меню, а Людочка обиделась. Как так-то! Она ведь занята поисками мужчины, а тут такой красавчик, и Олеся обслуживала его сама. В итоге Остроухова не разговаривала с подругой до конца смены, но все же не сдержалась и пошла на контакт. Вот вдвоем они и просидели до девяти вечера в кафе: пили чай и болтали.
– Прости, я снова опоздала, – произнесла Олеся, заходя в комнату и снимая с себя куртку и шапку. На улице был небольшой мороз, но Олеся все равно продрогла до костей.
– Постарайся больше не опаздывать, хорошо? Я волнуюсь, – улыбнулся Эрик, подходя и внимательно осматривая Олесю. Убедившись, что все хорошо, он поцеловал ее.
Она улыбнулась и сама обняла его. Рядом с ним ей было так спокойно, что все проблемы уходили на второй план. Забывалась работа, бытовые проблемы и то, что Олеся все еще мало что помнила о себе. Все это исчезало, когда Эрик был рядом.
После ужина вдвоем убрали на кухне, а потом ушли в спальню, легли на кровать и включили телевизор. Эрик нашел «Мстителей», и они смотрели их в абсолютной тишине. Лишь во время рекламы спорили друг с другом.
– Тони Старк – лучший мужчина в мире. Гений, миллиардер, плейбой, филантроп. И какой красавчик! – не унималась Олеся, поворачиваясь и смотря на Эрика.
– Капитан Америка. У него есть щит и блондинистая шевелюра.
– Прям как у тебя.
– Значит, ты должна любить Капитана, а не своего Тони. Блондинчики ведь в твоем вкусе.
– Может, только один.
– Всегда только один, – поправил он ее, а после поцеловал.
Он всегда хотел быть только одним для нее.
Просмотр фильма закончился тем, что Олеся начала зевать. Выключив телевизор, Эрик переоделся, расстелил кровать и ждал Олесю. Та приняла душ, надела футболку и серые штаны, легла рядом с Алмазовым. Прижалась к нему и прикрыла глаза. Снова почувствовала приятный цветочный аромат и не смогла промолчать об этом.
– Ты снова пахнешь цветами.
– Тебе это нравится. Это главное, – прошептал Эрик, понятия не имея, откуда взялся этот запах. Ведь цветов он Олесе за все это время не дарил.
– Мне это нравится, но любопытно, почему именно этот запах.
– Может, что-то вспомнилось.
– Ты дарил мне цветы? – спросила Олеся, повернувшись и посмотрев Эрику в глаза. – Раньше. До всего того.
– Конечно, куда же без них, – улыбнулся он, приобнимая Олесю.
– А какие мои любимые?
– Давай вспомним… Розы ты не любишь. Герберы. Лилии. Тюльпаны, обязательно красные. Георгины и лаватера, – произнес он. Ложь слетала с его языка слишком правдоподобно, он сам дивился этому. На самом же деле Олеся, когда была еще Есенией, любила исключительно белоснежные фрезии. И ничто больше.
– Я почти ничего из этого не знаю, – засмеялась она. – Названия какие-то странные.
– Обещаю, что покажу тебе все цветы, что ты так любила, – пообещал Эрик, а после поцеловал Олесю, пожелал ей спокойной ночи и закрыл глаза. Олеся уснула после него. Причем так быстро. Вот она только что смотрела на Эрика рядом с собой, а сейчас спала и видела сны. Каждый как вспышка, от которой начинала болеть голова.
Широкая улица. Яркие витрины магазинов. Старая деревянная веранда. Раскаты грома. Холодный дождь. Крепкие мужские руки обнимают за плечи. Теплое одеяло и кружка ароматного какао. Шум моря и крики чаек. Женский смех. Громкая музыка. Тишина. Темнота. Аромат цветов и глаза. Голубые и колючие, как январский мороз.
Двадцать седьмая глава
Из-за странных снов Олеся просыпалась не в самом добром расположении духа вот уже который день. Быстро убегала в ванную, принимала холодный душ, потом пила горячий чай без сахара, но с молоком и таблетку обезболивающего. Последнее нужно было сделать так, чтобы Эрик ничего не заметил. Беспокоить его этим Олеся не хотела, лишних вопросов тоже желала избежать. После всех этих утренних процедур Олеся пила две таблетки, которые всегда лежали на ее столике у кровати. По назначению врача.
Убежав на работу пораньше, Олеся лишь надеялась, что приготовление ужина возьмет на себя Эрик. Сегодня ему на работу нужно было лишь после обеда, чтобы поработать барменом. «Вот выспится и что-нибудь приготовит», – надеялась Олеся, быстро двигаясь между прохожими. Она смотрела только перед собой, по пути купила себе маленький стаканчик кофе и теперь, казалось, окончательно пришла в себя после странных снов.
Ночью Олеся чувствовала себя безмолвной куклой, которую посадили в неудобное кресло, пристегнули руки и ноги кожаными ремнями и заставили смотреть фильмы. Причем такие старые и непонятные, что голова шла кругом. Каждый кадр молниеносно сменялся другим. Вот только сейчас Олеся видела холодную поверхность моря, на которой мелькали солнечные блики, но стоило моргнуть, и она уже сидела на заднем сиденье машины и пыталась что-то увидеть сквозь запотевшее окно.
– Я больше тебе не враг! – кричал Сережа Лазарев, когда Олеся открыла дверь кафе. Эту музыку любила Остроухова и пыталась заставить всех слушать лишь песни Лазарева. Голос Олесе нравился, а вот песни как-то не очень. Что-то в них ее отталкивало.
