Но она была не из тех женщин, которых подобное стечение обстоятельств может повергнуть в смущение, и поэтому стала смотреть по сторонам в поисках интеллектуальной, эмоциональной и психологической деятельности для своего мозга. И без труда нашла ее: Тревор Раддок, только что вышедший из освещенного павильона, шел им навстречу.
На нем был халат небесно-голубого цвета, который столь сильно дисгармонировал с его натурой, что Барбару могло примирить с ним лишь то, что такова была спецодежда ремонтников и уборщиков, работающих на пирсе после закрытия в ночные часы. Именно этот халат заставил ее еще раз, но уже более внимательно посмотреть на молодого мистера Раддока. Ведь, в конце концов, он же работал на пирсе. За несколько часов до этого его освободили. А поэтому его присутствие здесь, на аттракционах Шоу, едва ли можно было посчитать нелогичным, особенно в это время. Но пухлый рюкзак у него за плечами меньше всего подходил в качестве аксессуара к его причудливому облачению.
Его глаза еще не привыкли к темноте пирса после яркого света внутри павильона, поэтому Тревор не видел Барбару и ее спутников. Он подошел к сараю, стоящему у восточной стены павильона, открыл дверь и вошел внутрь.
Когда Ажар снова двинулся к выходу, Барбара задержала его, положив ладонь на его руку.
– Постойте, – попросила она.
Таймулла посмотрел в ту сторону, куда был направлен ее взгляд, похоже, ничего не увидел, с недоумением посмотрел на нее.
– Что там?..
– Просто мне надо кое-что проверить.
Этот сарай, в конце концов, был идеальным местом, где можно прятать контрабандный товар. А у Тревора Раддока было при себе еще что-то, кроме еды. Учитывая близость Балфорда к Харвичу и Паркестону… нет, глупо упускать возможность, представившуюся ей сейчас.
Тревор вышел – без рюкзака, отметила Барбара, – толкая перед собой большую тележку. На ней был целый арсенал щеток, метелок, ведер, совков для мусора, смотанный резиновый шланг и множество непонятно чем наполненных бутылок, банок, канистр. Наверняка очистители и дезинфицирующие средства, подумала Барбара. Уборка и содержание в рабочем состоянии «Аттракционов Шоу» было делом серьезным. Внезапно ей пришла в голову мысль, что рюкзак за плечами Тревора мог служить транспортным средством для доставки этого чистящего разнообразия. Возможно и такое. Она понимала, что существует лишь один способ выяснить это.
Раддок, толкая перед собой тележку, двинулся к концу пирса, намереваясь, очевидно, пройти к павильону через стройплощадку будущего ресторана. Барбара поняла, что надо ловить момент. Схватив Ажара за руку, она поспешила с ним к сараю. Подергала дверь, которую только что захлопнул за собой Тревор. Повезло! Он не закрыл ее на замок.
Она проскользнула внутрь.
– Прошу вас, понаблюдайте, – попросила она своего спутника.
– Понаблюдать? – Ажар переложил тело Хадии на другую руку. – Зачем? Барбара, что вы делаете?
– Хочу проверить одну теорию, – ответила она. – Это займет буквально минуту.
Таймулла не спросил больше ни о чем, а она, поскольку не видела его, могла лишь предположить, что он держит на руках свою малышку и во все глаза следит, не приблизится ли кто-нибудь к сараю с намерением проникнуть в него. Барбара, со своей стороны, помнила о том, что говорил ей этим вечером Гельмут Кройцхаге из Гамбурга: Хайтам Кураши подозревал кого-то в противозаконной деятельности, ведущейся через Гамбург и окрестные британские порты.
Наркоторговля – это было первое, что пришло в голову, несмотря на скепсис, который проявил Kriminalhauptkommisar Кройцхаге при обсуждении этой версии. Это очень прибыльный бизнес, особенно если имеешь дело с героином. Но любая противоправная деятельность, связанная с контрабандой, не ограничивается наркоторговлей. Нельзя сбрасывать со счетов порнографию, краденые драгоценности, например бриллианты, взрывчатые вещества, стрелковое оружие – ведь все это можно доставлять на пирс в рюкзаке и прятать в сарае.
Барбара осмотрелась, ища рюкзак, но его нигде не было. Она начала поиски. Внутренность сарая освещалась лишь узкой полоской тусклого света, проникавшего через щель неплотно закрытой двери, но этого было достаточно, поскольку ее глаза уже привыкли к темноте. По периметру сарая стояли стеллажи; с них она и начала поиски, но не нашла ничего, кроме пяти банок с краской, кистей, малярных валиков, халатов, брезентовых плащей и множество высококачественных чистящих препаратов.
Кроме стеллажей, в сарае стояли два шкафа с глубокими ящиками и сундук. В шкафах хранился инструмент для мелкого ремонта: гаечные ключи, отвертки, плоскогубцы, монтировки, гвозди, винты и даже небольшая пила. И ничего больше.
Барбара подошла к сундуку. Его крышка открылась с таким скрипом, который – она могла в этом поклясться – можно было услышать в Клактоне. Рюкзак лежал внутри; такие, с алюминиевыми рамами, обычно берут с собой студенты, отправляясь во время каникул в пешие путешествия с намерением посмотреть мир.
