Роберт покачал головой, понимая, что мысли его рассыпались, словно горох, что Лидия вновь говорила, а ему хотелось лишь поцеловать её. Поцеловать и заключить в собственные объятия. Да, именно так. Просто сказать, что ему не нужно никуда ехать. Он останется. Здесь. В самом деле. Ему ничего не нужно, и он обязательно её поцелует…
— Роберт, — прошептала она, — и он не мог ошибиться — ведь она подалась к нему навстречу, словно приглашая и в тот же момент ожидая ответных действий…
Это было такое счастье и такая жалость, что именно в этот миг раздался стук в дверь. Они так быстро отпрянули друг от друга, что, когда Лидия сознала, что случилось, они вновь оказались на почтительном расстоянии. Роберт видел, что она дышала так же тяжело, как и он сам, и лицо её, кажется, покраснело, и взгляд был похожим. Но, кроме этого, не было больше ни единого признака тех эмоций, что могли бы одолевать её несколько секунд назад.
И всё же, когда вошёл мистер Уорнер, он оглянулся и шагнул к ним, и его хмурый взгляд потерялся в улыбке.
Лидия сидела на краю кушетки и никак не могла сосредоточиться на обсуждении, вопреки всей серьёзности темы. Взгляд её то и дело возвращался к Роберту, что сидел напротив неё, но она не могла уделить ни капельки внимания его словам. Нет, она лишь вдруг обнаружила, что то и дело скользила взглядом по его плечам, глазам и — стыдно сказать! — губам. Она была уверена, что Роберт планировал её поцеловать прямо перед тем, как явился мистер Уорнер и окончательно испортил момент!
Зачем он это сделал?
Роберт, не мистер Уорнер.
Зачем джентльмену мечтать поцеловать даму, если он, разумеется, не испытывает никакого желания на ней жениться? Этот смысл, вкладываемый в поцелуй, был столь огромен, что менял целую жизнь… И так ли было? Может быть, джентльмены желают целовать дам без какого-либо чувства долга? Она слышала о подобных явлениях. Разумеется, это был лишь хриплый шепоток, утонувший в извилистых коридорах школы мисс Мелвин, но, тем не менее, знание о том, что так бывает, даровало Лидии неуверенность и сомнения. Сии эмоции обычно приписывались исключительно Элейн, и всё же… Нынче именно она была их пленницей.
— Это не Чилтон, — уверенность в горле мистера Уорнера была настолько глубокой и серьёзной, что он даже выдернул Лидию из задумчивости. Он отверг её предположение с такой силой!
— Не Чилтон? — повторила Лидия.
— И вправду, — согласился мистер Уорнер, словно не знал, что Лидия только что вступила в разговор. — Тот дискомфорт в общении, свидетельницей которого вы стали в Спилдинге, не имел ничего общего с похищением. Он не был шокирован, узрев вас, ибо полагал, что вы должны нынче быть заперты в сарае по ту сторону Бата. Нет, причиной его дискомфорта было ваше свидетельство его связи с госпожой Фландр.
— С кем?
— Ну, кажется, в интересах самосохранения, очень нуждаясь в средствах, мистер Ян Чилтон предпочёл не класть все яйца в одну корзину. Именно поэтому он ухаживал и за богатой вдовой, именуемой миссис Фландр — леди, которую вы видели. И именно чувство вины — пойман на месте, — заставили Чилтона заикаться, краснеть и даже броситься прочь.
— О, — в один голос произнесли Роберт и Лидия. Они переглянулись и улыбнулись друг другу, а потом перевели взгляд на мистера Уорнера и заметили, что выглядел он совсем уж странно.
— Да. Ну что же. Мне следует продолжить?
Роберт кивнул, и Лидия сделала то же самое — этот жест почти вернул её совершенно неуместный смех.
— Ваш нанятый кучер, мистер Бургсталлер, был найден. Его выбросили из кареты, он сломал лодыжку — и его всё ещё выкармливала та семья, что отыскала его на обочине дороги. Об этом я узнал от брата, который сетовал относительно страшной потери транспортного средства — а ведь это средство существования человека, в конце концов.
— О, бедняжка, я должна отправить ему хотя бы какие-то средства в качестве компенсации!
— Это восхитительно, мисс Уитфилд, но совершенно необязательно. Ведь повозка была застрахована, а его брат полагал, что я явился для того, чтобы оценить потери. И он довольно преувеличивал на этот счёт.
Посмотрев на записную книжку, которую держал в руке, Уорнер кивнул какой-то внутренней мысли, а после спокойно перевернул страницу.
— О да, мистер Кембл и мистер Друри. Между этими мужчинами был заключён договор, что они разделят прибыль от успешного урожая, а не вложат деньги обратно в поместье, как это ожидалось, — он кивнул Роберту. — Друри на самом деле — заядлый вор, в тот миг, как ваш дядюшка, я полагаю, просто стеснен в средствах. Его жильцы прошлой осенью покинули имение, ведь там прохудилась крыша, а он ничего не сделал для решения этой ситуации, тем самым усугубив её. Между ним и похищением я не вижу никакой связи.
Кивнув, мужчина захлопнул записную книжку и повернулся к Лидии.
