Бутылка была на три четверти пуста, когда он на мгновение отключился и откинулся на стену пещеры, наблюдая, как кружатся сталактиты. А они действительно кружились, сливаясь в пятно, и он восхищенно вскрикнул, когда бутылка опустела. Он выпил её до дна, сползая по стене теплого темного туннеля в состоянии блаженной дремоты, когда услышал шум. Потом снова. Затем земля под ним начала подниматься.
Он смотрел на это с любопытством, находя это занятным. Из пещер доносились звуки музыки и танцев. Хотя Вал Ззинг не слышал радостных криков, он знал, что без них тоже не обошлось. Он чувствовал это: после неопределенного начала и попытки джедаев провернуть какую-то сложную операцию по мошенничеству, план вернулся в нужное русло — к преследованию и саботажу, которые Пустынный Ветер начал так давно. И вот, наконец-то, добился успеха.
Он наслаждался этой мыслью, когда треск повторился. Так Вал Ззинг повернулся на своем круглом брюшке так, что пещера снова оказалась справа, и мигнул затуманенными глазами.
Камень отъехал в сторону, обнаружив трещину в земле. Возможно, это был один из бесчисленных микро-туннелей, пронизывающих насквозь эти горы. Большинство из них были слишком малы для человека, поэтому не было никакой необходимости заботиться о безопасности. Тогда что это такое — какой-то вид вулканической деятельности? Может, самец-читлик роет нору…?
А затем появился первый темный, неясный силуэт.
Четыре пластидроида и их компаньоны УД прошли сотню километров со средней скоростью десять километров в час. Полдня ушло, чтобы добраться до цели. Неустанно они ползли по пыльным туннелям, продвигаясь к своей добыче. Дроиды не всё время шли прямой линией: когда туннели разветвлялись, некоторые из них шли боковыми путями, или пробираясь по ним, или возвращаясь, чтобы поддержать приблизительное чувство направления. Когда они достигали препятствия, которое не могли оттолкнуть или прорыть, они обходили его. Когда датчики на их поверхности уловили звуки музыки, они начали сходиться, отмечая все нанесенные на карту альтернативные пути. Машины не могли вздохнуть с облегчением, но кто-нибудь, наделенный богатым воображением, возможно, увидел бы некое рвение в том, как они, казалось, ускорялись, пробиваясь сквозь пол пещеры.
Пластоидный дроид-агент пробил себе дорогу, плавя и кроша камни по мере прохождения. Затем за ним последовали второй, третий и четвертый.
За ними появились УД, пока в пустой пещере всё дрожало — в пустой, за исключением одного-единственного пьяного человека, который изумленно таращил глаза, решив, что напиток, притупивший его боль, заодно наградил его галлюцинациями.
Четыре пластидроида напоминали гигантских древних животных с темными механическими замысловатыми деталями вместо ядер или органелл. Едва достигнув нужного места назначения, магнитно закодированные детали, висящие в каждом мешке, начали сползаться. Медленно под полупрозрачной кожей вытянулись жуткие, только что сформированные конечности из металла и пластоида.
УД словно наблюдали за тем, как трясутся и содрогаются четыре мешка из пластоида и металла. Каждый из них, в свою очередь, скрутился во время сборки металлических частей внутри него, пока четыре аморфные формы не превратились в полностью сформированных дроидов-агентов — чудовищ втрое выше человека, с тяжелой броней и длинными, гибкими шеями.
Так Вал Ззинг наблюдал, не понимая, что видит, смеясь над странными галлюцинациями. У него и раньше бывали пьяные видения, но немного. Всё это было ужасно занятным. Он продолжал посмеиваться, пока первая машина-агент полностью не сформировалась. Его очертания, до боли знакомые, были похожи на дроидов-убийц, который разбили союз горняков пять лет назад.
Это очертание появилось в каком-то химическом тумане, вместе с пониманием, что его смерть только что — невозможно! — выбралась из-под земли прямо под ним. Он встал и качнулся к стене. Затем он осознал, что ошибается, что это вообще никакая не галлюцинация, но нечто вполне реальное и ужасное.
Бывают в жизни каждого существа определяющие моменты — моменты, когда нужно действовать — или не действовать. Сделав что-то однажды, исправить это уже нельзя. Так Вал Ззинг был пьян, и это, возможно, могло послужить ему извинением. Кроме того, он был стариком и ветераном такого количества рейдов Пустынного Ветра, что давно потерял им счет.
Возможно, жизнь дает каждой личности свой запас мужества, и когда этот запас исчерпан, просто ничего больше не остается.
До конца своих дней Так Вал Ззинг пытался объяснить — скорее себе, чем другим — почему он не смог сделать ничего, кроме как заползти под каменный выступ. И потом дрожать, рыдая от горя и страха.
И не поднять тревогу, которая обратила бы внимание машин-убийц на него.
Сделать страшный выбор: сохранить жизнь ценой духа.
Пока УД терпеливо ждали, высохла смазка на пластоидной коже, всё ещё покрывающей полностью готовые тела агентов. Кожа натянулась по очереди на каждой из металлических конструкций, а затем прорвалась, словно плодные пузыри вокруг металлических младенцев.
УД понюхали воздух, словно живые, стремясь исполнить свое назначение, как голодный стремится насытиться.
Возможно, так оно и было.
51
Кит Фисто откинулся на неровную каменную стену, его щупальца подергивались в такт музыке. Хотя его лицо не менялось, он был доволен тем, что откликается на эти примитивные мелодии. Как и большинство джедаев, Кит вырос не в своем родном мире, а в залах Храма. Однако, чтобы развлечь себя, он изучил обычаи Гли Ансельма, особенно полюбив его музыку. Никто на Гли Ансельм не был настолько неуклюж, чтобы не сыграть песни менее чем с тремя различными ритмами и гораздо более сложными мелодиями, чем эти. И всё-таки было в них что-то привлекательное, и он, наконец, поднял руку и сказал:
— Стойте! Я присоединюсь к вам.
Музыканты остановились, удивленные тем, что обычно неразговорчивый наутоланин заговорил, да еще и желает поучаствовать. Немного нервничая, они предложили все инструменты, какие были в их распоряжении. Кит осмотрел их, прежде чем выбрать один — комбинированный струнный и духовой.
— Сойдёт.
Он заметил, что Оби-Ван и Дулб Снойл наблюдают, и решил особенно постараться. Оби-Ван показал себя как один из самых способных воинов на опыте Кита Фисто. И хотя это могло бы показаться недостойным побуждением, он захотел впечатлить товарища своей родной музыкой.
Итак, взяв инструмент, он начал одновременно дуть и перебирать струны, что взаимно усиливало эффект. Понадобилось несколько секунд, чтобы найти собственный путь, и несмотря на его чрезвычайную ловкость, были ноты, которые он не мог взять, и аккорды, которые он не мог сыграть. Это не имело значения. Как и его предки, Кит освоил искусство играть под водой, и, хотя ему было комфортно и в воздухе, звук, передающийся в более тонкой среде, имел совсем иной характер. Пришлось сделать корректировки, и его проворный ум и пальцы справились за секунды. Когда звуки стали мягче и приятнее, остальные музыканты стали аккомпанировать ему на струнных и духовых инструментах. Затем голоса тихо запели без слов, да так, что он почти затосковал по родине. Несмотря на засушливость их мира, эти цестианцы были хорошей компанией.
Затем последовала настоящая похвала: некоторые из присутствующих, посмелее, поднялись и стали танцевать. Вначале им было трудно уловить ритм. В музыке наутолан важнее было слушать паузы между нотами, чем сами ноты, которые были выдержаны в несимметричных отрывках. Затем они, казалось, нашли свой путь и начали на самом деле наслаждаться. Длинная мясистая шея Снойла покачивалась в воздухе в такт, его стебельчатые глаза держали контрапункт.
И вдруг Кит напрягся, его темные глаза сузились, прежде чем его ум осознал угрозу.
Грубый пол пещеры задрожал, словно куски горы отвалились и теперь ползли к ним в темноте.
Из дальних пещер вылетел бородатый горняк из региона Кландес.
— На нас напали! — раздался крик. Затем вспыхнул свет, и горняк повалился на землю, словно куча дымящихся тряпок, больше не крича вообще.
— Что, во имя галактики, это такое? — завопил Скотт ОнСон, встряхнув гривой своих белокурых волос.
— Этого не может быть, — произнес Фисто, от удивления застыв на месте.
В проходе, ведущем к дальним пещерам, что-то появилось. Его похожая на змеиную механическая шея поддерживала голову, которая была как оружием, так и сенсорным зондом. Тело, к которому она прикреплялась, было вдвое выше человека, но состояло из такого количества индивидуальных частей, какое, по мнению джедая, вряд ли было возможно для чего-то столь крупного — словно его собрали из различных деталек детского конструктора. Машина катилась на гусеницах. На корпус был натянут тонкий клочок пластоида, и его ум отчаянно работал, хотя отчасти он уже знал, что это такое.
Из-за ног машины с жужжанием вылетел один… два… три… четыре золотых дроида УД.
— Бежим! — вскричал Скотт. Это единственное слово сделало то, чего не смог явившийся ужас: побудило их к действию.
Гуляки бросились к выходу. Общий хаос мешал прицелиться, так, что бойцы Пустынного Ветра рисковали перестрелять друг друга. Бластер дроида-агента выстрелил снова, задев еще двух бойцов.
Когда солдаты попытались помочь друзьям, напали УД. Их нельзя было остановить, взорвать или избежать. Шоковые щупальца, наэлектризованные сети, оглушающие дротики и бластерные выстрелы вырывались с головокружительным разнообразием.
Невозможно было предсказать их движения или уклониться от них. УД хватали и скручивали одного горняка за другим, двигаясь к следующей жертве с механическим бесстрастием.
— Что они такое? — крикнул Скотт, несясь ко входу. — Это невозможно!
Кит поднял световой меч, активировав его изумрудный клинок. Каждый его нерв дрожал. Оби-Ван был прав. С самого начала вся эта операция была одним сплошным бедствием.
— Невозможно? Никто не сказал им! — напряженно завопил Серти. Боевой сарказм исчез почти так же быстро, как появился. — Что нам делать, сэр?