– Будь мы здесь, мы наверняка заметили бы ее, – сказал Де Витт и, описав оттопыренным большим пальцем дугу, показал на своих рабочих. – Верно ведь, парни? Да когда мимо проходит симпатичная девица, они повисают вниз головами на согнутых ногах, чтобы привлечь ее внимание. – Раздался грубый хохот. Джерри улыбнулся развеселившимся парням и обратился к Барбаре: – А она красивая? Ну, та, о которой вы спрашиваете?
Да, она очень симпатичная, подтвердила Барбара. Она из тех женщин, при первом взгляде на которых мужчины оборачиваются. Да еще, если вспомнить костюм, который был на ней, – здесь, на побережье, женщин, одетых так, как Сале, можно увидеть не часто – она вряд ли прошла бы незамеченной.
– Может быть, впоследствии мы что-нибудь и выясним, – сказал Де Витт. – Сейчас мы можем что-нибудь сделать для вас?
Ничего. На всякий случай Барбара протянула мужчине свою визитку, написав на обороте «Отель «Пепелище». Вдруг он или кто-либо из его людей что-нибудь вспомнит…
– Для вас это важная информация? – с участливым любопытством спросил Де Витт. – Это имеет отношение к… Ведь вы говорили об азиатке… это связано с парнем, которого нашли мертвым?
Ей просто поручено выяснить некоторые факты, объяснила Барбара. Это все, что она могла сообщить им на тот момент. Но если кто-либо из них припомнит что-либо, связанное с этим происшествием…
– Не думаю, что так будет, – покачал головой Де Витт, засовывая визитку в задний карман джинсов. – Мы избегаем каких-либо дел с пакистанцами. Так-то оно проще.
– Это как?
Джерри пожал плечами.
– У них своя дорога, у нас своя. Как только эти дороги пересекутся, сразу жди неприятностей. А у нас, – он, прочертив в воздухе дугу поднятой вверх ладонью, указал на своих рабочих, – нет времени на то, чтобы улаживать неприятности. Мы выкладываемся на работе, пропускаем по одной, а то и по паре пинт после работы и идем домой для того, чтобы завтра снова трудиться по полной. – Он набросил на глаза маску и взял в руки горелку. – Если эта пташка так важна в вашем деле, вам бы лучше потолковать с другими людьми на пирсе. Может, кто и видел, как она тут пролетала.
Она так и сделает, заверила их Барбара и, благодарно кивнув, осторожно ступая, направилась к выходу со стройплощадки. Де Витт прав, здесь искать бесполезно, подумала она. А вот аттракционы на пирсе работают с раннего утра до позднего вечера. Если Сале не добралась вплавь или на лодке к дальней оконечности пирса, чтобы затем взобраться на плато и оттуда драматическим жестом бросить браслет в море, она наверняка должна была бы пройти мимо них.
Это была работа для полицейских в форме. Барбаре никогда не нравилось выяснять что-то путем расспросов. Но она начала обходить подряд все, что было расположено в аллее аттракционов, сделав первую остановку у чайной «Вальс» и закончив у экспресс-закусочной. Галерея игровых автоматов на дальнем конце пирса была накрыта плексигласовой крышей; за галереей располагались карусели и площадки для гонок на электромобилях. Здесь было очень шумно, и Барбаре, чтобы быть услышанной, приходилось сильно напрягать голос. Но никто из опрошенных не смог подтвердить рассказанного Сале, включая и гадалку-цыганку Розали, восседавшую на трехногом стуле перед входом в ее пещеру. Сама гадалка, по лицу которой ручьями струился пот, была накрыта ворохом цветастых шалей и окутана густым облаком табачного дыма от торчащей из ее рта сигареты. Обмахиваясь бумажным веером, она пристальным взглядом провожала каждого проходящего мимо, надеясь подловить того, кто пожелает узнать свою судьбу, позолотив ей ручку пятифунтовой банкнотой. Если кому-то суждено было видеть Сале Малик, то наиболее вероятно, что это могла бы быть именно Розали. Но она ее не видела. Зато предложила Барбаре предсказать судьбу по линиям ладони, на картах таро или раскинуть на нее обычную колоду.
– Тебе понравится мое предсказание, милая, – сказала она, глядя на Барбару сочувственным взглядом. – Верь мне, предсказания Розали сбываются.
Барбара отделалась от настойчивой гадалки, сказав, что если будущее настолько же безрадостное, как прошлое, то лучше уж оставаться в неведении.
Остановившись у суши-бара Джека Уиллиса, Хейверс купила кулек с жареными снетками; она уже и вспомнить не могла, когда в последний раз вкушала это блюдо. Рыбки были покрыты тонкой жировой пленкой, а вместе с кульком ей вручили маленький горшочек с татарским соусом, в который следовало макать снетки. Барбара, держа в руке покупку, вышла из-под крыши на открытую часть пирса, присела на одну из скамеек, выкрашенную в ярко оранжевый цвет, и принялась за еду, обдумывая при этом положение дел.
