– И этот приказ надо выполнить, – согласился Лука. – Я не ставлю под вопрос полученные нами приказы. Мы донесем на них, как нам и велено. Но не прямо сейчас. Сначала я пойду с ними повидаться. Я возьму Фрейзе и… – тут он повернулся к Ишрак, – …ты пойдешь с нами? И принеси тот лист рукописи.
Он на мгновение замялся, явно размышляя о том, можно ли позвать с ними и Изольду.
– Если Ишрак пойдет с вами, ей надо надеть маску и капюшон и плыть от двери до двери на гондоле, – постановил брат Пьетро. – А в ее отсутствие леди Изольда должна оставаться дома или пойти в церковь.
– Останусь дома, – сказала Изольда поспешно, словно ей хотелось избежать посещения исповедальни. Словно ей хотелось избегать Луку. – Подожду вашего возвращения.
– Ты дождешься меня? – спросил Лука так тихо, что его услышала только она.
Она устремила на него холодный взгляд.
– Я имела в виду, что подожду, пока Ишрак не вернется с гондолой, – ответила она ему с милой улыбкой, которая ничего ему не сказала.
– Во имя всех святых, ну что я сделал? Я ее оскорбил? – вопросил Лука, обращаясь к Ишрак, сидевшей рядом с ним в гондоле. Фрейзе устроился перед ними спиной вперед.
– Нет, почему же? – спокойно уточнила Ишрак.
– Потому что я подумал… вчера… она была так прекрасна!
– На приеме? – подтолкнула его Ишрак.
– Да, по пути туда. Мне показалось, что она такая веселая и дружелюбная… Пока мы плыли в гондоле, она улыбнулась мне и пожелала удачи, и глаза у нее сияли из-под маски, и я подумал, что, может, после приема мы могли бы встретиться… А потом, после приема, я подумал… А сегодня она почти со мной не разговаривает.
– Девушки! – Фрейзе наклонился, чтобы принять участие в негромком разговоре. – Как ослики. Их легко можно куда-то направить, но они не желают ничего менять, если уже выбрали свою капризную дорогу.
– Ах, чепуха! – отмахнулся от него Лука. А у Ишрак настойчиво спросил: – Она ничего обо мне не говорила? Ничего не сказала тебе про прошлую ночь?
– Про прием? – снова повторила Ишрак.
– После приема? – неуверенно намекнул Лука. – После?..
Ишрак с совершенно бесстрастным выражением лица покачала головой.
– Она ничего не говорила, потому что говорить нечего. Это был обычный прием, и мы рано вернулись домой. Мы несколько минут погуляли, а потом пошли спать. Нам не о чем было говорить. – Она немного помолчала, понизила голос и посмотрела на Луку в упор. – И тебе тоже лучше ничего не говорить.
Вид у него стал совершенно ошарашенный:
– Мне ничего не говорить?
Продолжая смотреть на него, она кивнула:
– Ничего.
Оставшись в затихшем палаццо, брат Пьетро распорядился убрать остатки завтрака и разложил на столе свои письменные принадлежности, чтобы начать долгую работу по составлению зашифрованного доклада магистру Ордена Тьмы. Надо было сообщить ему, что фальшивомонетчики обнаружены, что о них немедленно будет донесено властям – и запросить указания относительно следующего задания. Их работа продолжится: милорд прикажет им отправиться в другой город, искать новые признаки неизвестного мира, конца времен.
Они будут продолжать, думал брат Пьетро немного устало, будут двигаться все дальше и дальше до Второго Пришествия, когда наконец поймут все, не так как сейчас, когда они видят лишь нечто не слишком определенное. Конец света настанет, это-то можно утверждать с уверенностью – и очень скоро: возможно, в этом году, возможно, даже в этом месяце. Человек, принесший священные обеты, должен бодрствовать и быть готовым, а его спутников – его забавных милых спутников – нужно окормлять, поддерживать, вести с собой в этом путешествии, с этого момента и до смерти, отсюда и до конца времен.
Изольда поднялась наверх в женские комнаты и проводила взглядом отплывающую от причала гондолу с Лукой, Ишрак и Фрейзе: лодка быстро влилась в движение по Гранд-Каналу. Прижав пальцы к губам, она послала вслед лодке воздушный поцелуй. Однако она проследила за тем, чтобы не подходить вплотную к окну: если Лука и оглянется, то ее не увидит.
Ее внимание привлекла другая гондола, которая, похоже, направлялась прямо к их жилищу – и она прошла обратно к лестнице, чтобы послушать, что происходит. Ей было слышно, как домоправительница отправила служанку к водным воротам, чтобы встретить гостью, а потом, глядя вниз, увидела скользящую по перилам вверх изящную, унизанную кольцами руку.
– Леди Каринта, – сказала Изольда с отвращением.
Ей захотелось сказать, что ее нет дома, однако она осознала, что невозможно будет заставить брата Пьетро поддержать ее ложь, а домоправительницу – извиниться за нее, и поняла, что ей придется встретиться с венецианской аристократкой. Она обвела взглядом гостиную, поставила ровнее одно из кресел, закрыла двери обеих спален и постаралась со всем возможным достоинством устроиться на сиденье у окна.
Дверь открылась.
– Леди Каринта! – громко объявила домоправительница.
Изольда встала, чтобы поприветствовать гостью:
– Ваша милость!
– Дорогая моя! – отозвалась дама.
