з ты со мной уже переместился… Больше тысячи дней назад… Тут, в этом мире, ты меня четыре раза от смерти спасал. Мы выжили. Все. Кроме тебя. Тебя убили… Как? Это потом расскажем. Но учти, Паш, назад дороги нет. В свой мир ты уже не вернёшься.
Тут вступила молчавшая до сих пор третья женщина:
- Павел Дмитриевич, мы все понимаем - это странная история. Но если бы мы представляли некую силовую структуру, то долго бы с вами не разговаривали. Да и не выдумывали нечто фантастическое. Правильно? То же самое, если бы мы были бандитами или террористами. То, что рассказала Мария Максимовна - это правда. И… Если, к примеру, судить по экипировке, мы явно не клиенты психоневрологического диспансера. Так что…
Длинный мужик опустил Дугину на плечи бронежилет. Тьма тут же занялась липучками. А мужик уже приготовил лифчик-разгрузку с кучей автоматных магазинов.
Бабка спросила настороженно:
- Ну, что? Едешь?
- Ладно. Съезжу. Посмотрю.
Потом с усмешкой:
- Воевать с вами - себе дороже обойдётся. Я правильно понимаю?
Мария поморщилась:
- Да никто с тобой не собирается воевать… Просто - ты нам очень нужен. Тьма, вон, вообще извелась вся, за эти три сотни дней. Оделся?
Павел застегнул липучки на ботинках. На хороших, кстати, ботинках.
- Да, пожалуй - всё.
Всё обмундирование, выданное Бабкой, подошло Павлу впритык. Как специально подогнанное.
Крепыш ловко присобачил к Пашкиным ногам две кобуры с крупными пистолетами. Тьма подвесила ближе к заднице мачете, в таком же чехле, как и у всех. Теперь Павел выглядел как боец диверсионной группы. И Бабка скомандовала:
- Выдвигаемся!
Но Паша остановил:
- Подождите. У меня там тулуп …
- Оставь. Здесь тебе это не пригодится… Так… Бери свой рюкзак и оружие. Выходим.
Пашка забрал обе "сайги" и, вместе со всей бандой, уныло потопал на выход.
Ночь превратилась в предрассветные сумерки. Откуда-то наплыл тёплый ветерок и снег начал явно подтаивать. Пахло весной, честное слово.
У ворот ждал автомобиль с прицепом. Прицеп - мощный, с двумя осями по центру. Сама машина, большая, шестиколёсная. Обтянутая тентом, она выглядела непривычно, но все буднично полезли внутрь.
До сего момента Павел действовал как-то спонтанно, на автомате, под давлением. А тут до него дошла простая истина. Он остановился.
- Нет. Я с вами не поеду.
Бабка поинтересовалась:
- Это ещё почему?
- Поймите ребята (Пашка старался не раздражать вооружённых людей), ваша поездка - до первого поста ГАИ. Связываться с вами они, конечно, не станут, но "куда надо" позвонят. И нагрянет спецназ. Или просто вертушку пригонят и распылят вас по огородам. А мне ещё пожить надо... А то, что вы мне тут рассказали… Я в сказки давно уже не верю. Так что…
И Мария, и Тьма в два голоса начали его отговаривать от этой затеи.
Бабка тихо и абсолютно спокойно приказала:
- А ну - цыц.
И девушки сразу сдулись, замолчали, опустили глаза.
А командирша печально кивая поинтересовалась:
- ГАИ, значит, говоришь?... И что там ещё? Ах, да! Вертушка… Ну, ну…
И уже с угрозой:
- А ну-ка быстро марш в машину. А то я тебе коленки нахрен прострелю. Я тебя в любом случае отсюда вывезу. Если понадобится, то по частям.
И пошла вокруг капота к переднему пассажирскому месту, раздражённо бормоча:
- Будет он тут передо мной пальцы гнуть…
Мария похлопала Пашку по плечу.
- Садись, Паша, садись. Она не шутит.
Глава 2. Странная поездка
Под тентом было тепло.
Он уселся на третий ряд. Все, кроме него, надели шлемы.
Следом ввинтилась Тьма. И сразу же обхватила его руку, прижалась щекой к плечу, глубоко и удовлетворенно, даже со стоном, вздохнула.
Ладно, пусть жмётся, от меня не убудет - думал Паша, - но девица какая-то неуравновешенная. Хорошо хоть не агрессивная. Вроде бы она и правда рада меня видеть. Почему, только - непонятно… А вот со всеми остальными… Спрашивается - зачем ему дали оружие? Это же не муляжи, это же боевые пистолеты, по тяжести - с полными обоймами.
Он достал короткоствол, осмотрел. АПС. Стечкин. Он когда-то, в молодости, мечтал о таком. Заткнул обратно, стал думать дальше.
Вот, Бабка эта… Она же угрожала его покалечить. И, в то же время, повернулась к нему спиной, спокойно пошла, не побоялась, что я ей вслед выстрелю…
И вообще - странно всё.
Водитель, которого звали "Коротким", завёл механизм и начал сдавать назад. Прицеп упёрся в палисадник. Короткий тронул вперёд, протянул сцепку на метр и упёрся передком в ограду авошника. Опять сдал задом до упора. Бабка заворчала:
- Мы тут, что - два часа будем юзгаться? Пошли, Аркаша, подмогни.
Мужчина и женщина вылезли из авто, подошли к кенгурятнику, присели и, подняв передок машины, перенесли его на полтора метра в сторону.