В половину девятого людей в кафе было негусто: все были или на работе, или на учебе. За дальним столиком ворковала парочка. Парень кормил девушку тортом, а она улыбалась и что-то ему рассказывала. На другом конце зала за одиночным столиком сидел представительный мужчина и был занят делами – печатал в ноутбуке, разговаривал по телефону, зажатому между ухом и плечом.
У барной стойки стояла Людочка и прожигала входную дверь взглядом. Но стоило ей увидеть Олесю, как ее губы расползлись в коварной улыбке. Кивнув подруге, Олеся скрылась за дверью подсобки, чтобы скорее переодеться и приступить к работе.
– Ну наконец-то ты пришла! – громким шепотом воскликнула Людочка, входя в подсобку через пару секунд после Олеси. – Ты не представляешь, что вчера было. Ой, не представляешь.
– Конечно не представляю.
– Я встретила вчера мужчину, Леська. Да-да, и не смотри на меня так, – отмахнулась Остроухова. – Высокий, красивый, умный. Главное, при деньгах. На нем пальто было, я такое в магазине видела. Думала, что это не цена, а номер телефона для перевода, – хихикнула Людочка.
Слушая подругу вполуха, Олеся переоделась, поправила волосы и посмотрела на Людочку. Та мечтательно прикрыла глаза, явно вспоминая своего идеального мужчину в дорогом пальто.
– Сегодня на свидание пригласил. Я ж не совсем того, чтобы такой шанс упускать. Но вот запара, я ж сегодня закрываю тут все. И будет очень обидно, если свидание придется перенести. А вдруг клиент сорвется? Ну этот, мой, в пальто. Что тогда?
– Ты это на что намекаешь, Остроухова? – проворчала Олеся, закрывая дверцу шкафчика слишком громко.
– Чего сразу намекаю? Я прямо говорю. Выручи, а? – взмолилась Людочка. Сейчас она была готова молиться на Олесю, ставить свечки за здоровье и все цветы мира бросать к ее ногам. – Ну будь ты человеком, такой мужчина. А вдруг уведут? Ну и дура! – крикнула Остроухова, когда Олеся прошла мимо подруги, закрыв за собой дверь подсобки.
В зале все еще пел Сережа Лазарев, но теперь о любви. Эта песня нравилась Олесе немного больше. «Ишь какая, чтобы я снова все делала вместо нее! Свидание у нее, а все шишки опять мне», – думала Олеся, поправляя бейдж на блузке.
С Остроуховой они не говорили весь день, и все это время из динамиков вырывался все тот же голос Лазарева. Через несколько часов Олеся почувствовала себя виноватой и решила, что пусть Сережа поет, а с Людочкой она поговорит вечером. Так и вышло – ближе к концу рабочего дня Олеся подошла к подруге и сказала, что все сделает сама, а та может идти к своему парню в пальто.
– Спасибки, Леська! – воскликнула Людочка, крепко обнимая подругу за шею. – Выручила. Вот обещаю, что ты будешь первая, кого я на свадьбу приглашу.
– Иди ты уже, – отмахнулась Олеся, решая поговорить по поводу этой «Леськи» завтра. Вот не нравилось ей это сокращение, до дрожи и скрипа зубов, а Остроуховой хоть бы что.
Олеся закончила все быстро, но все равно задержалась на работе. Переодевшись, проверила все еще раз и вышла из кафе. На улице было холодно, и Чеховская лишь надеялась на то, что весна придет в город раньше времени. Олеся устала от теплых вещей и от того, что ей постоянно холодно. Даже сейчас, когда на ней были теплый свитер, куртка, а на голове шапка, Олеся умирала от пронизывающего мороза.
– Девушка! – воскликнула незнакомка, подбегая к Олесе и останавливаясь перед ней. На вид ей было чуть больше пятнадцати, короткие рыжие волосы торчали из-под белой шапки. Ее карие глаза были подведены темной подводкой, на подбородке над губой заметна небольшая родинка, очень похожая на сердечко. – Извините, пожалуйста.
– Это вы мне? – удивленно спросила Олеся, осматриваясь по сторонам. Было уже темно, фонари включились, на улице людей было не очень много. Бóльшая их часть пряталась внутри кафе и забегаловок с чашечкой ароматного чая или кофе. Незнакомка единственная стояла перед Олесей и смотрела прямо на нее.
– Да, – смущенно ответила рыжеволосая, поправляя шапку, съехавшую на глаза. – Извините. Вы… вы случайно не Есения?
Олеся открыла рот, чтобы сказать, что незнакомка ошиблась, но что-то ее остановило. Вероятно, то, с каким любопытством девушка осматривала ее, вглядывалась в черты лица, будто сравнивала с чем-то. С кем-то.
– Простите, но вы ошиблись, – все же ответила Чеховская, не сводя взгляда с незнакомки. Девушки, которая так и не представилась. – Меня зовут Олеся. Не Есения.
– Точно? Вы еще блог ведете свой ведь, нет? – бормотала девчушка, продолжая вглядываться в лицо Олеси.
– Какой блог? – тихо и будто не своим голосом спросила Олеся.
– Нет, извините, я, кажется, обозналась, – вздохнула рыжеволосая девушка и ушла прочь. Оставив после себя с десяток вопросов в голове Олеси.
Та повернулась и проводила незнакомку взглядом, обдумывая ее слова.
Кто такая Есения?
Олеся хотела добиться того, чтобы ей показали этот блог, она хотела увидеть фото этой Есении. Хотела… Если бы у Олеси был другой телефон, то она сейчас бы уже искала всю информацию в интернете. Вместо этого написала в заметках «Есения. Блог», спрятала телефон в карман и пошла дальше домой.