– Около трех. – Она наблюдала за ним. – С тобой все нормально? Ты хорошо себя чувствуешь?
Поняла ли она, как далеко он оттолкнул ее? Ему было холодно, все в комнате словно отдалилось от него. Желудок урчал. Во рту было кисло. Он нашел поднос и съел крекер, намазанный «Лидеркранцем». Затем он попытался выпить, но поперхнулся, спиртное обожгло ему горло. Он поставил стакан.
– Прости. Со мной все будет в порядке.
Он достал трубку и принялся ее раскуривать. Тедди снова села рядом, на дальний край кушетки. Он безразлично смотрел на нее. Лицо у нее было худое, тело недоразвитое и простое, мальчишеское. Он перевел взгляд на ее ступни. Длинные и плоские, как у птицы. Как у аиста. Вдруг она подняла костлявые плечи и отвернулась.
– Холодно здесь, – сказал Верн.
Она не ответила. Верн провел глазами по комнате. Положил ногу на ногу. Живость в его теле начинала постепенно прибывать. Предметы в комнате возникали, точно из небытия. К ним тоже возвращались жизнь и цвет. То, что произошло несколько минут назад, опустошило их, высосало из них весь смысл, любая вещь в комнате, на какую ни глянь, была пустышкой. Но теперь смысл, а с ним и обычное свечение вещей понемногу восстанавливались, по каплям просачиваясь назад, на свое место.
В комнате стало теплее. Верн курил, положив ногу на ногу, и чувствовал себя все лучше.
Он повернулся к Тедди.
– Может, мне лучше пойти домой.
Она быстро повернулась. Ее глаза сверкали.
– Ты хочешь? Ты этого хочешь?
Он медленно вынул изо рта трубку.
– Поздно уже. У меня завтра утренняя смена. – Он отвел глаза: это была неправда.
– Извини. Я думала, ты… захочешь остаться. Отсюда ведь недалеко до станции.
– Мне надо побриться. – Он потянул себя за рукав. – И переодеться.
Тедди молчала.
– Прости.
– Простить тебя? За что?
– Я не знаю. Не знаю! – Она умоляюще глядела на него. – Ты разочарован. Этого было… мало. Недостаточно. – Она кусала губу, ее глаза ослепли от боли.
Верн поежился.
– Нет. Дело совсем не в этом.
Она продолжала глядеть на него.
– Нет, дело точно не в этом. – Он поднялся на ноги. – Поздно уже. Я устал. Ты же знаешь.
– Я спущусь с тобой.
– Хорошо.
Тедди пошла взять пальто. Вернулась сразу, спавшая с лица, одинокая, в пальто, наброшенном на плечи.
Верн неловко взял ее под руку.
– Готова?
Она кивнула.
– Идем. – Они вышли наружу, в пустой коридор. Медленно, молча сошли по лестнице вниз. Воздух на улице был редок и свеж.
Верн задержался на крыльце, сделав глубокий вдох. Улицы были пустынны и темны. Далеко, в нескольких кварталах от них, возился уборщик, собирая бумажный и разный другой сор.
– Ну ладно, спокойной ночи, Тедди, – сказал Верн.
– Спокойной ночи.
Он спустился с крыльца и пошел через тротуар к своей машине. Тедди осталась стоять, наблюдая, как он открывает замок. Вот он скользнул на водительское сиденье.
– Завтра я тебе позвоню.
Она кивнула.
Он уехал.
Звонил телефон. Он открыл глаза. В комнате все плыло.
– Господи!
Он выволок себя из постели и поставил на ноги, держась за стену. Сгреб телефонную трубку и опустился на стул рядом с аппаратом.
– Алло? – Пальцами он убирал с лица волосы. Его руки дрожали.
– Это Тедди. – Она говорила спокойно. Произносила слова ничего не выражающим голосом. Он взглянул на часы на другой стене, но без очков ничего не увидел. Яркий солнечный свет заполнял комнату, вливаясь через окно.
– Который сейчас час?
– Девять тридцать.
– Я проспал. – И добавил: – Я собирался позвонить тебе позже.
– Да.
Он пошарил вокруг в поисках очков. Они были в пальто на спинке стула рядом с кроватью. Солнце слепило его, он сощурился, потер глаза. Зевнул.
Голос Тедди раздался снова, тихий, лишенный эмоций.
– Дон зовет меня с собой сегодня вечером. Я не знаю, что мне делать. Пойти?
– Дон? Куда? Куда он тебя зовет?
– В «Уокер-клуб».
– А. – Мгновение он молчал. Представлял себе, как она ждет ответа, вцепившись в трубку на том конце провода. Придумывал, что сказать. Солнце уже не так слепило глаза. Прикрыв веки, он откинулся на спинку стула, зажал трубку между плечом и шеей. Время шло.
– А ты хочешь? – решился наконец он.
– Не знаю.
– Где ты сейчас? Дома?
– Я в аптеке. Мне не спалось. Я гуляла.
– В какой аптеке?
Она молчала.
– В какой аптеке? Далеко отсюда?
– Нет.
Он подумал.
– Я могу приехать и забрать тебя.
– Правда? – Она продиктовала адрес.
– Будешь ждать меня там?
– Подожду.
– Точно?
– Да, я подожду.
Он повесил трубку. Немного погодя прошел в ванную и принял душ. Побрился, оделся, послушал новости по радио. Наконец он надел пальто и спустился к машине. На работе надо быть в полдень. Значит, у него есть около двух часов.
Он нашел ее стоящей у аптеки, где она подпирала спиной стену. Он открыл дверцу, и она направилась к нему.
