовом платье на запах, с густыми-прегустыми волосами, ниспадающими дождем длинных черных кудрей. И ошеломляющее чувство взыграло в Калли. Точно они незнакомы. Калли видит ее впервые, и она ей совсем не нравится. Уж слишком безупречна. Ею невозможно любоваться, ведь отмечая каждое ее достоинство, вспоминаешь о каждом своем недостатке. Все истинное, подлое, притупленное дружбой, обострилось. Вот как разлука подействовала на Калантию. Она взглянула на Диану глазами посторонней девочки, девушки, женщины, и поняла, почему все ей поклоняются и при этом недолюбливают.
– Привет, – сказала Диана. Она была рада видеть Калли. А еще рада тому, что ужасный вечер в Вандевере совпал с концертом «Майконгов», на который она попала благодаря Скендеру. – Уже не могу представить свою жизнь без «Блэкстоновских» сборищ. Ну и «Майконгов», разумеется.
«Как обычно, держится по-королевски, – все более раздражалась Калли. – И этот ее светский тон с брызгами холодной вежливости!» В тот момент Калли была готова поверить Никки, присоединиться к восстанию против Дианы, всячески портить ей жизнь. Потому что она такая безупречная, черт бы ее побрал! А Калли такая… бледная по сравнению с ней, посредственная. А ведь она так мечтала стать хоть капельку похожей на Диану. И плевать на то, что Калли тоже сознательно верит в невиновность Эл. Все равно Диана не права, она должна страдать. Страдать как все, что ненавидят ее за дарованные ей божественную красоту, стать и власть.
Они скрылись в тени парка. Обсудили сначала далеко не важное: песни Хардайкера, мимо проходившую толпу поддатых футболистов. А потом Диана осмелилась сказать:
– Мне так не хватает тебя. Ты сейчас как никогда нужна мне. В «Греджерс» бойня.
– Я в курсе, – сухо ответила Калли.
– Ты ничуть не удивлена.
– Я удивилась бы, если в «Греджерс» царили мир и лад. Диана, не стану кривить душой, меня больше поразило то, что ты поддержала Элеттру.
– Я не могу допустить, чтобы пострадал безвинный человек.
Калли затряслась в приступе неудержимого смеха.
– Что смешного в моих словах?..
– Меня рассмешило одно воспоминание: как ты восприняла новость о том, что я общаюсь с Кинг. Ты стала нещадно костерить меня за это.
– Я была в неведении. Да, признаю, я говорила страшные слова, несправедливые, но, Калли, ты же понимаешь, если бы я знала правду про Никки, то…
– То отреагировала бы так же. – Злость, обуревавшая Калли в то мгновение, обезобразила ее некогда миловидное личико до неузнаваемости. Диана воочию увидела устрашающий лик гнева. – Ты ни за что не смирилась бы с тем, что я предпочла тебе другого человека. Для тебя стало открытием, что я способна поступать по-своему. Я же для тебя как слуга. Твой вечный прихвостень.
– Господи, ты сдурела… Зачем ворошить прошлое? Твои же слова говорю!
А Калли уже понесло. Недосказанность, обиды, перегруженное терпение, все, что накопилось за долгие годы их дружбы – вырвалось из нее неконтролируемым потоком:
– Тошно мне от тебя, Диана. Такая правильная, за врага заступаешься, делаешь вид, что тебе не все равно на чужие страдания. Ну что за игра? Кого ты этим намереваешься впечатлить? Тебе никто не поверил, потому-то все и отвернулись от тебя… Ты зациклена только на себе, вшивая ты королева. Все знают, что тебе даже на нас было начхать, на своих единственных подруг! Я, Никки, Джел только и делали, что бегали вокруг тебя, жили только твоей жизнью, только твоими нелепыми трагедиями. Ты пользовалась этим. И ни разу – ни разу! – не спросила, что у нас происходит, что нас беспокоит-то в конце концов.