«Нет, ты жива! Жива, и я не верю, что возможно что-то другое. Нет, и точка!» – твердо решила Валерия Владимировна, затягивая шторы и уходя в свою спальню, оставляя темное небо в безмолвном одиночестве.
Восемнадцатая глава
Уже несколько дней подряд рабочий день Эрика начинался в восемь тридцать и заканчивался в половине девятого вечера. До четырех он вкалывал в салоне связи, продавая телефоны, ноутбуки и прочую технику, а с половины пятого до половины девятого был барменом в небольшом баре, и эта работа нравилась ему намного больше первой. Во-первых, платили на ней больше, клиенты всегда оставляли чаевые; во‐вторых, как такового дресс-кода не было, Эрика лишь просили надевать черную рубашку или футболку, всегда носить бейдж с именем и белый браслет, который ему выдали, на запястье. Проклятой униформы ярко-желтого цвета не предусматривалось в этом месте, чего нельзя было сказать о салоне, в котором все сотрудники ходили как помеченные цыплята. Лишь гребешков и лапок не хватало.
В баре Эрик успел познакомиться со многими, в том числе и с девушками, общение с которыми он старательно ограничивал, даже если те того не хотели. Каждая из них старалась поближе узнать симпатичного молодого бармена, а тот лишь вел себя с ними просто и дружелюбно, не давая никаких поводов для продолжения общения.
– У меня есть девушка, – в который раз он произнес эту фразу, когда новенькая официантка нагло флиртовала с ним перед окончанием смены. На ночную Эрик решил пока не оставаться, а вот пару раз уже замещал коллег и понял, что за это платят больше.
– Девушка не стенка, подвинется, – сладко протянула она, облизывая тонкие губы, перемазанные бежевым блеском. Рыжие волосы то и дело липли к губам, это девушку раздражало.
– Тогда будь такой зайкой, подвинься и дай мне выйти, – он сказал это спокойно, но девушка уловила в его голосе те грубые нотки, из-за которых по телу пробежали мурашки. Она почувствовала себя не в безопасности, захотелось спрятаться. Отойдя, молодая официантка пропустила Эрика и до боли прикусила губу, стараясь не поддаться эмоциям и не заплакать на виду у других сотрудников клуба.
Несмотря на нескрытую, но спокойную грубость, к Эрику тянулись люди, особенно молодые женщины. Но он никого не желал так сильно, как ту, что жила с ним под одной крышей.
– Спокойной ночи, – он уже не мог вспомнить себя, засыпающего в полнейшем одиночестве в пустой квартире. Сейчас все его мысли и воспоминания занимали эти счастливые моменты рядом с брюнеткой, карие глаза которой дурманили и пьянили.
Пожелав ему того же, Олеся повернулась лицом к нему, закрыла глаза и попыталась уснуть. В голове крутились мысли о матери, о странных снах, которые начинали пугать ее с наступлением темноты. Эрик же продолжал лежать, тоже старался поскорее уснуть и выспаться, чтобы утром снова пойти на работу, а вечером вернуться к Олесе и так же заснуть рядом с ней.
Поворочавшись долгие минуты, Олеся перевернулась на спину и открыла глаза. Тихо выругавшись, начала поправлять на себе одеяло, ругала себя за то, что глаза вовсе не хотели закрываться. За то, что она настолько жалкая, что никак не может найти работу.
«Глупая! Глупая! Глупая!»
– Не спится? – шепотом спросил Эрик, открывая глаза и смотря на нее.
– Не-а, не спится, – она сложила руки вдоль тела и сжала пальцы в кулаки. – В голове бардак. Я так устала из-за того, насколько я бесполезна, что голова кругом.
– И мне не спится.
– Почему?
– Думаю о тебе. Всегда думаю о тебе. О том, что мне нужно сделать, чтобы ты скорее все вспомнила, – пробормотал он, немного помедлив. – О том, что будет с нами, если ты ничего не вспомнишь.
– И что будет между нами?
– Получится ли у нас все восстановить. Я не могу на тебя давить, но… так тебя люблю, Олесь. Так сильно, что боюсь представить себя без тебя. Я ведь не смогу сам. Без тебя. Не смогу.
– Я стараюсь изо всех сил вспомнить что-нибудь. Ты ведь знаешь это. Ты… мы можем расстаться, если ты сомневаешься во мне. В том, что все может быть так же хорошо между нами, как и раньше.
– Ну уж нет, тебя я не брошу. Никогда. – На секунду Олесе показалось, что в его глазах она увидела страх, но оправдание этому дать не смогла. Все вспыхнуло так быстро, что через мгновение Олеся забыла об этом.
Они продолжали лежать друг напротив друга, думать о разном. Олеся порой хмурилась и мысленно ругалась, когда в голове снова не появлялось ничего из ее старых воспоминаний. До момента ее падения все, что она знала сейчас, – знала со слов Эрика и верила ему. Порой казалось, что верила даже больше, чем самой себе.
– Ты не хочешь попробовать? – прошептал он, и Олеся была готова поклясться, что его взгляд вот уже несколько минут не отрывался от ее губ. Подняв глаза и наткнувшись на немой вопрос, он продолжил: – Зайти чуть дальше, я не знаю… – его голос звучал неуверенно и слегка дрожал. – Может, поцелуи или что-нибудь. Потому что я сейчас чертовски сильно хочу тебя поцеловать.
– Я не знаю. Я просто не знаю. Мы ведь знакомы не так давно.
«Я тебя знаю совсем мало времени, а вот ты… ты меня знаешь очень хорошо, Эрик».