Поскольку не нашлось никого, кто мог бы подтвердить, что видел пакистанскую девушку, она наметила три возможных варианта возникновения существующей ситуации. Первый и наиболее подходящий для того, чтобы помутить воду: Сале Малик врала. Если это так, то Барбаре необходимо выяснить причину, побудившую ее к этому. Второй и наименее правдоподобный вариант предполагал, что Сале говорила правду, хотя никто на пирсе не вспомнил, что видел девушку. Только что пройдя по пирсу, Барбара заметила, что, несмотря на жару, на посетителях, интересных для нее, были в основном стянутые в поясе одежды из черной кожи. Поэтому, если Сале не появилась на пирсе инкогнито – а это был бы вариант номер три, – то Барбара оказывалась перед лицом варианта номер один: Сале врала.
Покончив со снетками, она обтерла жирные пальцы бумажной салфеткой, откинулась на спинку скамейки и, подставив лицо солнцу, снова задумалась, но уже о другом – о том, кто такой этот загадочный Ф. Кумар.
Единственное известное ей мусульманское женское имя, начинающееся с буквы Ф, – это Фатима, хотя наверняка существуют и другие имена. Но исходя из того, что Ф. Кумар, на чье имя Кураши выписал чек на 400 фунтов, является женщиной, а также полагая, что этот чек имеет какое-то отношение к убийце Кураши, необходимо выяснить, для чего именно был выписан этот чек. Конечно, возможность того, что этим чеком предполагалось заплатить за аборт, исключать нельзя: ведь он тайно встречался с кем-то; при нем было обнаружено несколько презервативов, и еще большее их количество было найдено в прикроватном столике. Ну, а другие возможности? Какие-либо покупки? Может быть, подарок по принципу лена-дена, который он собирался сделать Сале, но еще не выбрал, что именно подарить? Может быть, он хотел дать в долг кому-нибудь из азиатов, не посмевшему обратиться с просьбой о займе к кому-либо из семьи, с которой Кураши намеревался породниться? Может быть, это оплата за что-либо, что будет доставлено после свадьбы: кровать, диван, стол, холодильник?
Да будь Ф. Кумар мужчиной – и в этом случае варианты причины, по которой чек мог бы быть выписан на него, не имели бы больших отличий. «Что люди обычно покупают? – размышляла Барбара. Обычно они покупают сугубо конкретные вещи: например, предметы быта, недвижимость, еду, одежду. Но ведь им приходится платить и за абстрактные вещи: например, за верность, предательство, подстрекательство к каким-то действиям. Кроме того, бывают случаи, когда необходимо платить за отсутствие действия – иначе говоря, за бездействие – или намеренное избежание действия: например, за молчание, за промедление или за внезапный отъезд…»
Так или иначе, существовал лишь один-единственный способ узнать, что купил Кураши. Им с Эмили необходимо найти этого Кумара. Это напомнило Барбаре о второй цели ее приезда на Балфордский пирс: о необходимости разыскать Тревора Раддока.
Она сделала глубокий выдох и глотательное движение, чтобы избавиться от все еще ощущаемого во рту вкуса снетков и оставленного ими жирного налета на верхнем небе. Она поняла, что надо купить какое-то питье – желательно что-нибудь горячее, – чтобы смыть жирный налет с пищевода, растопить его и отправить в путешествие по желудочно-кишечному тракту. Ведь через полчаса ей, без сомнения, придется дорого заплатить за эту импульсивно сделанную покупку в суши-баре Джека Уиллиса. Может быть, кока-кола успокоит желудок, из которого уже доносилось зловещее урчание.
Встав со скамейки, Барбара проводила глазами двух чаек, пролетевших над ней и севших на край крыши, нависавшей над оконечностью пирса. Только сейчас ей бросилось в глаза, что под крышей над галереей игровых автоматов имеется верхний этаж с рядом окон. Вероятно, там размещались офисные помещения. Вот где нужно будет побывать, дабы исчерпать все возможности отыскать свидетеля, видевшего шедшую по пирсу девушку-азиатку. Кроме этого, ей необходимо отыскать Тревора Раддока, прежде чем кто-нибудь из тех, с кем она общалась на пирсе, сообщит ему о том, что у него на хвосте толстуха-коп.
Лестницы, ведущие на этаж под крышей, находились внутри галереи между рабочим местом гадалки Розали и выставкой голограмм. Они вели к единственной двери, над которой висела вывеска с одним написанным черными буквами словом УПРАВЛЕНИЕ.
Внутри по обеим стенам коридора были окна, открытые сейчас настежь, чтобы уловить хотя бы самый слабый бриз в раскаленном воздухе. По линии коридора кое-где располагались офисы, откуда доносились звонки телефонов, обрывки деловых речей, шум работы конторской техники, а также гудение вентиляторов. Кто-то очень удачно спланировал расположение этих офисных помещений, поскольку ужасающий шум, преследующий посетителей галереи игровых автоматов, находящейся внизу, здесь почти не был слышен.
Оглядевшись, Барбара поняла, что навряд ли кто-нибудь из офисных служащих мог видеть отсюда, как Сале Малик идет по пирсу. Заглянув в офисы, расположенные в правой части коридора, она поняла, что из их окон видно море, южная окраина Балфорда и ряды разноцветных, расположенных ярусами, дачных домиков. А увидеть Сале из окон коридора мог лишь тот, кто выглянул бы в окно в тот самый момент, когда она проходила мимо расположенного внизу аттракциона «Красные бароны»[67]. Кроме этого, увидеть Сале можно было из окон офиса, расположенного в тупике: из одного открывался вид на море, зато из второго просматривалась часть пирса, расположенная внизу.