Сидя на кровати с бутылкой сока, он не спеша делал глоток за глотком и снова осматривал комнату. Картины по номерам на стенах, которые Олеся раскрашивала, а он вешал. На полках в шкафу пара их совместных фотографий, ее шкатулка с безделушками, где лежал подаренный Эриком браслет на день рождения.
Они вместе договорились не отмечать ее день рождения. Вместо этого просто обменялись подарками – он подарил ей браслет, а она ему шапку и толстовку. Взамен тех его вещей, которые Олеся давно таскала. Они смеялись, смотрели кино, ели пиццу и пили сок. Сейчас те дни для него словно в тумане, ведь прошла неделя, и все изменилось. В мгновение ока Олеся стала другой.
Задумавшись, Эрик не заметил, как пролил на кровать сок. Выругавшись, поднялся и убрал бутылку на столик, а потом начал убирать все с кровати, чтобы бросить в стирку. Он совершенно случайно обнаружил что-то шелестящее под матрасом. Внизу. Прямо под подушкой Олеси. Убрал матрас и тихо выругался. В его руках была пластина обезболивающих и одинокая маленькая таблетка, которая являлась точной копией тех, которые он ей давал сам. Обычно Олеся все смывала, но про эту забыла. Бросила под матрас, и из-за последних событий все вылетело из головы.
– В какую же ты игру играешь, моя девочка? – Он убрал таблетки на то место, где нашел их. Все должно оставаться так, как было. Иначе Олеся точно поймет, что Эрик обо всем узнал и что именно он виновен во всем.
Сейчас же Эрик думал, как все перевернуть с ног на голову и вернуть к себе ту Олесю, которая любила его. Ту, которая обнимала его, целовала и шептала слова ему на ухо. Он скучал по ней.
Тридцать девятая глава
На следующий день Эрик снова проснулся раньше Олеси. Она лежала на одной кровати с ним, ее глаза были закрыты, но сама она давно не спала. Последние несколько часов Олеся лишь старательно притворялась спящей, медленно двигалась подальше от Эрика на кровати.
Приведя себя в порядок, Эрик начал готовить завтрак. Он подмешал лекарство в яичницу Олеси. Растер таблетку, превратил ее в порошок и высыпал в еду. Добавил соли и приправ.
– Пошли завтракать, – проворчал он, подходя к Олесе и начиная трясти ее за плечо.
– Я не голодна.
– На работу опоздаешь. Пошли есть.
Тихо выругавшись, Олеся все же поднялась с кровати и поплелась сразу в кухню, на ходу поправляя одежду и протирая глаза. Ее темные волосы были завязаны в хвост.
Олеся старалась обходить Эрика стороной. Находиться рядом с ним не хотела. Если бы она только нашла свои документы, то сразу бы уехала подальше от него.
К тому же Олеся чувствовала себя как-то иначе. Голова немного болела, перед глазами стояла легкая пелена. Даже крепкий кофе не помогал. Такое раньше было по утрам, когда Олеся принимала таблетки от Эрика. И она вспомнила те ощущения. Сейчас же она сама добровольно ничего не брала, да и не замечала, чтобы он что-то ей подмешивал.
– Приятного аппетита, – произнес Эрик, осторожно наблюдая за тем, как Олеся ела. «Умница, моя девочка!» – подумал Эрик, продолжая молча есть.
После завтрака Олеся помыла посуду за собой и ушла в ванную. Наконец привела себя в порядок, вымыла голову и оделась на работу. Куда идти вовсе не хотелось. Чувствовала себя Олеся с каждой минутой все хуже. Бессонница и постоянное напряжение давали о себе знать.
– До работы и обратно. – Она мучилась с застежкой на куртке и резко подняла голову, когда услышала его слова.
– Я не обязана отчитываться перед тобой, – как можно спокойнее произнесла Олеся и спрятала дрожащие руки в карманы.
– Обязана. После таких-то трюков, – пожал он плечами, надевая на светлую макушку шапку, которую ему подарила Олеся.
Сжав губы, чтобы не усугубить и без того сильное напряжение между ними, Олеся продолжила одеваться и через пару секунд уже была готова выходить из квартиры.
Она ушла первой, Эрик вышел вскоре после нее. Проверил еще раз комнату, нашел в оставленной сумке фото родного города и еще пару мелочей, которые удалось отыскать Олесе. Порвал все и выбросил в мусорное ведро под раковиной.
Весь день на работе был для Олеси сродни дешевому фильму ужасов. Олеся валилась с ног, голова раскалывалась, но идти домой она не хотела. Отработала свою смену до конца, распрощалась с коллегами и вернулась домой, где ее уже ждали ужин и Эрик. Переодевшись в серые штаны и рубашку, Олеся ушла в ванную, чтобы умыться. От одного лишь запаха еды ей стало хуже. Оставив воду включенной, Олеся избавилась от всего, что ела в течение дня, включая кофе, купленный в автомате недалеко от дома. Она подошла к раковине, оперлась на нее руками и закрыла глаза, стараясь прийти в себя. Боль потихоньку уходила, становилось легче дышать. Умывшись и прополоскав рот, Олеся взглянула на отражение в зеркале и вышла из комнаты.
Эрик уже накрыл на стол. Сидел на стуле и пил воду, смотрел на Олесю, идущую по небольшому темному коридору в кухню. Смотрел и думал, какая же она красивая.
Сороковая глава
– Как прошел твой день? – спросил Эрик и поставил стакан с водой на стол.
