Балфордская яхтенная пристань находилась примерно в миле езды по дороге, идущей перпендикулярно Хай-стрит. Ее нижний конец захватывал примерно одну четвертую часть небольшой площади, к противоположной стороне которой примыкала Алфред-террас со стоящим на ней запущенным домом семейства Раддоков. Дальше дорога шла по берегу Приливного озера, мимо парка домов-автофургонов, огибала громадный замок Мартелло, который во время Наполеоновских войн использовался для обороны побережья. Другим, дальним концом дорога упиралась в яхтенную пристань.
Пристань представляла собой восемь скрепленных друг с другом понтонов, к которым были пришвартованы парусные яхты и прогулочные катера с каютами, застывшие на недвижной воде залива. На дальнем, северном конце виднелось небольшое офисное зданьице; с тыльной стороны к нему примыкало кирпичное строение, в котором располагались туалеты и душевые кабины. Эмили поехала прямо к офисному блоку и остановила машину напротив выстроившихся у причальной стенки строя байдарок, над которым висело на растяжках выцветшее рекламное полотнище «Лодочной станции Западного Эссекса».
Хозяин станции исполнял и обязанности смотрителя; столь ограниченное число работающих объяснялось малым размером этой пристани.
Эмили и Барбара, приблизившись к офису, застали Чарли Спенсера, погруженного с головой в изучение сводок бегов в Ньюмаркете[126].
– Ну, вы уже кого-нибудь поймали? – Это были первые произнесенные им слова после того, как он, оторвавшись от сводок, поднял голову, осмотрел удостоверение Эмили и сунул за ухо обгрызенный карандаш. – Вы знаете, я не могу сидеть здесь всю ночь с пистолетом. Интересно, чего ради я плачу налоги, если от местной полиции нет никого проку? А может, вы мне объясните?
– Усильте меры безопасности, мистер Спенсер, – парировала Эмили. – Я думаю, вы не оставляете двери своего дома открытыми нараспашку, когда не находитесь внутри.
– Я завел собаку, которая стережет дом.
– Тогда заведите еще одну, чтобы она охраняла пристань.
– Какое из плавсредств принадлежит семейству Шоу? – обратилась к нему с вопросом Барбара, указывая на линейку пришвартованных судов, неподвижно стоящих у пирса. На пристани, как она заметила, было всего несколько человек, несмотря на удушающую жару, которая буквально подстегивала к совершению морской прогулки.
– «Леди Воительница», – ответил Спенсер. – Самый большой катер у понтона номер шесть. Они не должны вообще-то держать свой здесь, эти Шоу. Но им так удобно, они платят регулярно, и всегда так делали, так что мне нет смысла переживать, верно?
Когда они спросили, почему «Леди Воительница» не должна стоять у понтонов Балфордской яхтенной пристани, Спенсер объяснил:
– Да все из-за прилива, – и пустился в долгие объяснения, суть которых сводилась к тому, что тот, кто хочет часто пользоваться судном, должен позаботиться о том, чтобы создать для него надлежащие условия причальной стоянки, не подверженные влиянию приливов. Во время высокой воды здесь проблем не бывает. Высокая вода держит большие суда на плаву. Но во время отлива дно катера ложится на грунт, а это нехорошо, поскольку каюта крейсера и двигатель оказывают давление на элементы корпуса. А это сокращает срок службы катера, резюмировал он.
– А был ли прилив в пятницу вечером? – спросила Барбара. – К примеру, с десяти вечера и до полуночи.
Чарли отложил в сторону сводки забегов и заглянул в небольшую книжицу, лежащую рядом с денежным ящиком. Вода была низкой, сказал он. «Леди Воительница» – так же, как и остальные большие суда, пришвартованные к пристани, – не могла выйти в море вечером в пятницу.
– Каждому из этих судов нужно минимум восемь футов глубины для маневра и разворота, – объяснял он. – А как моя жалоба, инспектор?.. – И он пустился в оживленные прения с Эмили о том, как наилучшим образом тренировать сторожевых собак.
Барбара, чтобы не мешать им спорить, отошла в сторону и направилась к понтону номер шесть. Узнать «Леди Воительницу» было не трудно – самое большое судно на яхтенной пристани; ее деревянные части и хромированные детали покрыты голубым защитным брезентом. Подойдя ближе к катеру, Барбара поняла, что Тео или тому, кто поведет судно, будет невозможно не только выйти в море по малой воде, но и пристать где-либо к берегу. Вздумай он причалить катер к Нецу, ему надо было бы вплавь добираться до косы, так что было маловероятным, что тот замыслил убийство, начав исполнение задуманного с ныряния в море.
По дороге назад к офису Хейверс осмотрела другие суда, стоящие у причала. Несмотря на размеры яхтенной пристани, та служила прибежищем разнообразным плавсредствам. К понтонам было пришвартовано всего понемногу: моторные лодки, дизельные рыбацкие баркасы и даже один щеголеватый «Хок-31», вытащенный из воды, под названием «Морской колдун», который смотрелся так, словно только что приплыл откуда-то с берегов Флориды или из Монако.
Рядом с офисом Барбара рассмотрела лодки, которые Чарли давал напрокат любителям гребли. В дополнение к моторным лодкам и байдаркам, притянутым линями к причалу, на понтоне лежали десять каноэ и восемь надувных «Зодиаков». На двух последних сидели чайки. Другие птицы с криками кружились в воздухе.
Глядя на эти «Зодиаки», Барбара припомнила тот самый перечень мошеннических действий, выписанных Белиндой Уорнер из полицейских сводок. Раньше ее интересовали несанкционированные проникновения в домики на берегу и то, как они увязывались с поведением Тревора Раддока и его алиби в ночь убийства. Теперь она почувствовала, что эти мошеннические действия вновь возбуждают ее интерес – но интерес уже иного рода.
Ступая по узкому понтону, Барбара осматривала «Зодиаки». Каждая из лодок была оснащена комплектом весел, но в то же время все лодки имели приспособления для крепления мотора; ряд двигателей стоял на верстаке рядом с краем понтона. Однако одна надувная лодка с закрепленным мотором стояла на воде, и когда Барбара присмотрелась повнимательнее, то увидела, что мотор, закрепленный на лодке, был электрическим, а не бензиновым, а следовательно, почти бесшумным. Она взглянула на лопасти, скрытые под поверхностью воды. Те были утоплены на глубину не более двух футов от поверхности.
– Так, – пробормотала она про себя осмысливая свое открытие. – Так, так, черт возьми.
Почувствовав покачивание понтона, Барбара подняла голову. К ней подошла Эмили, прикрывая одной рукой глаза от бьющих напрямую лучей солнца. По выражению ее лица Барбара поняла, что руководитель следственной группы пришла к тому же заключению, что и она.
– Так что говорится об этом в полицейском журнале? – риторически спросила Барбара.
– Три «Зодиака» были угнаны с пристани без его ведома, – как бы между прочим ответила Эмили. – Все три лодки были потом найдены на Уэйде.
– Представь себе, Эм, что это за работа – ночью отцепить «Зодиак» и в темноте выходить на нем? А если тот, кто угнал его, должен был вернуть его к утру, да так, чтобы никто не узнал об этом, то это еще больше усложняет дело. Да и охранная система Чарли навряд ли сильно поможет, согласна?
– Конечно, тут и без разговоров все ясно. – Эмили задумчиво поворачивала голову, всматриваясь вдаль до тех пор, пока ее пристальный взгляд, направленный на север, не остановился. – Барб, за этим узким перешейком Балфордский канал, видишь, там, где хижины рыбаков. Даже при слабом приливе глубина будет достаточной, чтобы отойти от пристани и выйти в море. Не для крупного судна, конечно. Но для надувной лодки… Тут проблем не будет.
– А куда выходит этот канал? – спросила Барбара.
– Он проходит вдоль западной стороны Неца.
– Так, значит, возможно выйти на «Зодиаке» в канал, обогнуть северную оконечность Неца, выйти на берег где-либо на западной стороне и, пройдя чуть к югу, выйти к лестнице. – Барбара посмотрела туда, куда был направлен взгляд подруги. По другую сторону узкого залива, в котором располагалась яхтенная пристань, тянулись полоски возделанной земли, за которыми посреди большого участка виднелся большой, стоящий задний фасадом к пристани дом с торчащими над крышей трубами. Хорошо утоптанная тропа, отделяющая возделанную землю от участка с домом, проходила по северному периметру этих полей. Она тянулась на запад, доходила до берега залива, там поворачивала на юг и дальше шла вдоль берега моря. Проследив глазами маршрут тропы, Барбара спросила:
– Эм, а кто живет в этом доме? В этом, большом с трубами?
– Это балфордский Старый замок, так его называют здесь. А живет в нем семейство Шоу.
– Ура, – чуть слышно пробормотала Барбара.
Но Эмили поспешно отвела взгляд от ее лица, которое светилось оттого, что у уравнения с тремя параметрами – мотив – возможности – удачное стечение обстоятельств – нашлось такое неожиданное решение.
– Я пока не готова принять эту версию к серьезному рассмотрению, – объявила она. – Давай-ка поспешим на горчичную фабрику, пока кто-нибудь не предупредил Муханнада. Если, конечно, – добавила она, – герр Рохлайн уже не позаботился об этом.
Сале сидела в больничном коридоре, не сводя взгляда с палаты миссис Шоу. Когда сестра предупредила их о том, что в палате у больной может находиться только один посетитель, Сале почувствовала облегчение, поскольку это правило лишало ее возможности увидеться с бабушкой Тео. Но облегчение возбуждало в ее душе непомерно большое чувство вины. Миссис Шоу была больна – причем очень сильно, если судить по обилию медицинских машин и приборов у ее койки, которые Сале удалось разглядеть, – а согласно заповедям ее религии необходимо принять к сердцу страдания этой женщины и сделать хоть что-то для их облегчения. Те, которые уверовали и совершали праведные деяния, учит священный Коран, будут введены в Райские сады, в которых текут реки[127]. А может ли быть более праведное деяние, чем посещение больного человека, в особенности если болезнь приняла обличье его врага?