Волнуясь от предчувствия и уверенности в том, что сейчас, наконец, приблизится вплотную к чему-то очень важному, Барбара вытащила рюкзак из сундука и поставила его на пол. Но стоило ей заглянуть внутрь, как все ее надежды улетучились. Их место заняло смущение.
В рюкзаке была куча бесполезных вещей – по крайней мере, бесполезных для нее в данный момент. Набор солонок в форме маяков, рыбаков, якорей и китов; она заглянула внутрь всех, они были пусты. То же самое и с тем же результатом Барбара проделала и с набором перечниц в форме шотландских терьеров и пиратов. Кроме этих наборов, она обнаружила чайный сервиз из пластмассы, две грязные куклы Барби, три новых опечатанных колоды карт, кружку с картинкой из недолгой супружеской жизни графа и графини Йоркских; модель лондонского такси без колеса; две пары детских солнцезащитных очков; нераскрытая коробка нуги; две ракетки для пинг-понга, сетка и коробка с шариками.
Проклятие, чертыхнулась про себя Барбара. Это был полный провал.
– Барбара, – донесся из-за двери тихий голос Ажара. – Какой-то мальчик идет сюда от павильона. Он только что вышел оттуда.
Она принялась складывать вещи обратно в рюкзак, стараясь уложить их в том же порядке, в каком они лежали прежде. Ажар снова окликнул ее по имени, на этот раз в его голосе слышалась тревога.
– Сейчас, сейчас, – шепотом ответила Хейверс. Уложив рюкзак в сундук, она поспешно вышла на пирс к поджидавшему ее Ажару.
Они отошли к перилам и встали за аттракционом с корабликами, где тень была густой, почти черной. Пришелец, выйдя из-за угла сарая, направился прямо к двери, остановившись перед ней, посмотрел налево, затем направо и вошел внутрь.
Барбара сразу узнала его, ведь ей уже дважды довелось встречаться с этим парнем. Это был Чарли Раддок, младший брат Тревора.
– Кто это, Барбара? – полушепотом спросил Ажар. – Вы его знаете?
Хадия спала, положив голову ему на плечо. Вдруг она пробормотала что-то во сне, словно отвечая на его вопрос, заданный Барбаре.
– Его зовут Чарли Раддок, – чуть слышно прошептала Барбара.
– А зачем мы за ним следим? И что вы искали в этом сарае?
– Точно не знаю, – сказала она, но, заметив его скептический взгляд, добавила: – Нет, правда, Ажар, я не знаю. Все по этому же делу. Расовый мотив, как вы надеялись, возможно, присутствует…
– Как я надеялся? Нет, Барбара, я не….
– Ладно. Хорошо. Как некоторые люди надеялись. Но, похоже, примешивается кое-что еще.
– И что же? – живо спросил он и сразу же почувствовал ее нежелание делиться с ним информацией; почувствовал так ясно, как будто она сказала ему об этом вслух. – Вы больше ничего не скажете, верно?
Ей не пришлось отвечать на его вопрос. Чарли Раддок вышел из сарая. За его спиной был тот самый рюкзак, содержимое которого только что обследовала Барбара. Занятно, очень занятно, подумала она. Так что же, черт возьми, происходит?
Чарли зашагал назад к павильону.
– Пошли, – сказала Барбара и последовала за ним.
Фонари, освещавшие аттракционы, погасли, посетители разошлись; кое-где, в темных укромных уголках еще оставались парочки да некоторые семьи искали отставших и заблудившихся перед тем, как всем вместе покинуть пирс. Шум сменился тишиной. Запахи уже не раздражали обоняние. Те, кто трудом на пирсе зарабатывал себе на жизнь, принялись готовить к следующему дню аттракционы, гоночные площадки и аллеи, многочисленные киоски и павильоны быстрой еды, сладостей и напитков.
Среди редких посетителей, еще оставшихся на пирсе, но уже спешащих к выходу, не составляло большого труда следить за молодым парнем, тоже идущим к выходу, да еще с большим рюкзаком на спине. Барбара и ее спутник шли вслед за Чарли, который, миновав павильон, направился к берегу. Она не спускала с него глаз и обдумывала все, что видела и слышала в течение этого дня.
Хайтам Кураши был вполне уверен, что между Англией и Германией имели место какие-то незаконные махинации. Он звонил в Гамбург и твердо заверял служащего полиции, что криминальные дела начинаются в этом городе. Германские паромы, выходящие из Гамбурга, прибывают в Паркестонский порт, вблизи Харвича. Но сейчас Барбара знала о том, что происходило между двумя странами и кто участвовал в этих криминальных операциях, не больше, чем тогда, когда распотрошенный «Ниссан» и внешний вид трупа Кураши навели ее на мысль о контрабанде. Тот факт, что «Ниссан» был распотрошен, породил немало вопросов и к самому Кураши, а как же иначе? Разве состояние машины не указывало прямо на возможность провоза на ней контрабанды? А если так, то не участвовал ли в этом сам Кураши? А может быть, он, человек глубоко религиозный, звонил все время в Пакистан якобы для того, чтобы обсудить суру Корана, а на самом деле пытался руками своих религиозных наставников остановить криминальный бизнес? Но что бы ни предпринимал Кураши, как, черт возьми, Тревор Раддок впутался в это дело? А его брат Чарли?
Барбара знала, как Муханнад Малик – а возможно, и Ажар – ответили бы на два последних вопроса. Ведь братья Раддок были белыми.