е сам погиб, ввергнутый в реку конем. Роща получает имя Марьиной, Услад возводит в ней часовню. Любовная жертва предстает строительной.
Иная, тоже романтическая, но уже народная история Марьиной Рощи записана Евгением Барановым в книге «Московские легенды» (1920-е годы). Лакей Илья зарезал барина, не дозволявшего ему жениться, так что избранница Ильи стала женой разбойника. Когда же Марья изменила ему с купцом, Илья зарезал и ее. Зарезал в подмосковной роще, в которой они вместе промышляли.
Любовная жертва стала темой московского фольклора и литературы рубежа веков, а городские рубежи Нового времени стали ее пространством. Между городом и деревней легко поставить знак любовного неравенства, разлуки и невстречи.
Кстати, владельчески Марьина роща «тянула» к Останкину, в сельце Марьине был летний дом графа Шереметева.
Часть XI. Шереметев и дублеры
Дом графа Николая Петровича Шереметева (наугольный). Чертеж из Альбомов Казакова. 1800-е. Фрагмент
Пространство графов Шереметевых пересекается с пространством графов Разумовских. Два фамильных пространства объединены не начертательной фигурой на карте города, а некоторой общностью сюжетов, именно любовных.
Не было, кажется, фамилий богаче этих, кроме императорской, а Разумовские своеобразно причастны и к ней. Когда граф Лев Кириллович, племянник морганатического мужа императрицы Елизаветы, однажды первым поклонился цесаревичу Павлу, тот был удивлен.
В 1802 году Лев Кириллович возвел свою историю в зенит любовной мифологии, забрав жену у князя Голицына. Тот был и староват, и странноват, княгиня вышла за него почти ребенком и помимо воли.
В Москве о происшедшем говорили больше, чем о неравном браке Шереметева, венчанном годом раньше. Что и понятно: Шереметевы венчались тайно, а Разумовский действовал открыто, выстроив любовный треугольник еще в 1799 году.
Дом графа Льва Кирилловича Разумовского на Большой Никитской улице. Чертеж фасада из Альбомов Казакова. Около 1800
Дом графа Льва Кирилловича Разумовского на Тверской улице (Английский клуб). Фото 1900-х
Передавали, что княгиня сделалась графиней по уговору двух мужей, разыгранная в карты. Почвой этих слухов послужило отсутствие какого-либо вида соперничества между господами, напротив: продолжение их дружбы после происшествия. Свет затруднялся отнестись к новой семье до 1809 года, когда император Александр прилюдно назвал Марию Григорьевну графиней.
Дом Разумовского, за год до графской свадьбы помещенный в казаковские Альбомы лучших частных зданий города, стоял, неузнаваемый и позабытый, на Большой Никитской (№ 9). Недавно он снесен до главного фасада. Граф владел им коротко; возможно, приобрел к «женитьбе». Москве известен поздний адрес Разумовского – приобретенный в 1806 году дом на Тверской, 21 (впоследствии Английский клуб).
Шестнадцать лет счастливого союза Разумовских разделены между двумя домами. Памятником мифа стал второй. Он помнит, что Мария Разумовская похоронила Льва Кирилловича в 1818 году и более не выходила замуж. Но, подаренный графиней брату и арендованный Английским клубом, дом не помнит, на сколько лет она пережила супруга. На сорок семь.
История другого Разумовского берет начало раньше шереметевской. Но внутренне с ней связана.
Жених из богатейших, граф Алексей Кириллович взял за себя столь же богатую невесту, 14-летнюю графиню Варвару Шереметеву, сестру Николая Петровича.
В 1784 году Разумовский «отженил» графиню без развода и зажил с некой Денисьевой. Их дети вступят во дворянство с фамилией Перовских, производной от названия наследственной усадьбы Перово.
Илларион Мошков (?). Вид на Ильинские ворота и дом графини Разумовской. 1800-е. Фрагмент. Справа – мост Ильинских ворот через ров у Китайгородской стены
Фамилия окажется литературная. Анна Алексеевна Перовская станет матерью Алексея Константиновича Толстого, Ольга Алексеевна – матерью братьев Жемчужниковых, вместе с Толстым надевших маску Козьмы Пруткова. Алексей Алексеевич сам сделается сочинителем под псевдонимом Антоний Погорельский – по названию другой, черниговской усадьбы своего отца. В третьем колене из того же рода выйдет террористка Софья Перовская.
За брошенной графиней Разумовской осталась купленная было для семейной жизни усадьба с новым домом на углу Покровки и плацдарма Китай-города (нынешний адрес Маросейка, 2). Важно для понимания дальнейшего, что этот дом принадлежит архитектурному разряду наугольных, то есть акцентирующих полуротондальной колоннадой угол равнозначащих фасадов.
Оставив этот дом, граф возвратился в дом отца. Отец, Кирилл Григорьевич, последний гетман Украины, когда бывал в Москве, жил на Воздвиженке, где получил в приданое огромный двор Нарышкиных в квартале бывшего Опричного двора. Дом гетманской усадьбы (№ 6), стоящий в глубине владения, теперь застроен с улицы и виден только из Романовского переулка.
Граф Алексей Кириллович Разумовский на портрете работы Людвига Гуттенбрунна. 1801
Графиня Варвара Петровна Разумовская, урожденная графиня Шереметева, на портрете работы Ивана Аргунова. До 1768
Бывший дом графа Алексея Кирилловича Разумовского на Гороховом Поле. Фототипия Карла Фишера
Через этот переулок, на углу Воздвиженки, граф Алексей Кириллович стал строить новый дом (нынешний № 8). Новый по отношению к отцовскому, соседнему – и к брошенному женину. Задуманный, возможно, как воспоминание о наугольном доме на Покровке, этот, тоже наугольный, вышел превосходнее, и можно согласиться с атрибуцией его архитектуры Николаю Львову.
До рубежа веков дом оставался недоделанным: владелец стал предпочитать Воздвиженке Яузу. Там, на Гороховом Поле, в усадьбе своего дяди и тезки, покойного мужа императрицы Елизаветы, Алексей Кириллович построил свой самый знаменитый дом. Который станет его московским адресом после продажи обоих воздвиженских домов.
В пятнадцати минутах от Горохового Поля, на Новой Басманной (№ 27) сохранился деревянный дом Денисьевой – Перовских. Он построен в 1819 году, по возвращении графа из Петербурга, с поста министра просвещения.
В городе Шереметевы селились, как мы знаем, на Никольской. Граф Петр Борисович в 1761 году продал отцовский дом (владение 17, не сохранился) и переехал через улицу (владение 10, дом не сохранился также).
Граф Николай Петрович, единственный наследник своего отца, для основания семейной жизни предпочел переселиться. В самом исходе века он приобрел у Разумовских оба дома на Воздвиженке.
И наугольный дом постройки Алексея Разумовского стал свадебным для Шереметева с Парашей.
Москва словно готовила двух графов для заглавной роли в мифе, чтобы однажды предпочесть один или другой рисунок роли. Алексей Кириллович не разводился, а жил и приживал детей на стороне, имея, впрочем, и законных наследников. Николай Петрович жил с Парашей, крепостной актрисой, до своих пятидесяти лет, когда подумал о женитьбе и наследнике.
Умри он бессемейным, его наследство (малая доля которого представлена Кусковом и Останкином) переходило к сестре Варваре, и Разумовский даже мог претендовать бы на него законным чередом. Дублер остался бы один, с удвоенным сокровищем и долгой жизнью впереди, чтобы исполнить так или иначе начертание любовной мифологии.
А Шереметев после свадьбы прожил только восемь лет, быть может потому, что лишь два года прожила Параша.
Граф Николай Петрович и графиня Прасковья Ивановна Шереметевы на портретах работы Николая Аргунова. 1810-е, около 1803
Именно Шереметев, через четверть века после опыта Екатерины и Потемкина с Пречистенским дворцом, вернул московскую любовь с петровского востока в грозненский Арбат.
Тем часом Разумовский двигался обратным курсом, с Воздвиженки на Яузу и на Басманную, где поселился окончательно и поселил своих бастардов.
Наугольный дом на Маросейке, несмотря на старшинство, стал тенью наугольного воздвиженского дома. В первом проживала тень – графиня Разумовская, оставленная мужем ради счастья с госпожой Денисьевой. Второй мог стать для графа домом счастья, но не смог стать свадебным. А мифу, видимо, была необходима свадьба.
И не всякая, но лишь неравный брак. Не потому ли Лев Кириллович с его Голицыной стал вовсе третьим в расписании ролей?
Номер второй, граф Алексей Кириллович, продав свой наугольный дом брату жены, отдал обоим, шурину и дому, главную роль.
Ротонда дома на Воздвиженке вмещает вестибюль, к которому встречно подводят скругленные лестницы в толще крыльца-балкона, обращенного к приходской церкви. Композиция, как будто предназначенная для торжественного входа и соединения венчанной пары.
Наугольный дом занимает часть тыльного плацдарма Опричного двора. И вообще, владельческая фабула всех шереметевских усадеб Москвы и ближнего уезда обнаруживает подлинно метафизическую связь этого графского рода с опричниной. И не столько с краткой исторической опричниной, сколько с принципом опричности – как дополнительности, как второй Москвы на втором холме.
Владевшие Останкином до Шереметевых князья Черкасские, как говорилось выше, знаково опричная фамилия. Останкино Черкасских досталось графу Петру Борисовичу Шереметеву в приданое. Так же ему достался и московский двор Черкасских на углу Никольской с Большим Черкасским переулком. Собственный двор Петра Борисовича находился западнее. Объединенное в его руках владение имеет по Никольской общий номер 10, но до сих пор отчетливо членится надвое.
Граф Николай Петрович проектировал на угловом дворе «большой и красивый дом» – пантеон искусств, в итоге воплотившийся Останкинским дворцом. В сущности, дом искусств перелетел с бывшего городского двора князей Черкасских на их бывший загородный двор.