Перед ним стояла тарелка со свежим ароматным супом, в центре стола – блюдо с нарезанным хлебом. Эрик снова приготовил ужин. Ему нравилось это. Особенно готовить ради Олеси, как бы подло и ужасно она себя ни вела по отношению к нему.
– Как всегда. Работа. Работа и снова работа. – Разговаривать с Эриком у нее желания не было, как и делить с ним ужин и кровать.
– Ничего интересного?
– Нет.
– А мой день тоже прошел довольно обычно, если тебе это интересно. Ничего особенного.
– Понятно, – сухо произнесла Олеся. Она ушла быстро, сам Эрик продолжал сидеть на кухне, сжимал пальцами кусочек хлеба, ужинал, не сводя взгляда с дверного проема, в котором скрылась Олеся. Желваки на лице ходили ходуном, на шее вздувались вены. Эрик был зол и разгневан поведением своей девушки.
Молча убрав со стола и вымыв после себя посуду, Эрик выключил свет в кухне и вернулся в спальню. Не говоря ни слова, лег в кровать, придвигаясь ближе к Олесе. Та сразу же начинала отодвигаться от него в сторону, прятаться под одеялом.
Олеся не боялась его. Нет, она была готова к тому, что он снова может вспылить и ударить. Олеся больше волновалась о том, как сама отреагирует на его действия – ударит в ответ или расплачется?
– Не хочешь посмотреть фильм?
– Я устала.
– Ты каждый вечер уставшая. Вас там что, вагоны заставляют разгружать?
– Я устала, Эрик.
– Ты просто не хочешь проводить время со мной, – бросил Эрик, обнимая ее против воли и утыкаясь носом в ее шею. Она снова пахла сладкой ватой и клубничным мороженым. Эрик был готов бросить все, чтобы каждый день вдыхать этот аромат. Он был помешан на нем.
– Я устала. От всего, – она старательно пыталась увернуться и убрать его руки с тела.
По шее пробежала дрожь, опустилась к плечам и груди, ударила прямиком в сердце. Раньше его прикосновения тоже порождали дрожь в ее теле, но другую. Страстную. А сейчас она была пугающей.
– Тогда позволь мне помочь, – прошептал Эрик, медленно заводя руку под одеяло и опуская ее на живот Олеси. Эрик действовал аккуратно и не спеша, чтобы не напугать и без того напуганную Олесю.
– Я хочу спать.
Эрик уже успел приподнять одежду и касался кожи живота напрямую, лениво поглаживал ее. Как бы случайно опустил руку ниже. Пальцами проводил по поясу ее серых домашних штанов, медленно запустил ладонь под них. Олеся дрожала от каждого прикосновения. Ей было мерзко и противно от ощущения рук Эрика на теле.
– Еще немного, и будем спать, Олеся.
– Не надо. Я устала и хочу спать, – она успела перехватить его руку, когда та коснулась резинки ее трусиков.
– Перестань, – вздохнул Эрик, наклоняя голову и касаясь губами шеи Олеси. – Мы уже давно ничего не делали.
Эрик был сильнее ее и смог убрать руку Олеси, а свою все же опустить ниже. Олеся закрыла глаза и ворочалась в кровати, пыталась увернуться и отдалиться от Эрика, но он крепко держал ее. Одна рука обнимала Олесю за талию и не давала пошевелиться, другая хозяйничала у нее между ног, вызывая лишь страх. Губами Эрик касался ее шеи, оставлял на ней заметные следы-метки.
– Прекрати!
– Нет. Это ты прекрати! – Он сильнее обычного прикусил нежную кожу на шее, оставляя после себя внушительный синяк.
– Я не хочу. Ничего.
Чем сильнее Олеся сопротивлялась, тем сильнее раздражался Эрик. Он пытался раздевать ее через силу, стаскивал с нее штаны, поднимал футболку. Несмотря на это, не давал ей отползти от себя дальше чем на сантиметр. Он был возбужден и требовал разрядки. Добровольной или принудительной – неважно.
От безысходности к глазам Олеси подступали слезы. Она кусала губы до крови, посасывала их, чувствовала на языке неприятный металлический привкус. Мысленно Олеся пыталась придумать, как скрыть синяки на ее шее и что сделать с губами. Как все замаскировать.
Она старалась думать о чем угодно, только не об Эрике, который насильно избавлял ее от одежды.
Эрик быстро разделся сам. Сбросил все на пол и лег на ту, чье тело дрожало от безмолвных рыданий. Эрик смотрел Олесе в глаза, проводил подушечками пальцев по ее опухшим губам, касался ранок.
– Я не хочу.
– Ты хочешь, просто не понимаешь этого. В последнее время ты, Олеся, все любишь портить.
– Я не хочу, – огрызнулась Олеся, поднимая руку и сильно ударяя Эрика по щеке. Снова.
Ничего не сказав, Эрик плюнул на руку, смазал член и резким толчком вошел в хрупкое и уставшее тело той, которую любил. Так сильно, что был готов причинять ей боль в ее же благо. Олеся вскрикнула, а после снова прикусила губы до новых неглубоких ран. Эрик схватился руками за ее руки, держал их за запястья, прижал к подушке по обе стороны от головы Олеси, не желал отпускать.
Она тихо скулила. Продолжала попытки столкнуть его с себя. Уперлась пятками в кровать, ворочалась и ерзала, но все безуспешно. Эрик крепко держал ее, прижимал к кровати.