Эрик не хотел получить от нее отказ, да и пугать в планы тоже не входило. Он лишь надеялся, что она согласится.
– Только один раз. Один поцелуй, – услышала она его шепот, – пожалуйста, Олесь. Ради меня.
Ему снились их долгие безудержные поцелуи. Каждое утро Эрик был вынужден как-то справляться с мыслями, пока Олеся спала. Эрик с ума сходил всякий раз, когда девушка улыбалась и проводила кончиком языка по нижней губе, когда прикусывала их в процессе готовки или просто надувала губки, если была чем-то недовольна. Эрик устал. Он измотан, и он хочет ее. Для начала один поцелуй, а потом… потом будет видно, главное, добиться сдвига с мертвой точки. Прошло уже много времени с момента их жизни в этой квартире, и больше ждать не имело смысла – Эрик любил ее, а его любви хватит на них двоих сполна.
– Хорошо, – сдалась Олеся, открыв глаза. Прикинув все «за» и «против», она приняла для себя одно из самых сложные решений – от одного поцелуя не умирают. В фильмах, что Олеся смотрела с Эриком каждый вечер, герои всегда целуются. Просто так, без чувств. Так почему бы не дать себе слабину и не попробовать нечто похожее?
– Только если ты уверена, – Эрик придвинулся ближе к ней.
– Мы ведь рано или поздно должны это сделать, – Олеся нервничала, терла резко вспотевшие ладони и чувствовала, как все тело начинало гореть.
– Это не звучит как уверенность, – он поднял руку и взъерошил отросшую челку, пряди которой спадали на его лоб и немного закрывали глаза.
Ничего не ответив, Олеся смотрела в глаза Эрика, ловила себя на мысли, что они действовали на нее сродни сильному успокоительному, а может, даже снотворному. Резко захотелось спать, но уйти просто так нельзя. Обещание на один поцелуй было дано, и нужно было лишь довести дело до конца.
Наклоняясь еще ближе, Эрик продолжал смотреть в ее кофейные глаза, дыхание учащалось. Осторожно коснувшись ее губ своими, он не сразу поспешил углубить поцелуй. Убеждал, приказывал себе действовать медленно, аккуратно и не спеша. Сердце из ее грудной клетки готово было выпрыгнуть, но по пути столкнулось бы с сердцем Эрика. Он тоже чувствовал себя на пределе. Эрик поднял руку и положил ладонь на ее щеку, поглаживал пальцами мягкую и нежную кожу, слегка улыбался. Он попытался углубить поцелуй, проскользнуть языком между ее губ, но Олеся не позволила. Испугалась и струсила. Эрик провел кончиком языка по ее губам, а после отстранился. Несколько секунд. Все длилось несколько секунд, но для каждого из них это было сопоставимо с вечностью.
– Прости. Была не самая лучшая идея, – вздохнул Эрик, отодвигаясь от нее и ложась на спину. – Прости. Сам виноват.
– Все нормально. Я ведь не спящая красавица, которая все вспомнит с помощью поцелуя, – попыталась отшутиться Олеся, но Эрик даже не улыбнулся. Она не посмотрела на него, лишь незаметно вытерла губы ладонью, которые жгло после поцелуя. – Может, в следующий раз, если я тебя поцелую сама, то все получится?
«Ты не спящая красавица, ты Русалочка. Маленькая и глупая Русалочка, которой я верну не голос, а память. Все воспоминания, в которых буду я, а ты будешь любить меня. Сильно и взаимно».
– Может быть, получится. Когда ты захочешь этого сама, – пробормотал Эрик, закрывая глаза. – Скажешь, когда будешь готова… попробовать, – последние слова он произнес безэмоционально. Обыденно.
– Только не обижайся, хорошо?
– Ты ни в чем не виновата. Я не обижаюсь, все хорошо.
– Я забыла собственного парня, разве это не вина?
– Но я тебя все равно люблю. Пусть ты этого и не помнишь. И пока моей любви хватит на нас двоих. Обещаю.
Олеся неосознанно придвинулась к нему ближе, оказалась на его половине кровати, соприкоснулась своим плечом с его. Она не хотела снова терзать себя ночными кошмарами, а рядом с Эриком ее радовали лишь хорошие сны. Никакого страха. Но Эрик не обнимал Олесю, продолжал лежать, подложив одну руку под голову, а другая покоилась на его груди.
– Не хочешь обнять меня? – прошептала Олеся, приподнимаясь и смотря на Эрика. «Красивый, но я тебя не люблю. Но любила. И полюблю снова», – подумала Олеся, но вслух ничего не сказала, чтобы не оказаться глупой.
Промолчав, Эрик убрал руку с груди, подложил ее под голову Олеси, вжимая ее тело в свое вплотную, заставляя повернуться на бок и уснуть спокойным сном до позднего утра. Олеся снова ощущала рядом с ним едва уловимый цветочный аромат, заставляющий ее улыбаться и чувствовать себя в безопасности. Даже их неудачная попытка поцелуя не смогла испортить отношения, построенные за это время.
Девятнадцатая глава
Все новогодние праздники они провели в квартире. К этому моменту Эрик окончательно убедился, что с Олесей все хорошо и она чувствовала себя достаточно здоровой для устройства на работу. Они вдвоем снова просматривали варианты объявлений. Олесю удручал тот факт, что у нее не было высшего образования или какого-то среднего специального, кроме самого обычного… школьного. И она понятия не имела, чем раньше хотела заниматься, к чему лежала ее душа. Сейчас же Олеся любила готовить и убираться в квартире, все из-за того, что других занятий у нее попросту не было.