– Ну, по крайней мере, я рада, что ничего в этом роде не зависит от меня! Я такими талантами не обладаю.
– У тебя, Холлис, есть собственные таланты, – улыбнулась леди Норткотт. – И я наблюдала их в действии. Только это и имеет значение. Мы все должны использовать то, что имеем, чтобы изменить положение дел.
– Действительно…
Я посмотрела через комнату на Этана. Сайлас клялся, что Этан очень талантлив. Я знала, что он хороший солдат, и он, похоже, не поддавался давлению. Ему недоставало многих других замечательных качеств – и первым делом доброты, – но я не могла отрицать того, что он обладает очень быстрым умом. Впрочем, это не заставляло меня восхищаться им.
Этан сделал последний глоток из чаши и поставил ее на столик с такой силой, что звон разнесся по всей гостиной, привлекая мое внимание, хотела я того или нет. Взгляд Этана изучал меня. И было в нем что-то такое, от чего меня с головы до ног пробрало холодом. Одним этим взглядом Этан Норткотт откровенно показал, что ненавидит меня и был бы крайне рад, если бы я исчезла.
Но не он был главой этого дома, а его родители вроде бы считали меня желанной гостьей. Лорд Норткотт, словно прочитав мои мысли и желая показать, что я часть их семьи, встал и подошел к нам.
– Моя жена объясняет тебе, какие испытания нас ждут? О планах, частью которых ты теперь стала? – спросил он.
Его слова задели Этана, и он снова принялся кружить по гостиной.
Я улыбнулась лорду:
– У меня были кое-какие догадки. Но я не представляла, какую работу вы уже проделали здесь, пытаясь привести все в порядок. И, судя по всему, мне многому придется научиться.
Он сел в большое кресло напротив меня, а матушка встала и положила руки на спинку этого кресла.
– Лучшего времени для того, чтобы рассказать тебе обо всем, что мы знаем, и не найти… и о том, о чем мы догадываемся, и о том, над чем работаем.
– Вы уверены, что это умно? – прошипел Этан, совсем не заботясь о том, что я могу его услышать.
Он уже во второй раз публично заявил, что я недостойна доверия.
Лорд Норткотт улыбнулся сыну, не осуждая его, даже не поправляя, а просто взглядом выражая очевидное:
– Да, я думаю, что моя новая племянница должна быть вовлечена в наши планы, как бы ненадежны они ни были.
Взгляд Этана снова уперся в меня, и я прекрасно видела в нем сильное подозрение.
– Леди Норткотт уже начала кое-что мне объяснять, – сказала я. – И похоже, для свержения короля Квинтена нам нужны доказательства того, что именно он стоит за действиями Темнейших Рыцарей?
– В самую точку. Так что наша стратегия сейчас – поиск доказательств. – Лорд Норткотт вздохнул и добавил, обращаясь в основном ко мне: – Мы, конечно, уже делали такие попытки прежде. Мы пробовали подкупить стражу. У нас есть друзья, живущие при дворе, и их глаза всегда открыты. Мы… Ну, у нас больше поддержки, чем кто-нибудь мог бы предположить. Но пока особого успеха мы не добились. – Он посмотрел на всех нас по очереди. – А учитывая, насколько жестоки и часты были нападения Темнейших Рыцарей, я чувствую, что любые последующие действия могут стать нашей последней попыткой разоблачить Квинтена. Все мы работаем над этим. И что мы уже знаем? Кто способен помочь нам в этом? Что мне напоминает… Этан? – Он повернулся к сыну. – Ты что-нибудь слышал во время поездки в Короа и обратно? Полагаю, твои друзья-солдаты могли говорить рядом с тобой без опаски.
Этан медленно кивнул, не слишком горя желанием отвечать:
– Слышал. Похоже, королева потеряла дитя и старается получить новое.
Ненавидя себя за отчаянное желание услышать новости, которые мог сообщить только он, я все-таки спросила:
– И как Валентина?
Этан прищурился, посмотрел на меня и пожал плечами:
– Не в моих правилах интересоваться здоровьем моих врагов.
И это слово, я не сомневалась, он относил и ко мне тоже.
– Она просто молодая женщина, – возразила я. – Она ничего плохого не сделала!
– Она жена моего врага. Она старается продлить самый жестокий королевский род в истории. Она определенно нам не друг.
– Она моя подруга, – прошептала я.
Этан не потрудился ответить, перейдя к другой теме:
– Квинтен пытается убедить себя, что она выносит его дитя, но женщины при дворе говорят, что она вроде бы не слишком к этому стремится, так что тут и сказать нечего.
Я нервно сглотнула, представив Валентину, ведущую одинокую жизнь в замке. Возможно, она и благодарна за то, что получила еще один шанс, но и в ужасе при мысли, что будет с ней, если ее снова постигнет неудача. И я не считала, что такое давление на нее поможет ей выносить ребенка.
– Принц Хадриан в последнее время болен. Ну, значительно серьезнее, чем обычно. Несколько дней он не появлялся при дворе, а когда его привезли, то ходил с трудом. Не знаю, чего рассчитывает достичь Квинтен, выставляя Хадриана напоказ в таком состоянии.
– Бедный юноша, – вздохнула леди Норткотт. – Я вообще не понимаю, как он умудрился прожить так долго. Будет чудом, если он дотянет до собственной свадьбы.