— Как я уже говорил вам до начала своего расследования, успех не всегда можно гарантировать. Я рад, что смог предложить вам ответы на определённые вопросы, которые только что изъяснил. Но мне кажется, что не смогу ответить на самый главный вопрос: кто же стоял за всем этим посещением? После всего того, что раскрылось, мы поняли лишь причину. Но, тем не менее, возле фермы, где вы находились, я не сумел сыскать ни единого полезного свидетеля. Там не осталось никаких улик и следов. Короче говоря, я ничего не могу поделать, и потому следующим экипажем вернусь в Бат. Хочу убедиться в том, что господин Реннол подходяще расположен.
— О, — с некоторой неуверенностью хмыкнула Лидия и нахмурилась. — Но ведь есть же у вас какие-нибудь теории или возможные подозреваемые?
— Нет. Я не могу тыкать пальцем до того момента, как увижу доказательства, ведь это совершенно безответственно.
И хотя Лидия была с этим совершенно согласна, всё произнесённое ввергло её в недовольство. Вопреки предупреждению, она ждала, что ловец раскроет загадку.
— А попытка шантажа?
— Что именно было в письме? — сдавленным голосом спросил Роберт.
Мистер Уорнер ответил лаконично, ещё и с привычным спокойствием пожав плечами:
— Я могу продолжить осмотр кладбища, но оно тогда будет закрыто на неделю, да и оставлять там деньги… Да и никаких шепотков о скандале пока что и в помине не было. Вполне возможно, этот шантаж не был реальной угрозой, а просто оказался расстройством, предназначенным вызвать страх и расстройство.
— Этот автор не может знать Лидию… эм, мисс Уитфилд слишком хорошо, верно?
Ловец кивнул.
— В самом деле.
Но Лидия не была в этом убеждена.
— Никто. Никто не посещал кладбище.
— Там скорее часовня, чем церковь, и Преподобный прибывает туда лишь раз в месяц. Скорее всего, и того реже. Да, люди предпочитают собираться в Спилдинге в воскресенья. Садовник сказал, что несколько недель там вообще могло никого не быть. Тихо, тихо, как в могиле.
Лидия моргнула, удивлённая попыткой ловца пошутить.
— Это его слова, не мои, — пояснил мистер Уорнер.
Лидия кивнула, но тут же нахмурилась.
— Это нереальная угроза? — повторила она слова ловца. — Но ведь это бессмысленно. Что же я, достаточно глупа, чтобы отправиться однажды утром на кладбище и возложить там деньги? Может, меня там всё ещё ждут?
— Я не могу сказать. Возможно, за церковью наблюдают. Ведь это конец пустынной дороги, и ваш шантажист мог бы подождать в кустарнике.
Лидия вспомнила о странных тенях вокруг Роузберри и содрогнулась.
— Но вы так не думаете.
— Мы и вправду знаем не настолько много, чтобы решить все подобного рода проблемы, мисс Уитфилд.
— Но никаких отголосков моего неповиновения не было! Никто не шептался, не пытался сплетничать обо мне…
— Да, не было никаких попыток осуществить угрозу, или, может быть, ваше постоянное пребывание в Спилдинге и ваша репутация попросту не поддаются упрёкам — кто-то пытался распустить слух, но ему попросту не возжелали в достаточной мере поверить.
— Таким образом, мы понятия не имеем, кто именно стоит за этим шантажом, состоял ли этот человек в с говоре с похитителем, или, может быть, это вообще одно преступное лицо.
— Именно.
— Это дело так же чисто, как грязь в каком-нибудь свинарнике… — добавил Роберт.
— Именно.
Лидия делала всё, чтобы не метаться из угла в угол, тогда как Роберт покинул комнату для того, чтобы увести мистера Уорнера прочь. Когда он вернулся к ней, она всё ещё смотрела в окно, сжав зубы, и мысли её казались мрачнее тучи, во много-много раз.
— Я скоро сойду с ума от всего этого, Роберт!
— Да, я прекрасно тебя понимаю.
— Ведь есть огромная вероятность того, что я так никогда и не узнаю о том, кто именно стоит за всей этой путаницей, да и для чего всё это было совершено. Да меня злит одно только предположение подобного исхода!
— Да, и меня — тоже.
— Я не хочу всю свою оставшуюся жизнь оглядываться через плечо в поисках недоброжелателей… Или всё время проводить в страшных раздумьях, кто же совершил подобное коварство! Должен быть ответ!
— Да, он есть, и мы его обязательно найдём. Да, придётся немного подождать, но мне кажется, что необязательно именно до конца твоих дней.
Лидия взглянула на него и собиралась было уже отчитать за поддразнивание, совершенно неуместное в этой ситуации, но слова так и не сорвались с её губ. Вместо этого она смотрела на него, глаза её широко распахнулись — ведь он пересек комнату, и каждый шаг всё сокращал и сокращал расстояние между ними. У неё перехватило дыхание, и все мысли о злодеях и всех вариантах шантажа просто растворились в тумане странных покалывающих ощущений.
А потом…
В дверь опять постучали.
На сей раз это был Шодстер со своим подносом и с письмом от Шилли, красующемся на нём.
— Я не стану шествовать за тобой до твоего отъезда дабы потом сопроводить в Бат! — это было утверждение, а не вопрос. Роберт стоял рядом, у камина, сохраняя непроницаемое выражение лица.