– Приветствую, – сказал он, заводя машину. – Здравствуй.
– Как ты сегодня?
– Прекрасно. – Она повернулась к нему. – Извини, что разбудила тебя так рано. – Он не понял ее интонации. И фыркнул.
– Неважно.
– Когда тебе на работу?
– В полдень.
– Значит, у нас есть немного времени.
– Похоже на то. – Он влился в поток машин.
– Верн… что случилось?
– Волнуюсь из-за программы. Я еще не готов к следующему четвергу. Вот и задумался об этом.
– Мы ведь можем немного поездить?
– Конечно. – Он посмотрел на часы. – Только мне надо заехать куда-нибудь поесть. Я не завтракал. – Они поехали молча.
Тедди поерзала.
– Верн… Ты ведь не расстроен из-за вчерашнего?
– Что ты хочешь сказать?
– Ты вдруг стал таким… таким чужим. Таким далеким. Ушел в себя и замолчал.
– Извини.
– Мне хотелось бы знать почему. Ты можешь мне сказать?
– Я и говорю. Все из-за моей чертовой программы.
– Неужели все дело в ней? – Он чувствовал, как она неотрывно смотрит на него, изучая его лицо. – А не в том, что произошло вчера ночью?
– При чем тут это?
– Мне показалось, что прошлой ночью тебе было… противно.
Верн фыркнул.
– Ради бога! – Он встал на красный. – Дело совсем не в тебе. Просто эта еженедельная спешка так на меня действует. Давление. Вот иногда я и выкидываю фортели. К тебе это не имеет никакого отношения. Я такой уже много лет.
– Ты очень нервный. Это видно по тому, как двигаются твои руки. Ты очень напряжен.
Верн немного подумал.
– Странная штука. Около одиннадцати часов утра у меня возникает чувство, как будто кто-то усаживается мне на плечи. И давит. Как жернов. Пригибает к земле.
– Ты знаешь почему?
– Вес облегает меня, как перчатка руку. Кажется, будто на моих плечах держится мир. Ответственность. Из-за работы, наверное. Она меня измотала.
– Ты чересчур выкладываешься.
– Мы живем в мире конкуренции!
– Боишься быть проигравшим?
Он нахмурился и замолчал.
– Прости, – сказала Тедди.
– В общем, не беспокойся из-за вчерашнего. Забавно, как женщины любят все приписывать себе. Что ни случись, плохое ли, хорошее ли, всему причиной они.
Они бесцельно ехали дальше.
– Мы едем куда-то? – спросила Тедди. – Или просто катаемся?
– Катаемся.
– Ну и хорошо.
– Ты говорила, Дон звал тебя с собой сегодня. Ты идешь? Что ты решила?
– Не знаю. А ты что думаешь? Я подумала, может, мы с тобой…
– Ты хочешь?
– Нет. Но мы с тобой ведь все равно не сможем – или как?
– У меня поздняя смена. Закончу около полуночи.
– У тебя что, такой большой рабочий день?
– С перерывом. Перерыв в полдень.
– Ну, тогда позже, на неделе…
– Может, придумаем что-нибудь.
Она кивнула.
– Не обижайся, – сказал Верн.
– Я не обиделась.
Они долго ехали молча, не обменявшись ни словом. Наконец Верн свернул в квартал Тедди. И встал перед ее домом. Старый негр с ведром и щеткой мылил ступеньки крыльца.
Тедди смотрела на дом из окна машины.
– Что ж, вот мы и приехали.
– Я тебе позвоню.
– Спасибо. – Она открыла дверцу и вышла.
– Что ты будешь делать сегодня вечером? Я насчет Дона. Может, не стоит так сразу его бросать? Надо ведь приучить его к этой мысли.
– Наверное, не стоит. Я подумаю. Спасибо, что подвез.
– Увидимся. – Верн хлопнул дверцей и поехал. В зеркальце заднего вида он наблюдал, как она медленно поднимается по ступенькам мимо старого негра. Потом за ним пристроился грузовик, и он уже не видел ничего, кроме угрюмого, невыразительного лица шофера, бесстрастно смотревшего прямо перед собой.
В тот вечер, очень поздно, едва он пришел с работы домой, в его дверь постучали.
– Кто там?
Снаружи раздался приглушенный мужской голос, но слов он не разобрал. Он открыл дверь. Это был Дон.
– Не поздновато гуляешь?
Дон вошел в комнату. Сел в низкое кресло, вздохнул.
– Подумал, дай зайду, поздороваюсь.
– Понятно. – Верн сел напротив. – Ничего особенного ты в виду не имел.
– Нет.
– Чем занимался сегодня?
– Ходил слушать Вуди Уайлдкетс.
– Ты и твоя девушка?
Дон кивнул.
– Ей они нравятся, а?
– Тедди хорошая девушка. Чуткая.
– Вот и хорошо.
– А ты чем был занят в последнее время? Дома тебя не было. Зря ты разозлился на меня тогда. Я ведь просто поинтересовался.
– Все в порядке. Ничем особенным я не занят.
Зазвонил телефон. Верн не двинулся с места.
– Ты будешь отвечать? – буркнул Дон.
Верн встал и медленно подошел к телефону. Снял трубку.
– Алло.
– Верн, это Тедди. Можно с тобой поговорить? Дон недавно привез меня домой. Ты ведь еще не спишь? Может, мы…
– Я тебе перезвоню. Через десять минут. Я не один.
В трубке стало тихо. Потом раздался щелчок.
Верн тоже повесил трубку и вернулся к креслу.