Фогерти, перебравшись с кормы, встал рядом с ними, сжимая в руке МП5. Барбара, нахмурившись, посмотрела на него.
– Вы ведь не собираетесь его применять? – спросила она, кивком головы указав на оружие.
– Очень надеюсь, что это не потребуется, – ответил он, и Хейверс сразу почувствовала к нему расположение.
Перед ними расстилалась неоглядная гладь моря, похожая на волнующееся под ветром поле, сплошь заросшее густой зеленой травой. Прогулочные лодки остались далеко за кормой, и сейчас, кроме них, в море были только далеко плывущие паромы, направляющиеся в Голландию, Германию и Швецию.
– Ты видишь его? – закричала Эмили. – Мы идем за ним?
Барбара поднесла бинокль к глазам, при каждом покачивании лодки морщась от резкой боли в сломанном ребре.
– Левее, – ответила она Эмили. – Держи левее. Господи, ну прибавь же скорость!
Лодка Муханнада неумолимо приближалась к полосе тумана.
Эмили повернула «Морского колдуна» влево, а через мгновение ее крик разнесся над морем:
– Я вижу его! Попался!
Барбара, убрав бинокль от глаз, тоже радостно закричала.
Расстояние между ними было уже не больше, чем полтораста ярдов, когда Муханнад понял, что его преследуют. Когда лодка поднялась на гребень волны, он обернулся. Все его внимание сразу же переключилось на рулевое колесо и на полосу тумана, в которую он надеялся войти раньше своих преследователей.
Его лодка рванулась вперед. Она прыгала с волны на волну. Вспененные валы перехлестывали через нос. Волосы Муханнада, обычно собранные в хвост за спиной, сейчас разметались по лбу и по плечам. А рядом с ним, так близко к нему, что издали они смотрелись как один человек, стояла Хадия, вцепившись руками в поясной ремень своего кузена.
Да, Муханнад не дурак, подумала Барбара, раз держит ребенка рядом с собой.
«Морской колдун» сделал рывок и понесся вперед, разбрасывая по сторонам белые каемки пены на гребнях волн. Когда расстояние между лодками было не более сорока ярдов, Эмили сбросила скорость и взяла мегафон.
– Все, Малик, глуши мотор, – обратилась она к нему. – Тебе от нас не уйти.
А он, не снижая скорости, продолжал двигаться вперед.
– Не будь дураком, – снова пыталась вразумить его Эмили. – Глуши мотор. Ты проиграл.
Его лодка несется вперед, не снижая скорости.
– Черт возьми, – вспылила Эмили, отбросив мегафон в сторону. – Ну погоди, скотина! Ты свое получишь.
Она рванула на себя рычаг заслонки дросселя, и буквально сразу расстояние между лодками начало сокращаться. Вот они сблизились почти на двадцать ярдов.
– Малик, – снова закричала в мегафон Барлоу, – глуши мотор. Это полиция. Мы вооружены. Ты попался.
Рев его мотора был ответом на ее угрозы. Лодка Муханнада понеслась вперед. Он резко закрутил руль влево. Лодка резко изменила курс, и Хадия еще плотнее прижалась к нему. Он схватил ее за талию и быстрым движением поднял над собой.
– Оставь ребенка! – закричала Эмили.
И в этот страшный миг Барбара поняла, что решил предпринять Малик.
Лишь мгновение она видела лицо Хадии – сейчас оно застыло от ужаса, а секунду назад сияло радостью от захватывающей дух гонки на лодке со своим кузеном. Муханнад, держа ее над головой и стараясь сохранить равновесие, подошел к краю лодки. И бросил девочку за борт.
– Ах ты скотина! – закричала Барбара.
Муханнад схватился за руль, отвернул лодку прочь от своей кузины и направил ее в туман. Эмили нажала на газ. И вдруг, словно в каком-то внезапном озарении, Барбара поняла, что руководитель оперативно-следственной группы намерена пуститься в погоню.
– Эмили! – задохнулась от крика Барбара. – Ради бога! Девочка!
Водя безумным взглядом по поверхности, она увидела Хадию. Качающаяся между волн головка, машущие ручки. Девочка то уходила под воду, то снова показывалась на поверхности.
– Шеф! – закричал Фогерти.
– Плевать, – отмахнулась Эмили. – Возьмем его.
– Она же утонет!
– Нет! Нам надо, черт побери, разобраться с ним.
Голова ребенка снова ушла под воду. Снова показалась на поверхности. Руки лихорадочно махали.
– Господи, Эмили. – Барбара схватила ее за руку. – Останови лодку! Хадия тонет.
Эмили оттолкнула ее. Рука ее потянулась к рычагу заслонки дросселя.
– Он хочет, чтобы мы остановились, – прокричала она. – Поэтому и бросил ее в воду. Кинь ей спасательный жилет.
– Нет! Невозможно. Она слишком далеко. Она потонет, пока он доплывет до нее.
Фогерти отшвырнул пистолет-пулемет и скинул с ног башмаки. Он был уже у борта лодки, когда Эмили закричала:
– Стой где стоишь! И возьми МП5!
– Но, шеф…
– Ты слышал, что я сказала, Майк? Наплюй на это. Слушай приказ.
– Эмили! Господи! – плакала Барбара. Они отошли уже так далеко от девочки, что Фогерти не успел бы доплыть до нее. Даже если бы он и попытался – даже если бы и она тоже попыталась, – результатом этого было бы только то, что они оба утонули, пока руководитель оперативно-следственной группы преследовала бы свою добычу в тумане. – Эмили! Остановись!
– Даже и не думай. Мне плевать на это азиатское отродье, – кричала в запале Эмили. – Ни за что на свете!
Азиатское отродье. Азиатское отродье. Эти слова словно застряли у Барбары в ушах. А Хадия билась в волнах, то уходя под воду, то снова показываясь на поверхности. Что делать? Барбара потянулась к МП5, схватила его. И наставила на руководителя оперативно-следственной группы.
– Поворачивай назад эту поганую лодку, – плача, выкрикнула она. – Ты слышишь, Эмили? Или я отправлю тебя прямиком в ад.
Рука Барлоу потянулась к кобуре. Пальцы нащупали курок.
– Шеф! Не надо! – закричал Фогерти.
Вся жизнь Барбары, ее карьера, ее будущее промелькнули перед глазами за одну секунду, после чего она сразу нажала на спусковой крючок.
Глава 27
Эмили упала. Барбара бросила пистолет-пулемет. Но, поглядев с ужасом на тело руководителя оперативно-следственной группы, она увидела вместо крови водяную пыль, клубящуюся по обоим бортам лодки. Пуля прошла мимо.
Фогерти бросился вперед. Схватив Эмили и усадив ее на сиденье, он закричал:
– Шеф, она права! Она права!
Барбара ухватилась за руль. Она потеряла счет времени, и ей казалось, что прошла уже целая вечность. На всем ходу она развернула лодку, едва не перевернув ее. Пока Фогерти отбирал у Эмили пистолет, Барбара безумным взглядом искала в воде голову девочки.
Господи, молила она. Мысли ее путались. Господи, ну спаси же.
Вдруг Барбара увидела Хадию примерно в сорока ярдах от лодки по правому борту. Та уже не била по воде руками, но еще держалась на поверхности. Безжизненное тело, плывущее по волнам.
– Майк! Вон она! – закричала Барбара и нажала на газ.
Как только они приблизились к ребенку, Фогерти поднялся на кромку борта. Барбара заглушила мотор и бросила в воду спасательный жилет и подушку с сиденья. Те заколыхались на поверхности моря, словно цветы алтея на травяном лугу. Барбара молилась.
Не важно, что у нее темная кожа, что мать ее бросила, что ее отец внушал ей все восемь лет ее жизни, что они одни на свете. Важно то, что она – Хадия: веселая, чистая, любящая жизнь.
Фогерти был уже около нее. Хадия плавала по поверхности лицом вниз. Он перевернул ее на спину, поднял вверх подбородок и поплыл обратно к лодке.
У Барбары все плыло перед глазами. Она бросилась к Эмили.
– О чем ты думаешь? – пронзительно закричала она. – О чем ты, черт возьми, думаешь? Ведь ей восемь лет, ты понимаешь, восемь лет!
Эмили, смотревшая на море застывшим взглядом, повернулась к Барбаре. Она подняла руку, словно желая закрыться от этих слов. Ее пальцы сжались в кулак, а глаза медленно сужались в щелки.
– Она не азиатское отродье, – твердым голосом объявила Барбара. – Она не безликий, бездушный предмет. Она человеческое существо.
Фогерти, держа ребенка, подплыл к борту лодки.
– Господи, – прошептала Барбара, видя, как он втаскивает в лодку хрупкое безжизненное тельце.
Пока Фогерти забирался в лодку, Барбара распластала по полу маленькое тельце девочки. Едва справляясь с собственным дыханием, она приступила к процедуре, которую врачи называют «сердечно-легочная реанимация», не задумываясь о том, поможет ли это или окажется бесполезным. Не отрывая взгляда от лица Хадии, Барбара быстро переходила от искусственного дыхания к сердечному массажу и наоборот, чувствуя при этом нестерпимую пронизывающую боль в ребрах. При каждом вдохе ее грудь жгло, как огнем. Она стонала. Она кашляла. Она ритмично давила костяшкой ладони в грудь Хадии.
– А ну, пошла прочь, – раздался у нее за спиной грубый голос Эмили. Она стояла рядом сбоку и кричала прямо Барбаре в ухо.
– Нет! – Барбара прильнула своими губами ко рту девочки.
– Прекратите, сержант. Уйдите прочь. Дайте мне.
Барбара не обращала на нее внимания. Вдруг Фогерти, все еще не отдышавшийся после плавания, взял ее за руку.
– Сержант, ну пусть шеф попробует. У нее получится. Не волнуйтесь.
Барбара позволила Эмили заняться ребенком. И та занялась этим так, как выполняла любое дело: разумно, с полной отдачей сил, не позволяя никому вмешиваться в свою работу.
Грудная клетка Хадии поднялась на мгновение – и опустилась. Девочка начала кашлять. Эмили повернула ее на бок, тело Хадии дернулось – и буквально сразу из ее рта хлынули потоки соленой воды, желчи, рвоты. По дну лодки, которой так гордился Чарли Спенсер, мгновенно разлилась обширная лужа.
Хадия заморгала. Она казалась оглушенной. Потом, кажется, поняла, почему трое взрослых склонились над ней. Личико ее было озадаченным; она сперва посмотрела на Эмили, потом на Фогерти, а затем ее глаза остановились на Барбаре. Хадия улыбнулась своей очаровательной улыбкой.
– У меня почему-то холодно в животе, и он переворачивается вверх ногами, – объявила она.
Луна уже поднялась высоко в небо, когда они пришвартовались к Балфордской яхтенной пристани. Несмотря на позднее время, пристань была залита огнями. На ней толпилось множество людей. Еще в тот момент, когда «Морской колдун» проходил то место, где Твизл сливается с Балфордским каналом, Барбара увидела собравшуюся на пристани толпу. Одни стояли, другие ходили взад-вперед около того места, где обычно стоял на приколе «Морской колдун». Верховодил толпой лысый мужчина, обширная плешь которого отражала огни, которых в это время на понтонной пристани было намного больше, чем в обычные вечера.