Стюарт Хедли стоял у входа в магазин «Современные телевизоры», обозревая августовскую улицу. Яркое полуденное солнце палило прохожих, грустно тащившихся по раскаленным тротуарам. Прошли две девушки в шортах и блузках на бретельках: Хедли стал пялиться на их блестящие потные ноги, пока они не скрылись за углом.
В магазине было темно и прохладно.
Из глубины доносились дребезжащие звуки олсеновского верстака. В демонстрационной комнате Джек Уайт показывал семье из четырех человек большой комбинированный «ар-си-эй». Хедли нетерпеливо окинул взглядом мглистую улицу: Джо Тампини должен был вот-вот вернуться с обеда. Тогда Хедли мог бы уйти и выпить свой послеполуденный кофе.
Неторопливо подошел старик Берг из «Ювелирного магазина Берга» – сморщенный и расчетливый, с блестящими крошечными глазками. Похлопав Хедли по плечу своей клешней, он прохрипел ему в ухо:
– Эй, парень, я слышал, ты теперь большая шишка?
– Верно, – рассеянно улыбнувшись, ответил Хедли.
Сильные стариковские пальцы впились ему в плечо. Обдав Хедли прогорклым запахом лука, Берг скрипучим голосом продолжил:
– А теперь расскажи, как у тебя успехи, парень? Все путем, Стюарт, ты на высоте? Как нынче телевизионный бизнес? Как идут дела летом? Малость на спад?
– Не жалуюсь, – добродушно сказал Хедли.
Старик рассмеялся и брызнул слюной на жакет Хедли.
– Ты славный малый, Стюарт. Я видел тебя за работой. Ты способный, и я знаю, что ты всего добьешься, – он ткнул Хедли в грудь костлявым пальцем, стиснул его руку, наклонился и шумно выдохнул в ухо: – Только запомни одну вещь, и не попадешь впросак: не продавай в кредит черномазым. Никогда не доверяй им, заставляй расплачиваться наличными – слыхал?
– Конечно, – поддакнул Хедли.
Старик хлопнул его по плечу.
– Ладно, парень. Всех благ. У тебя есть способности, я всегда это говорил, – он засеменил прочь по тротуару. Напротив большого магазина мужской одежды припер к стенке двух старушек и завел с ними интимную, одышливую беседу.
Внутри магазина зазвонил телефон. Хедли развернулся и с сожалением шагнул через дверь в темноту. В углу возле шкафчика с радиолампами стояла метла – Хедли еще не домел пол. Прилавок был усеян клочками яркого цветного картона: Стюарт как раз монтировал замысловатую витрину фирмы «зенит». Он уже убрал с окон пыльные, засиженные мухами радиоприемники и телевизоры, после чего втащил наверх из подвала маленький и широкий «зенит». Прочная прямоугольная копия электрического прибора с деревянным корпусом загородила один выход из-за прилавка.
– «Современные телевизоры», – сказал он в трубку. Прислонившись спиной к витрине с батарейками, Хедли устроился поудобнее и положил одну руку на толстую желтую книгу сервисных вызовов. Увидев раздувшийся мусорный ящик под прилавком, Хедли мысленно отметил, что надо его опорожнить. На полу вокруг ящика валялись севшие батарейки, бурые комки оберточной бумаги, обрывки веревки, разбитые радиолампы. Полировальные тряпки, старые ценники, заплесневелые остатки обеда, бесчисленные пустые кофейные чашки…
– Алло, – раздался в трубке грубоватый мужской голос. – Я приносил свой приемник на прошлой неделе и хотел бы узнать: он уже готов?
– Назовите, пожалуйста, номер квитанции, – попросил Хедли, – и марку радиоприемника.
Он спустился в сервисный отдел. В подвале было зябко и неуютно. Олсен сидел на высоком табурете, съежившись и обхватив ногами перекладины, и с сосредоточенно-хмурым видом изучал механизм приемничка «филко», лежавшего на верстаке.
– К чертовой матери! – заорал Олсен, зашвырнув приемником в осциллограф, и вскочил с табурета. – Хватит с меня этой гребаной херни! Я сваливаю! Нахер! – Он сорвал пальто с крючка над верстаком и направился к лестнице: так он обычно уходил на обед. – Чего тебе нужно, Хедли? Что за шило в жопе?
– Я ищу приемник, – сказал Хедли, по колено утопая в отремонтированных приборах, сваленных в кучу на бетонном полу. Он назвал Олсену номер и описание. – Готов?
Ярость Олсена не знала границ.
– Господи, да этот старый пердун только недавно его принес! – Побагровев от гнева, Олсен подхватил названный радиоприемник и свирепо изучил бирку. – Скажи, чтобы засунул его себе в жопу! Скажи, что он будет готов в следующем году! Блядь, я сам с ним поговорю, – Олсен в бешенстве ринулся к лестнице. – Где он? Наверху?
– На проводе, – ухмыльнулся Хедли. – Иди и поешь, я возьму его на себя. Как думаешь, до завтра управишься?
Заплясав от бешенства, Олсен хрипло закричал:
– Ремонтируй его нахер сам! Ты ж такая охрененно важная шишка – тебе достаются все лавры, так можешь немного и поработать, – он скрылся на лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и прокричал напоследок: – Скажи ему, завтра вечером. К чертовой бабушке! Я больше никогда не вернусь. В армию пойду служить!
Хедли поднялся по лестнице, пересек магазин и подошел к телефону. Он сообщил клиенту, что его радио сейчас как раз ремонтируют: мастер хочет убедиться, что с ним все в порядке, и оставит его работать до завтра.
– Хорошо, – сказал мужчина. – Я завтра зайду.
Как только Хедли повесил трубку, в магазин вошел Джо Тампини.
– Извините, что я так долго, – сказал он. Тампини выглядел сногсшибательно в элегантном однобортном костюме, коричневых туфлях и шелковом галстуке, с аккуратно смазанными и причесанными курчавыми черными волосами. – Что-то случалось? Кто-нибудь что-то покупал?
– Те люди, которым ты показывал настольную модель «адмирала», приходили снова, – ответил Хедли. Он вытащил чек из кассового аппарата и положил на прилавок. – Я записал на тебя – сегодня после обеда заберут.
Тампини даже покраснел от радости.
– Вы шутите? – Он явно подсчитывал свои комиссионные. – Боже, это же двенадцать баксов!
– Лучше проверь телевизор, – сказал Хедли. – По-моему, полевая синхронизация не работает: я включал его на пару минут, и изображение было искаженным.
– Хорошо, – Тампини принялся искать за прилавком отвертку. – Где зеркало? Наверно, в грузовике. Вы побудете тут или пойдете? У вас так хорошо получается настраивать эту штуку.
Хедли остался только для того, чтобы помочь Тампини настроить «адмирал». Затем он отодвинул незаконченную витрину «зенита» на другой конец прилавка, отнес метлу в бытовку и вышел на раскалившийся, блестящий тротуар.
День постепенно входил в привычную колею. Все было, как всегда: уже через час казалось, будто Хедли всегда был директором. На самом деле, никакой разницы. Тот же магазин, тот же прилавок и витрины, те же телевизоры, холодный подвал, грязный туалет, захламленная контора наверху, трезвонящий телефон… все то же самое. Неизменная реальность розничного магазинчика.
Закурив сигарету, Хедли остановился возле канавы и заслонил ладонью спичку. Сонно посмотрел на прогуливающихся людей. Ярко разодетые женщины. Спешащие бизнесмены в белых рубашках с закатанными накрахмаленными рукавами. Дети на велосипедах. Машины. Он помахал рукой, чтобы потушить спичку, бросил ее в канаву и пересек тротуар, направляясь в «Здоровое питание».
Над низенькими табуретами и стеклянными витринами, надраенным линолеумом, бесконечными полками с банками, жестянками и пакетами царили густые запахи чернослива и пшеничной муки грубого помола. Хедли уселся за стойкой, возле стенда с марципанами. В зале обедали еще два человека – полная женщина поглощала салат с грушами и зерненным творогом, а человечек в очках со стальной оправой попивал молоко из высокого стакана.
– Стюарт! – радостно воскликнул Хорас Уэйкфилд и помахал Хедли над головой женщины с салатом. Уэйкфилд встал, перенес свой стакан молока и уселся на свободный табурет рядом с Хедли. – Как поживаете?
– Отлично, – холодно ответил тот.
Бетти раздвинула занавески и устало вышла из подсобки.
– Добрый день, Стюарт, – сказал она со вздохом. Ее толстое, мясистое лицо взмокло от пота. Она отогнала рукой муху. – Скоро уже зима, – опершись пухлыми руками на прилавок, Бетти спросила: – Что вам принести? Вкусного чая со льдом? Яблочного пудинга с сухарями и кремом?
– Просто кофе, – Хедли выудил из кармана брюк десятицентовик и положил на прилавок.
Бетти осторожно сняла с полки над прилавком белую чашку и блюдце. Наливая дымящийся кофе, она сказала:
– Знаешь, Стюарт, у вас там почти все наши чашки. Лучше бы ты принес их обратно.
– Обязательно, – ответил Хедли. – Клянусь.
Поставив кофеварку на нагреватель, Бетти сказала Уэйкфилду:
– Жизнь не стоит на месте. Теперь наш Стюарт – директор «Современных телевизоров». Вы об этом знаете?
Забавно было видеть, как оживился Уэйкфилд. Его личико растянулось от изумления, и он привстал с табурета, широко раскрыв глаза и рот.
– Стюарт! – закричал он. – Это правда? Ты – директор?
Хедли усмехнулся.
– Конечно, а что?
– Но… – Уэйкфилд смущенно запнулся: – Ведь это же замечательно! А где мистер Фергессон? Ушел на пенсию?
– Джим купил другой магазин, – пояснила Бетти, забрала десятицентовик Хедли и пробила его на кассе. – Не знаю, как называется, но это где-то на автостраде.
– «Универмаг О’Нила», – подсказал Хедли.
Уэйкфилд никак не мог отойти от потрясения.
– В голове не укладывается. Батюшки, это просто чудесно!
– А еще у него родился славный маленький мальчик по имени Пит, – продолжила Бетти, обнажив в усталой улыбке искусственные зубы. – Правда, славно?
Уэйкфилд сумел лишь открыть и снова захлопнуть рот.
– Его жена теперь такая миленькая, снова постройнела, – сказала Бетти. – Она красивая девушка, Стюарт. Тебе есть за что благодарить бога, это уж точно… У тебя такая симпатичная женушка, прекрасный здоровый ребенок, а теперь ты стал еще и директором магазина, – она набожно покачала головой. – Как у Джима дела на новом месте?
– Нормально, – ответил Хедли. – Там куча работы: он вкалывает по тринадцать часов в день, но ему нравится.
После того как Бетти ушла, Уэйкфилд продолжил: