Обманутая — страница 41 из 53

Единожды Эрик подарил ей насыщенно-красные лилии. Это было на ее день рождения. Казалось, что произошло все совсем недавно, но для Олеси это время было вечностью. Вечностью, разделившей их совместную жизнь на «до» и «после».

А сейчас Олеся видела эти белые цветы и не могла вспомнить их название, хотя была уверена, что оно ей известно. Надо лишь напрячься. Олеся помнила этот букет. Как-то видела на фотографиях, которые ей показывал Эрик. Значит… все это было реально.

– Я не буду мешать. Просто не хочу никаких недопониманий, – она отчетливо услышала голос Эрика. Он был так близко, что по телу пробежала дрожь. Олеся чувствовала страх, внутри зарождалась паника. С чем она была связана, понять было трудно.

– Мне страшно, и я не знаю, что ему нужно от меня, и… – Олеся понимала, что это ее голос, но она не помнила этого, не помнила, чтобы когда-то говорила эти слова.

То, что было дальше, случилось слишком быстро. Олеся даже опомниться не успела, как перед ее глазами все закружилось еще сильнее. Она услышала собственный крик, руками сжимала что-то круглое и гладкое. Автомобильный руль? Олеся видела себя падающей из машины через открытую дверь, после перед глазами пронеслось, как она быстро возвращалась в салон и куда-то ехала. В следующее мгновение Эрик был рядом, от него пахло цветами. Теми самыми, которые он держал в руках. Теми самыми, которые хотел подарить ей. И она приняла.

Все повторялось снова и снова. Олеся мучила себя тем, что просматривала последние минуты своей прошлой жизни на повторе.

Из носа пошла кровь, давление подскочило, а внутри все сжалось так сильно, что было тяжело дышать.

Эрик вбежал в ванную, уже будучи одетым. И первое, что он увидел – лежавшую на полу Олесю, из носа которой бежала кровь.

Выругавшись, Эрик, не думая ни минуты, поднял ее на руки и перенес на кровать. Схватил охапку влажных салфеток и начал вытирать ее лицо. Пытался привести ее в сознание, вытирал лоб и губы влажным холодным полотенцем, корил себя за то, что в их квартире нет нашатыря.

Олеся пришла в себя через несколько секунд. Резко открыв глаза, она поднялась на кровати, но быстро легла. Голова все еще кружилась.

Вздрогнув от неожиданности, Эрик схватил Олесю за плечи. Не грубо, а нежно и заботливо. Он шептал ей слова, пытался успокоить ее, достучаться до Олеси. Дать понять, что все хорошо и она в безопасности.

– Все хорошо? Олесь, ты меня так напугала.

– Я… Ты… Я не знаю, – закрыв лицо ладонями, тихо ответила Олеся. Говорить все Эрику она не хотела. Как бы сильно Олеся ни хотела узнать правду, она боялась, что Эрик все перекрутит и даже эти моменты из ее памяти станут фрагментами фильма, который сама Олеся никогда не видела.

– Нигде не ушиблась?

– Нет.

Облегченно выдохнув, Эрик сел удобнее и снова взял чистую салфетку. Он вытирал руку Олеси и лицо снова, делал все аккуратно. Олеся не сопротивлялась и внимательно следила за каждым его движением.

Она вспоминала то, что увидела в ванной. Поймала себя на том, что запомнила все до мельчайших деталей, включая нотки нервозности в голосе Эрика.

Ее Эрика.

– Тебе нужно поспать, – прошептал Эрик, проводя пальцем по ее щеке, на которой была небольшая царапина от неудачного падения. Но на лице Олеси было теперь так много недостатков, что от одной царапины ничего не изменится. – Давай ты поспишь, хорошо?

Эрик убрал все с кровати, кровавые салфетки выбросил в мусорное ведро. Пол в ванной вымыл, помог ей одеться. Никаких возражений даже слышать не желал. Закончив со всем, Эрик вернулся в спальню. Олеся уже лежала под одеялом спиной к двери и, когда рядом с ней лег Эрик и обнял ее, даже не пошевелилась.

«Пусть думает, что я поверил в то, что она уснула», – подумал Эрик.

«Боже, да что же он от меня скрывает?!» – Она продолжала лежать с закрытыми глазами и старательно притворяться спящей.

Сорок седьмая глава

Олеся долго не могла уснуть, а когда все же сомкнула глаза, то увидела все то же – машину, