– Теперь ты все знаешь, и ты никогда не пожалеешь об этом, – с уверенностью объявила Рейчел. Акрам остановил машину в одном футе от них и ждал, пока дочь сядет рядом с ним, поэтому Рейчел подошла почти вплотную к Сале и зашептала ей на ухо: – Не говори ничего Тео, когда увидишь его в больнице. Ни на кого нельзя давить. Каждый должен поступать так, как подсказывает ему совесть.
Сале шагнула к машине.
– Позвони мне, когда надумаешь ехать за покупками, ладно? Посмотрим мебель, белье, посуду, разные мелочи. Ты можешь рассказывать обо всем этом, но выбирай для этого подходящие моменты. А когда будешь готова, звони, и мы начнем делать покупки. На троих. Договорились, Сале?
Сале, наконец, отвела взгляд от отца и посмотрела на Рейчел. Взгляд ее был рассеянным, рассредоточенным, словно мысленно она была где-то за миллион миль отсюда. Так, наверное, и должно быть, подумала Рейчел. Ведь у них были такие обширные планы, и надо было начинать претворять и в жизнь.
– Позвони мне, – повторила Рейчел.
– Во что бы то ни стало, – ответила Сале.
– Я понимал, что если оставлю все как есть, то случившееся сочтут несчастным случаем, – продолжал свой рассказ Хегарти.
– Поэтому вы решили перетащить тело в дот, а машину раскурочить. И таким образом сообщить полиции о том, что это было убийство, – досказала за него Барбара.
– Мне просто не пришло в голову ничего другого, – откровенно признался Хегарти. – Да и что я мог придумать? Джерри узнал бы обо всем. Тогда мне было бы несдобровать. Поймите, нельзя сказать, что я не люблю Джерри. Просто иногда голову посещает мысль о том, что и дальше, до конца жизни, я так и буду с одним и тем же партнером… Черт возьми, ведь это похоже на пожизненное заключение; вы, конечно, понимаете, что я имею в виду.
– А почему вы думаете, что Джерри все еще находится в неведении? – спросила Барбара. Если не считать Тео Шоу, то вот и еще один англичанин-подозреваемый. Она старалась не встречаться взглядами с Эмили Барлоу.
– А вы что?.. – Хегарти внезапно понял суть вопроса. – Нет. На вершине скалы был не Джерри, – поспешно выпалил он. – Что вы, это невозможно. Он ни сном, ни духом не ведал про нас Хайтом. Он подозревал, но реально не знал ничего. Да даже если бы и узнал, он бы и пальцем не дотронулся до Хайта. Он бы попросту выгнал меня из дому.
Эмили не обратила внимание на это отступление.
– Тот, кого вы заметили на вершине скалы, был мужчиной или женщиной?
Этого он сказать не может. Было темно, а расстояние до вершины скалы было слишком велико. Поэтому, что касается возраста, пола, расы или каких-то характерных признаков… Тут он не может ничего сказать.
– И этот силуэт не спустился с вершины скалы на косу и не поинтересовался, в каком состоянии Кураши?
Нет, сказал Хегарти. Тот человек, который был на вершине, поспешно двинулся вдоль кромки скалы на север в сторону залива Пеннихол.
А это, не без злорадства подумала Барбара, подтверждает версию о том, что убийца добрался до Неца на катере.
– Вы слышали шум судового мотора в ту ночь?
Он не слышал ничего, кроме стука своего сердца, отдававшегося в его барабанных перепонках, ответил Хегарти. Он пять минут постоял возле дота, пытаясь успокоиться и собраться с мыслями. Пот лил с него так, что, случись в десяти ярдах от него атомный взрыв, он не почувствовал бы ожога.
Когда он пришел в себя – минуты через три, ну, может быть, через пять, – он сделал то, что должен был сделать; на это потребовалось, наверное, четверть часа. А потом смотался прочь.
– Единственный судовой мотор, который я слышал, – сказал он, – был мой.
– Что? – не поверила своим ушам Эмили.
– Лодочный мотор, – пояснил он. – Той лодки, на которой я добрался туда. У Джерри есть моторная лодка, на которой он по выходным выходит в море. Я, когда встречался с Хайтом, всегда брал ее. Из Сыпучих песков я шел на берег; это более прямой путь, а главное, более безопасный. И я привык добираться по воде. Это возбуждает, понимаете.
Ага, так вот что это за лодка, звук мотора которой слышали вблизи Неца в ту ночь. С замиранием сердца Барбара поинтересовалась, не было ли чего-то подобного вначале.
– Когда вы дожидались Кураши, вы тогда что-либо слышали? Звук другого судового мотора? Мощного, со специфическим звуком?
Нет, не слышал, ответил Хегарти. Но силуэт на скале появился там раньше, чем он. Когда появился Хайтам, растяжка была уже поставлена, потому что Хегарти не видел никого на ступеньках до того, как он упал.
– У нас есть показания свидетелей, – обратилась к нему Эмили, – о том, что вас с мистером Кураши видели в отеле «Замок» на мероприятии… – Она вопросительно посмотрела на Барбару.
– «В коже и в кружевах», – подсказала та.
– Точно. Эти показания не увязываются с вашим рассказом, мистер Хегарти. Почему вы оба решили выставить себя, а следовательно, и свои отношения на всеобщий показ на танцевальном вечере в отеле «Замок»? Ведь это противоречит здравому смыслу, если вы всеми силами старались скрывать эти отношения от вашего любовника.
– Джерри не ходит на подобные мероприятия, – объяснил Хегарти. – И никогда не ходил. Ведь этот отель на порядочном расстоянии отсюда. Если вам удастся доехать отсюда до него за сорок минут, считайте, вам повезло. А из Сыпучих песков или от Клактона так еще дальше. Не думаю, что кто-то из моих знакомых мог засечь меня там и потом заложить Джерри. А сам он в эту ночь работал в квартире на Первой авеню. Поэтому я был уверен, что ему ничего и никогда не будет известно о том, где я был. В «Замке» и я, и Хайт были в безопасности. – После такой длинной тирады его брови сошлись к переносице; было видно, что он хмурится.
– И что? – торопливо спросила Эмили.
– Я немного подумал… Да нет, это так, пустое… он никогда не видел нас и ничего не знал. И уж конечно, Хайтам ничего не мог рассказать ему, это совершенно нереально.
– О чем вы, мистер Хегарти?
– О Муханнаде.
– Муханнаде Малике?
– Да, о нем. Мы видели его в «Замке».
Господи, ужаснулась Барбара. Сколько еще загогулин готовит им это расследование?
– Выходит, Муханнад Малик тоже гомосексуалист? – спросила она.
Хегарти захохотал и пошевелил пальцами заколку для пеленок, свешивающуюся с мочки уха.
– Нет, мы видели его не в самом отеле, а возле отеля. Мы увидели, как он уезжал. Он уезжал как раз перед нами; пересек шоссе и поехал направо к Харвичу. Это было утром, и Хайтам никак не мог понять, что за нужда занесла Муханнада туда среди ночи. И мы поехали следом за ним.
Барбара видела, как пальцы Эмили сжали карандаш, который она держала в руках, но, когда она заговорила, в ее голосе не было и намека на волнение.
– И куда он поехал?
Он поехал, сообщил Хегарти, в промышленную зону на окраине Паркестона. Припарковал машину у одного из складских зданий, заехал внутрь, пробыл в складе минут тридцать, после чего выехал.
– И вы уверены в том, что это был Муханнад Малик? – пристально глядя на него, спросила Эмили.
Это абсолютно достоверный факт, заверил их Хегарти. Тот, за кем они следили, был за рулем бирюзовой машины марки «Тандерберд», а другой такой машины в Эссексе нет.
– Разве этого недостаточно? – спросил Хегарти и вдруг добавил: – Но из склада он выехал не на этой машине. Он выехал на грузовике. Это факт. И больше мы его не видели.
– Вы не поехали следом за ним?
– Хайт не хотел рисковать. Одно дело – следить за Муханнадом, но совсем другое – попасться ему на глаза.
– И когда все это произошло?
– В прошлом месяце.
– Мистер Кураши никогда не вспоминал об этом?
Хегарти покачал головой.
Барбара, не сводившая глаз с Эмили, видела, насколько сильно взбудоражила ее эта информация. Но, сосредоточившись на Муханнаде, она упустила из виду кое-что еще, о чем ясно сказал Хегарти. В памяти Барбары внезапно промелькнуло слово, которое словно подтолкнуло ее мысли. Беременна, а ведь это слово не исключает присутствие в качестве подозреваемого кого-то еще…
– А Джерри? – после паузы обратилась она к Хегарти. – Джерри Де Витт.
Хегарти, уже впавший в обществе дам в некоторую эйфорию от осознания собственной важности в расследовании, вновь разволновался. Об этом красноречиво свидетельствовали его глаза, внезапно ставшие внимательными и настороженными.
– А он при чем? Уж не думаете ли вы, что Джерри… Послушайте, я же уже сказал. Он ничего не знал обо мне и Хайте. Поэтому-то я и не хотел сначала говорить с вами.
– И все же почему вы, как вы только что сказали, не хотели говорить с нами? – спросила Барбара.
– Да потому, что в ту ночь он работал в доме Хайта, – стараясь говорить убедительно, ответил Хегарти. – Опросите жителей Первой авеню. Они наверняка видели свет в доме и слышали шум работ. И я ведь уже говорил вам: узнай Джерри о наших отношениях с Хайтом, он покончил бы со мной. Он никогда не сделал бы Хайту ничего плохого. Это не в его характере.
– Способность убить, мистер Хегарти, – возразила Эмили, – не является одной из черт характера.
Выполняя необходимые заключительные формальности допроса, Барлоу назвала время и выключила магнитофон.
– До скорой встречи, – сказала она, вставая.
– Прошу вас, не звоните мне домой, – попросил он. – И не приходите в квартиру на Сыпучих песках.
– Благодарим вас за помощь, – вместо ответа произнесла Эмили. – Детектив Эйр отвезет вас на вашу работу.
Барбара следом за Эмили вышла в коридор, и там руководитель следственной группы, склонившись ближе к ее уху, отрывистым голосом сообщила, что Джерри Де Витт, невзирая на то, был у него мотив или не был, все еще остается в ее списке подозреваемых под тем же номером один.
– Теперь о том, что Муханнад привозит на фабрику. Там он пакует это в коробки и вместе с продукцией фабрики готовит к отправке. Он знает, когда заказы бывают скомплектованы и подготовлены к отправке. Господи, ведь готовить заказы к отправке – это же часть его работы. И все, что ему нужно сделать, – это подгадать так, чтобы его собственная поставка ушла с фабрики вместе с коммерческим заказом. Необходимо обыскать на фабрике все сверху донизу – и внутри, и снаружи.