– А когда она состоится? – спросила матушка.
– Предполагается, что невеста прибудет в начале следующего года.
– Меня до сих пор изумляет то, что невесту ему искали за границей, – заметил лорд Норткотт.
– Неужели это так необычно, что принц Хадриан женится на представительнице другого королевского рода? – спросила я.
– Да, – почти одновременно ответили мне все.
Я вскинула брови:
– Ну… Перед моим отъездом из Короа меня вписали в некий неофициальный договор. Моя первая дочь в случае, если у нее будет старший брат, который наследует трон, должна была бы выйти за старшего сына Хадриана. Джеймсон говорил, что для короля Квинтена нехарактерно предлагать, чтобы кто-то из королевской семьи Изолта вступил в брак за пределами своей страны. Полагаю, он был прав.
Лорд Норткотт пристально посмотрел на меня:
– Это действительно так?
Я окинула гостиную взглядом и увидела, что все удивленно уставились на меня.
– Да. Договор подписали Джеймсон и Квинтен, но Хадриан, Валентина и я при этом присутствовали. Наверное, теперь это не считается, потому что я… Или, может быть, условия договора перейдут на Делию Грейс. А что? Что такое?
– К чему бы все это? – задумчиво произнес лорд Норткотт.
– Законность, – тут же отреагировал Этан. – Они хотят добавить к своему роду еще одну королевскую кровь, чтобы никто не смог оспорить право на трон у их наследников. А взамен он предлагает короанцам преданность Изолта, самого большого королевства на континенте. – Этан покачал головой. – Блестяще!
Все надолго замолчали, обдумывая сказанное. Король Квинтен строил планы защиты себя и своего рода, а мы просто сидели здесь, не имея понятия, как на это ответить.
– А мы можем что-то с этим сделать? – тихо спросила я.
Брови лорда Норткотта сдвинулись, он принялся постукивать пальцами по подлокотнику кресла.
– Не думаю, но знать это полезно. Спасибо, Холлис. Можешь еще что-нибудь вспомнить, в особенности о том визите, что кажется тебе ценным?
Я сглотнула:
– Неприятно вас разочаровывать, но меня строго предупреждали, чтобы во время пребывания Квинтена я держалась от него подальше, так что мы лишь чуть-чуть поговорили.
Но неожиданно та единственная встреча мелькнула в моей памяти, причем так ярко, что меня словно ударили в грудь.
– Ох… – Я почувствовала, что меня пробирает холодом.
Это уж слишком походило на случайность, чтобы просто быть ею.
Я покачала головой, слезы сами собой набежали на глаза.
– Он меня предостерег.
– Кто? Квинтен? – спросила матушка.
Я кивнула и почувствовала, как по щекам потекли слезы, когда мысленно вернулась в Парадный зал замка Керескен. Я держала корону, изготовленную Сайласом. Он стоял рядом со мной, когда это произошло.
– Квинтен заметил, что я сближаюсь с вашей семьей… и он… Я не могу точно припомнить его слова, но он посоветовал мне быть поосторожнее, или я могу обжечься.
Матушка зажала рот ладонью, на ее лице отразился ужас.
Он знал. Уже тогда он знал, что собирается убить их всех, и мог догадаться, что, если я окажусь слишком близко к Истоффам, мне тоже будет грозить опасность.
– Отец, разве этого недостаточно? – спросил Этан.
– Боюсь, нет, сын мой. Это кирпичик, а нам нужна целая стена.
Я сидела, все еще ошеломленная словами Квинтена, и пыталась вспомнить еще что-нибудь из его слов.
– Холлис, ты в порядке? – тихо спросила Скарлет.
Она сидела так тихо, что я почти забыла о ее присутствии в гостиной. Но она поняла. Ей ведь тоже пришлось нелегко.
Я кивнула, хотя это было ложью. Иногда мне казалось, что Сайлас умер много лет назад, что он глава книги, прочитанной мною давным-давно. А иногда боль потери была очень свежей, она вскрывала рану, делала ее глубже, заставляя мое сердце кровоточить, рыдать по любви столь юной, что она едва научилась ходить.
Я промокнула слезы. Поплачу, когда останусь одна. Не здесь.
– Кстати, о нападении. Есть еще кое-какая подробность, которая меня беспокоит.
Я посмотрела на Этана; он поправлял свои манжеты, как будто ему просто необходимо было чем-то занять руки.
– И что же это? – требовательно спросила матушка.
– Весть об этом вообще не дошла до границы.
– И что? – спросила матушка.
– А то, что король сумел почти полностью истребить целый род, и вроде бы все должны об этом знать. Если не благодаря его собственному злорадному торжеству, то хотя бы из страха. Но об этом ничего не говорили, когда я ехал в Короа, и сегодня, когда мы возвращались в Изолт, об этом тоже никто не знал. – Этан покачал головой. – Думаю, нам следует быть настороже.
Лорд Норткотт посмотрел на него серьезно и спокойно:
– Мы всегда настороже.
– Да, но грядут какие-то события, – настаивал Этан, глядя на матушку. – К этому времени слухи должны были бы расползтись. Но этого не случилось. И если это король заставляет людей молчать, мы вполне можем оказаться его следующей мишенью.