‒ Это мой отдых тоже, а ты мне и позавтракать нормально не дал. Если бы не я, то мы бы никуда не смогли бы поехать, ‒ потянула ремень через плечо, щелкнула и открыла крышку контейнера.
‒ Вот-вот, если бы не ты и не твоя работа, то мы могли бы отдыхать чаще, как все нормальные люди — в законные выходные дни, ‒ папа всегда возмущался по поводу моей работы, делал это, скорее всего, для виду, но мой труд он уважал. Просто ему не нравилось, что все мое свободное время отнимала работа. Он хотел, чтобы я не забывала и про развлечения, и про отдых, и, особенно, про парней и свидания с ними.
«Я, как и все нормальные отцы, хочу тебя замуж выдать. Не за твою работу, а за какого-нибудь нормально мужика. С горячим сердцем и твердым характером, чтобы тебе неповадно было», ‒ ворчал он в очередной раз, когда бывало, что я сутками пропадала на работе. Или, когда его в очередной раз приглашали на застолье сослуживцы и друзья, по поводу рождения очередного внука. Он тоже хотел испытать ни на что непохожие чувства, когда берешь на руки маленький сверток, где бьется маленькое сердечко. Его можно было понять. Но тема детей для меня была под запретом, скрытая за семью печатями, как в сказке про Кощея Бессмертного. Из-за грустных воспоминаний глаза стали влажными, я заморгала чаще, чтобы, не дай бог, папа не заметил скатывающие слезы. Этого еще не хватало.
‒ Что с тобой? ‒ от папы ничего не скроешь.
‒ Все в порядке, кофе горячее, обожглась, ‒ соврала я. ‒ Так куда мы едем? И главное, какое количество людей меня ожидает?
‒ Ты это, пей кофе и жуй свои бутерброды, не отвлекай меня от дороги, ‒ папа пытался включить радио. ‒ Скоро доедем, тут недалеко.
Отец нервничал, что само по себе странно.
‒ Пап, давай начистоту. Я же должна подготовиться, если там меня ждет очередной твой «подарочек», ‒ в последний раз он созвал своих друзей, у кого были холостые дети моего возраста.
Они-то были в курсе, а меня никто не удосужился предупредить. Догадалась только после третьего ухажера, который настойчиво пытался познакомиться со мной. Слишком навязчиво. Но я нашла выход разом отделаться от всех претендентов на мою руку. Никому не хотелось поближе познакомиться с девушкой, которая досконально изучала все до единого органа внутренности человека и выписывала причину смерти самого тела. Помню, папа долго и громко возмущался, отведя меня в сторону, а я спокойно провела остаток отдыха.
‒ Пап, может, ты прекратишь уже свое сватовство? Ничем хорошим это не кончится. Никто не в силах выдержать мою работу, даже ты. И характер мой не сахар. Да и мне никто не нужен, я замужем за своей любимой работой.
‒ Ты мне это брось, твоя работа мне внуков не сделает. У всех уже семеро по лавкам, только я, как бобыль, все время один. Как знать, может я уже и коляску присмотрел? Может, я тоже хочу со слезами на глазах покупать синие ползуночки или розовые чепчики. А ты меня этой единственной возможности напрочь лишаешь! И где справедливость спрашивается? Я не для того тебя в медицину разрешил идти, ‒ папа возмущался не по-детски.
‒ Пап, я не хочу, чтобы меня снова предавали…
После моих слов в салоне автомобиля наступила тишина. Даже радио зашипело, прекратив вещание. Было слышно, как папа тяжело вздохнул. Он тоже помнил те дни и ночи, когда меня бросили, оставили одну, только забыли предупредить об этом одного человека ‒ меня.
‒ Да забудь ты о нем, как его звали то хоть?
‒ Антон… ‒ от одного упоминания его имени меня пробила волна воспоминаний и боли, что разрывали мою грудь живьём, без укола обезболивающего. Я начала задыхаться, будто все пережитое много лет назад происходило со мной в данный момент, здесь и сейчас.
‒ Да, Чернов. Будь он неладен, ‒ папа тоже злился, скорость машины увеличилась, и он двумя руками вцепился в руль. ‒ Он просто оказался не тем парнем, который был бы достоин тебя. Что о нем вспоминать, было и прошло. Надо жить сегодняшним днем, понимаешь? Постараться забыть и смотреть вперед, ‒ и он замолчал, мазнув по мне мимолетным взглядом.
Я же сидела с хмурым лицом, пытаясь прогнать внезапно всплывшие воспоминания о человеке, который был для меня целым миром. Да что там миров, я без него дышать не могла…
‒ И встречу на сегодня устраивал не я, ‒ через некоторое время услышала я признание отца.
‒ Не ты? Кто же еще, кроме тебя, осмелится на такой позорный поступок, подыскивать женихов для своей дочери, которой уже ого-го сколько лет? ‒ я сумела вырваться из бешеного потока прошлого, что чуть не накрыла меня с головой. ‒ Тебе самому не стыдно? Тоже нашелся мне сваха, в твои-то годы.
‒ Ты мне поговори тут, ‒ пригрозил мне папа указательным пальцем. ‒ Не посмотрю, что ты уже взрослая, всыплю ремнем по первое число, и будешь знать, как перечить отцу.
От слова ремень я поперхнулась и чуть не вылила кофе на сиденье машины. Посмотрела на отца, и мы одновременно рассмеялись.
‒ Мне самому интересно, что ты выдумаешь на этот раз, чтобы отвадить от себя очередного навязанного тебе женишка, ‒ чем дальше мы отдалялись от города, тем сильнее улучшалось настроение отца. Я была только рада этому.
‒ Вот и увидишь, когда доедем на твое секретное место, ‒ я убрала стакан с кофе и бутерброды от греха подальше и принялась рассматривать окружающую природу.
Мы выехали за пределы города и мчались по трассе, но совсем скоро папа завернул на проселочную дорогу, и мы заехали в лес, в буквальном смысле слова. Но дорога оказалась недлинной, скоро перед нами деревья расступились, мы приблизились к воротам и уткнулись на бревенчатые дома, которые полукольцом окружили одну сторону лесного озера. Вокруг была такая красота, что перехватывало дыхание. Поставили машину на парковку и ступили на землю. Свежий воздух кружил голову, хвойный запах щекотал нос, звуки природы умиротворяли.
‒ Пап! ‒ я повернулась к отцу в восхищении.
‒ Здорово, правда? ‒ он довольным видом смотрел на меня и улыбался. ‒ Завтра рано с утра еще и на рыбалку пойдем. Только на этот раз мелкую рыбешку выпускаем обратно в озеро. И без нытья!
Я лишь улыбнулась на его заявление. Мы вытащили из багажника сумки и двинулись в сторону одного из домиков, где висела табличка «Администрация». Нас встретил приятный молодой человек, который вручил нам ключи от арендованного нами домика, помог донести сумки и устроил мини-экскурсию по дому и маленькому дворику. Затем пожелал приятного отдыха и оставил нас одних.
‒ Ты иди, осмотрись, прогуляйся, не мешайся под ногами, наши соседи еще не приехали, ‒ одного «жениха» я еще выдержу.
Меня долго уговаривать не пришлось. Я любила прогулки, а тут лес под рукой, озеро. Деревья неохотно расставались своим последним разноцветным одеянием, листья еще не все опали, и ветер игрался с ними, затем беспощадно уносил и ронял на землю. Осень доживала свои последние теплые деньки. Я шла по натоптанной тропинке, которая привела меня на противоположный берег озера. Вода так и манила к себе, подзывала, жаль, искупаться не получится. Надо сюда летом приезжать, и никакая заграница не нужна. Я полюбовалась озером, по поверхности которой танцевали опавшие листья, будто балерины на сцене. Но у каждого артиста подходил конец выступления, каким бы замечательным он не был, и они уходили за кулисы. Листья тоже дотанцовывали до берега и затихали. Постояв еще немного, я зашагала дальше. Среди хвойных деревьев стояли скамейки, специально поставленные, чтобы отдыхающие могли посидеть и подышать свежим воздухом. Я присела на одну из них и живо представила перед собой картину. Вот проснешься ты утром, заваришь себе чашечку ароматного кофе, возьмешь с собой свою любимую книгу, неторопливыми шагами придешь сюда. Устроишься поудобнее, завернешься в мягкий плед и унесешься в очаровательный мир романа, который ты начала читать недавно. И потеряешь счет времени. Просто представив на себе те чувства, мне стало так спокойно на душе, будто мне не доставало только этого. Пообещав себе, что приду сюда завтра с утра обязательно, и, посидев еще немного времени, решила вернуться обратно. Да и мой желудок давал о себе знать своими громкими урчаниями, недовольный утренним перекусом.
К моему возвращению папа был уже не один. Мои глаза наткнулись на троих мужчин, которые увлеченно о чем-то негромко спорили. Мой отец и его возраста мужчина были заодно, а третий, молодой, что-то увлеченно доказывал им обратное. Они не заметили моего присутствия.
‒ Я его оставила привезенное с собой мясо пожарить, а он тут дебаты устроил, ‒ три головы сразу повернулись в мою сторону и замерли.
‒ Познакомьтесь, это моя дочь Ева, ‒ первым отмер мой отец.
‒ Евгений Сергеевич, сослуживец вашего отца, ‒ мужчина протянул в мою сторону руку и крепко пожал. ‒ Это мой сын Даниил.
Дальше наступила неловкая пауза. Никто не был готов к такому событию, кроме двоих военных, которые умышленно отмалчивались. Я оказалась одна среди троих мужиков и чувствовала себя не очень уютно. Вот папа, зараза.
‒ Так мясо готово или вы как раз спорили о степени прожарки? ‒ я подошла к мангалу на запах почти готового мяса. ‒ Если что я люблю степень прожарки well done¹.
Тот, кого назвали Даниилом, откашлялся и начал активно переворачивать шампуры, но одним глазком посматривал в мою сторону. Папа и Евгений Сергеевич тихонько сматывали удочки в сторону накрытого стола в беседке, который был расположен ровно посередине между двумя домами: один из которых заняли мы, и я не удивлюсь, если нашими соседями окажутся новые знакомые.
‒ Так это ВАМ папа ищет жениха? ‒ приятный бархатный голос, но такой неуместный и противный вопрос с ударением на слове вам.
Я скорчила кислую мину и взглянула на Даниила, последила за его руками, которые были заняты шампурами. Ему было примерно столько же, сколько и мне, его выдавали морщины на лице. Одежда опрятная и не дешевая, как и обувь, значит, работу имеет, и весьма неплохую. На лицо симпатичный, да и от его голоса мурашки по коже бегут, но меня интересовало его телосложение, которую невозможно было разглядеть под курткой. Выше меня почти на голову, он возвышался надо мной.