Дверь в ванную слегка приоткрылась из-за сломанной щеколды. Всего несколько сантиметров, но Эрику хватило этого, чтобы остановиться в коридоре. Любопытство и желание взяли верх, и вот он еще сильнее подтолкнул дверь и заглянул внутрь. Увидел Олесю сквозь запотевшее стекло душевой кабинки и не мог сдержать тихого стона. То ли радости от увиденного, то ли разочарования из-за невозможности быть там с ней и касаться ее тела руками. Эрик хотел бы рассмотреть Олесю в мельчайших подробностях, запомнить каждую родинку, каждый шрамик на коже, но пока довольствовался тем, что имел.
Она стояла спиной к двери, смывала гель с плеч, опускалась к груди. Эрик мог лишь снова думать о ней и мечтать, что когда-нибудь сам коснется ее. Проведет пальцами от ключиц до груди, сожмет их ладонями. Постояв еще немного, Эрик мысленно выругался, прикрыл дверь и ушел в спальню. Едва дышал, ноги почти не слушались, сердце билось как сумасшедшее. Эрик был возбужден, и даже ходьба из одного угла комнаты к другому ничем не помогала.
– Все хорошо? – услышал он. Повернулся и увидел Олесю, которая только что вошла в комнату. Волосы были замотаны в красное полотенце, на самой Олесе надеты серые штаны и черная футболка.
– Да, все хорошо, – повторил Эрик, улыбнувшись. Осмотрев Олесю, он ушел в ванную, оставляя Олесю одну.
Эрик лишь надеялся, что Олеся не выйдет из комнаты. Не мог больше терпеть и решил расслабиться сейчас, пока выдалась возможность. Закрыв дверь в ванную поплотнее, быстро разделся и зашел в кабинку, включил воду. Фантазии о том, как пару минут назад здесь была Олеся, кружили ему голову. Тихо выругался и наклонился, лбом уткнулся в запотевшее стекло кабинки. Терпеть было невыносимо, и он дал волю фантазиям.
Он представлял ее. Как целовал губы, касался кончиками пальцев ключиц и груди, скользил по бархатной коже губами. Оставлял после себя красноватые следы, слушал ее сбитое дыхание, стоны и шелест простыней. Эрик зажмурился, видение того, как Олеся извивалась под ним и просила коснуться ее снова, было слишком реальным. Протяни руку и коснись! И он знал, что коснется. Если не сегодня, то совсем скоро.
Ни о чем не подозревающая Олеся расстелила кровать и легла на свое место, прикрыла глаза. Головной боли не было, на душе спокойно. Она хотела спать, но боялась снова увидеть странные сны, которые так давно мучили ее. Олеся не знала, что они означали и почему терзали именно ее. Что хотели ей сказать?
Двадцать вторая глава
Бóльшую часть дня Валерия Владимировна провела на работе. Сверяла сметы, проверяла цифры в договорах, подписывала приказы и отправляла все начальнику. Контролировала своевременную оплату налогов, проводила расчет с поставщиками стройматериалов, начисляла зарплату всем сотрудникам. Вот уже несколько лет женщина работала главным бухгалтером и никогда еще не чувствовала себя такой разбитой. Ее жизнь теперь состояла из цифр не только в стенах компании, но и дома.
Цифры.
Цифры.
Цифры.
С момента последнего разговора с дочерью прошло уже почти два месяца. Сорок пять дней.
Валерия Владимировна начинала каждый свой день с ритуала. Умывалась, брала в руки телефон и проверяла районные новости, читала сообщения от друзей дочери. Всякий раз, делая это, женщина надеялась увидеть одно простое сообщение: «Ее нашли!» Но дни шли, а эти простые два слова, всего семь букв… никто не писал.
Два слова, семь букв – снова цифры.
Женщина зачеркивала дни в календаре красным фломастером, потом пересчитывала их и тихо вздыхала. Она запретила себе плакать. От слез начинали болеть глаза, мучила мигрень. Женщина не допустит и слезинки, пока ее ребенок не будет дома. Жив и здоров. Она все еще верила в лучшее.
Пару раз в неделю Валерия Владимировна давала слабину и заходила в те сводки новостей, к которым запрещала себе прикасаться. К тем, кого уже не было в живых. Вот небольшая статья о девушке, на лечение которой собирали деньги. Ее сбросил с лестницы собственный парень, ожидающий суда (речь идет о главной героине книги «Отравленная»).
На другой странице Валерия Владимировна наткнулась на заметку о парне, изнасиловавшем свою девушку-соседку, того тоже ждал суд. Читая все это, женщина делала маленькие глотки вина. Верила в то, что ее дочери не будет в этих сводках. Она ведь жива.
Поднакопив немного денег, Валерия Владимировна написала в редакцию одного регионального телеканала. Объяснила им свою ситуацию, выслала несколько фото Есении и лишь ждала ответа. Женщина звонила в местные газеты, а с помощью коллеги по работе смогла связаться с редактором газеты из соседнего городка. Друзья Есении продолжали писать посты в социальных сетях, шерстить место, где была брошена ее машина, искать хоть каких-то свидетелей.
И, о чудо, спустя почти два месяца одна из несостоявшихся коллег Есении вспомнила странного парня, которого, к сожалению, не смогла описать.
– Высокий. Светловолосый. С букетом цветов. – Это все, что она запомнила и смогла рассказать подруге Есении, которая просила показать записи камеры видеонаблюдения. Ей это позволили, но девушка едва удержалась, чтобы не расплакаться, когда сказали, что снаружи на тот момент камер еще не было.
Вот Есения вышла из зала, где проходил банкет, вот прошла по коридору к выходу, открыла дверь и пропала. Что было с ней дальше, никто из сотрудников этой танцевальной студии не знал. Да и никто не знал. Даже девушка, которая видела тогда высокого светловолосого парня с букетом цветов.
Под это описание подходил каждый второй. Этим лучшая подруга Есении, Дарья Флеер, и занималась. И пусть они не общались с августа месяца, Даша все еще считала ту своей подругой.
Девушки с детства были знакомы, ходили в одну танцевальную студию, а потом обе перешли в Рapillon под руководством Ивана Максимова. Есения приглянулась парню, и он начал с ней встречаться, а невзрачная Даша так и осталась лучшей подругой. Средний рост, длинные светлые волосы и густая челка, которую постоянно приходилось выпрямлять. Светло-карие глаза скрывались за квадратными очками в белой оправе. Со своими минус два Даше было трудно без них, да и линзы подобрать тоже вопросом оказалось не самым простым. Но это не мешало Флеер стать местной знаменитостью, а в дальнейшем и любовницей парня собственной подруги. Любовницей она и осталась, когда Максимов нашел себе новую девушку.
Первый раз Даша пришла в старую квартиру Есении в конце сентября. У них тогда как раз закончился небольшой тур, и было несколько дней отдыха перед тяжелыми репетициями к краевым соревнованиям. Флеер звонила в дверь квартиры долгих несколько минут, но лишь от соседки узнала, что там пусто.
– Так съехала она, голубушка, – пробормотала старушка, приоткрыв дверь напротив. – Недели три как уехала. Быстро так. Жаль, хорошая девочка была. То в магазин сбегает мне, то так… поможет старой бабке вечер скоротать.
Флеер поблагодарила ту и ушла.
А весь следующий день провела в компании Максимова, потом уехала в Питер на несколько дней и по возвращении вернулась к репетициям. Про некогда лучшую подругу она забыла. Флеер дни проводила в зале, а ночи в компании Максимова, который не обещал ей ничего, кроме роли любовницы. И это Дашку устраивало, ведь девушек Максимов менял довольно часто, а вот любовница у него была одна – она.
Флеер вспомнила про Есению случайно. Выходила из цветочного магазина, откуда забрала букет для матери, и уткнулась взглядом в знакомые черты лица. В лучшую подругу, фотография которой была подписана заголовком «пропал человек». Это так потрясло Флеер, что от неожиданности она выронила букет и сама осела на землю. В тот ноябрьский день шел дождь, на улице было грязно и сыро. Но Даша Флеер все сидела среди луж и опавших листьев с поднятой головой – смотрела на улыбчивую Есению на фото.
С тех пор Даша и занялась поисками, помогала Валерии Владимировне, хоть та и отказывалась сначала от всего. Но Флеер не успокаивалась, сама расклеила еще объявлений, добилась того, чтобы увидеть видео с камер, только вот все впустую.
– Ничего. Мы что-нибудь придумаем. Найдем ее, – написала она Валерии Владимировне, а потом села в такси и поехала обратно в город. Даша всю дорогу смотрела в окно, проезжая место, где нашли машину Есении. Флеер стало плохо, и она попросила включить кондиционер. Душно не было, но Даша задыхалась от тихого, беззвучного плача.
Она плакала, пока ей не позвонили. На экране телефона высветилось простое «Максимов», а внизу одно из их совместных фото. Там Иван обнимал Дашу, целовал ее в щеку, а она улыбалась. Даша помнила тот вечер, словно он был вчера. Они отмечали победу в каком-то региональном конкурсе, отдыхали в съемном загородном доме. Есения тоже была там, но ближе к полуночи она ушла спать, а ее парень остался. Продолжал веселиться, снимать все на телефон. Он снимал и ее, Дашу. Как она танцевала в серебряном платье на столе, как фоном для ее длинных ног служили пустые винные бутылки. Иван сам помог ей спуститься, потом отвел в дальнюю комнату и лично снял то проклятое серебряное платье, которое мозолило ему глаза весь вечер. Он любил Есению, она была хорошей девочкой, но хотел он Флеер.
– Ты где? – Даша ответила на звонок, приложив телефон к уху. Голос Максимова был бодрым, где-то рядом с ним шумел ветер.
– Я немного занята, Вань…
– Ты не ответила на мой вопрос, Даша. Я спросил, где ты, а не что ты, мать твою, делаешь.
– В машине.
– Уже лучше. В какой?
– Такси.
– И что ты там забыла?
– Я еду из той студии, про которую говорила тебе…
– Заканчивай с этим, Даш. У нас репетиции. Я составляю нам график, и он будет очень плотным. У тебя нет времени на эти разъезды и поиски, которые ни к чему не приведут. – Даша была готова поклясться, что увидела, как Максимов закатил глаза, говоря с ней. Словно с маленькой девочкой. Маленькой и очень непослушной. – Пусть ее поисками занимается полиция, хорошо? А ты делай то, что у тебя получается лучше всего. Возвращайся и танцуй.