– Садитесь, пожалуйста! – Изольда указала на жесткий стул рядом с камином: небольшой огонь, разложенный в нем, согревал комнату – однако леди Каринта села у окна, так, чтобы яркий свет оставался у нее за спиной, и улыбнулась, демонстрируя острые белые зубки.
– Бокал вина? – предложила Изольда, подходя к буфету. – Печенья?
Знатная венецианка кивнула, и полунобли у нее в ушах блеснули и закачались. Изольда заметила, что теперь на ее белой шее красовалось ожерелье из крупных массивных ноблей: золото на фоне белой кожи казалось особенно ярким, массивные монеты оттягивали золотую цепочку. Изольда налила вина и подала леди Каринте блюдо с печеньем.
– Мне надо вернуть вам взятые в долг деньги, – вежливо проговорила Изольда. – Вы так любезно одолжили нам нобли! – Она ушла к себе в спальню и вернулась с мешочком золотых монет. – Я вам благодарна. И спасибо, что пригласили нас на ваш чудесный прием.
– Нобли? – уточнила леди Каринта, взвешивая мешочек в руке.
Изольда была рада, что Ишрак превратила рубины в нобли, так что сейчас ей было чем расплатиться с леди Каринтой.
– Конечно, – негромко ответила она.
– Ага! Тогда я в выигрыше! – торжествующе воскликнула леди Каринта. – Потому что этим утром они стоят больше, чем стоили вчера вечером. Я тебя обокрала, просто одолжив их тебе на вечер. Вы платите мне теми же монетами, но сегодня они стали более ценными. Ну, разве это не волшебство?
– Поздравляю с получением прибыли, – процедила Изольда сквозь зубы. – Вы явно могли бы поспорить умением с любым венецианским банкиром.
– На самом деле у тебя есть еще одно сокровище, которое я хочу получить, – сладким голосом объявила леди Каринта.
Изольда сумела сохранить на лице безупречно недоумевающее выражение.
– Не может быть, чтобы у меня оказалось что-то такое, чего желаете вы! Ведь вам же достаточно попросить мужа о чем-то, что вас заинтересовало.
Ее собеседница рассмеялась, откидывая голову так, чтобы продемонстрировать стройную белую шею с тяжелым золотым колье.
– Муж кое-какие развлечения мне обеспечивает, но не все, – многозначительно проговорила она. – Ты ведь меня понимаешь?
Изольда покачала головой:
– Извините, ваша милость. Я росла в деревне. Мне непривычны ваши городские манеры. Не могу понять, какие у вас могут быть соглашения с вашим супругом, кроме того, чтобы чтить его и повиноваться ему.
Ее гостья отрывисто хохотнула.
– Тогда ты еще более необычная, чем мне показалось, – сказала она. – Тогда буду говорить с тобой прямо, деревенская девочка. Если захочешь гулять по Венеции так, как гуляла прошлой ночью, или с кем-то встречаться, или отсутствовать дома всю ночь, я тебе помогу. Скажешь, что будешь у меня в гостях, и я дам тебе мою гондолу, и мой плащ, и мою маску… и даже мои платья. Если выдумаешь какую-то историю, можешь рассчитывать, что я ее подтвержу. Можешь сказать, что провела ночь у меня, и я буду говорить всем, что мы просидели за картами. Можешь врать, очертя свою хорошенькую головку, и я тебя поддержу, ни о чем не спрашивая. Что бы ты ни захотела сделать и каким бы это ни было… необычным. Понимаешь?
– Наверное, да, – ответила Изольда. – Вы будете покрывать мое вранье.
– Совершенно верно!
Леди Каринта улыбнулась.
– И если бы мне хотелось врать и тайно уходить из дома, это было бы мне очень полезно, – презрительно заявила Изольда. – Но я не хочу, так что в этом нет нужды.
– Я знаю, что знаю, – отметила леди Каринта.
– Это и есть суть и смысл знания, – находчиво парировала Изольда. – Все знают то, что знают.
– Я знаю, что видела, – не сдавалась леди Каринта.
– Вы видели, как я… а может, это была Ишрак… зашла в наш сад. А может, это мы видели, как вы зашли в наш сад. Может, мы даже поклянемся в этом. Ну и что? Ваша милость, это бессмыслица. Говорите прямо. Что вам от меня надо?
– Хорошо, я скажу прямо, деревенская девочка. Сегодня ты откроешь для моей гондолы ворота, проведешь меня наверх в комнату твоего брата, а на рассвете выпустишь. И ты ничего никому об этом не скажешь – и даже будешь отрицать, если тебя спросят прямо. – Она положила ладонь Изольде на колено. – Никто никогда не спросит, – пообещала она. – Я всегда прелестно осторожна.
– А что если мой брат не хочет, чтобы вас приводили к нему в комнату? – Изольде стало труднее дышать: она чувствовала, что вот-вот выйдет из себя. – Что если он считает вас слишком старой или слишком потасканной? Что если вы не вызываете у него желания и ему хочется, чтобы вы держались подальше?
Леди Каринта со смехом разгладила синее платье на бедрах, словно вспоминая, как накануне Лука ее ласкал.
– Он будет не первым юношей, который, проснувшись, обнаружит меня в своей постели. И не первым, кто будет этому рад.
– Он не обычный юноша, – предупредила ее Изольда. – Он не похож на всех тех юношей, с которыми вы сталкивались прежде.