Сказать, что Пашка охренел, это весьма слабо. Там один двигатель на полтораста килограмм. И так легко его поднять…
Тронулись.
Бабка глянула между сидений на отвисшую Пашкину челюсть, успокоила, упреждая его вопрос:
- Да люди мы, Паша, люди. Человеки.
Он насторожено спросил у Тьмы:
- Девушка, я так понимаю "Тьма", это же - кличка?
- Это позывной. А зовут меня - Таня. Татьяна Дугина. Мы когда повенчались, я твою фамилию взяла.
Павел хмыкнул недоверчиво:
- Мы венчались?!
- Да, Паш. У нас ребёнку уже восемьсот дней… Восемьсот двенадцать… Назвали Виталиком, как твоего сына. Ох, он тебе так обрадуется.
И снова прижалась щекой к его плечу. В полутьме Дугин Таню особо не разглядел, но вроде ничё девица, не страшная.
От слов её Пашка как-то… Он отнёсся к этим сведениям так, как врач относится к новой выдумке больного шизофренией.
В салоне шум двигателя был неслышен. Только цепи на колесах шуршали, перемалывая тающий снег. В мизерные окошки тента ничерта не разглядеть.
Как бы там ни было, а информацию надо получать. И Павел снова склонился к Тане. Она тоже сидела без шлема.
- Таня, а куда мы едем?
- В Отрадный. На Мичурина. Там кое-что надо забрать… Патроны, короче. И ещё что-то… Я не знаю.
- А потом?
- А потом на Нефтяников, в твою контору.
- А там что?
- Там у тебя баллоны с газом. Они нужны… У нас ещё три группы в Отрадный выехали. За продовольствием. Может встретимся… Потом домой. Ничего, что я к тебе так прижалась?
- Ничего, всё нормально, - Пашка не собирался ссориться со своими похитителями.
На улице Мичурина отряд подкатил к большому кирпичному особняку.
Откровенно светало. Пашка мельком удивился раннему началу дня, но потом как-то забыл про это неестественное явление за последовавшими событиями.
Бабка скомандовала:
- Так… Ладно… Мужики, берите новика и обкатайте его… Чтобы он к хренам понял, что к чему. Вылазь, Паша. Будешь знакомиться с обстановкой… Карабины оставь в машине, тут стрелять нельзя. Только тесаком… Вперёд.
Таня поймала его за руку, притянула , чмокнула в щеку.
- Поосторожнее там.
И он пошёл к металлической ажурной калитке, которую Короткий уже "открыл", при помощи мощной фомки. Входные двери, крепыш и длинный легко выломали в два гвоздодёра. Сварка на мощном замке не выдержала. Да и сама дверь изогнулась под напором взломщиков.
Паша пощупал стальной дверной лист - миллиметров пять. Это какую же силу надо иметь, чтобы такое прогнуть. Они, что - на стероидах, что ли?
Вся эта интермедия казалась розыгрышем, который зачем-то ему устроила эта, не внушающая доверия, команда.
Короткий быстренько провёл инструктаж:
- В доме пять человек. Четыре мужика и женщина. Все они попытаются тебя убить.
- И съесть, - добавил второй.
- Запомни, - продолжал Короткий, - с тварями не вступают в переговоры, их не призывают к здравомыслию или к совести, им не угрожают. Их убивают. Они только похожи на людей. На самом деле…
Из глубины дома донёсся странный клёкот, перешедший в жуткое ворчание.
- Приветствуют, учуяли, - усмехнулся крепыш. - Ну что, Паша, давай…
Его втолкнули в сумрак дома и сами зашли следом.
Холл большой и тихий, почему-то настораживал.
Справа, под лестницей зашуршало. Свет двух фонариков метнулся туда. Из угла вышел пузатый мужик цыганистого вида, одетый только в майку и трусы. На волосатой груди болтался крупный медальон на толстенной цепи. Видимо - золото.
Вся майка у него была залита кровью. Одно ухо оторвано. Не отрезано, а именно оторвано, или откушено. На правом плече зияла рваная рана.
И этот, слегка неукомплектованный мужичок, дёргано потопал к вошедшим.
Короткий посветил в другой угол и предупредил:
- Сзади…
Пашка испуганно развернулся. Из коридора выхромала троица. Два мужика лет тридцати и один совсем мальчик. Все трое полураздетые и изрядно погрызенные. Мурашки побежали по спине. Картинка - жутковатая.
Павел, каким-то непонятным образом почувствовал исходящую от уродов злость. А ещё голод. Страшный голод, терзающий их тела. И ещё - какую-то тоску, тяжкую скорбь от утраты чего-то, и от невозможности поправить положение.
Всё это промелькнуло в долю секунды, и Дугин, неожиданно для себя, рявкнул на мужиков:
- Стоять!
Зомбаки замерли на месте, опустили стыдливо головы и посматривали на Пашку искоса и испуганно. Теперь в их эмоциях прорезался страх, и даже животный ужас, как перед хищником, который многократно сильнее и опасней.
На лестнице, ведущей на второй этаж, заскрипели ступени. Лучи фонарей метнулись к проёму. Спускающийся по лестнице, видимо ослеплённый ярким светом, оступился и молча покатился вниз.
Это была женщина. Полная, даже толстая, и оляповато одетая цыганка. Она благополучно докувыркалась до первого этажа, неуклюже встала, машинально отряхнула подол и, чуть пригнувшись, быстро пошла на Павла.
Он вытянул из ножен тесак, ткнул им, чуть ли не в нос дамы и снова рявкнул: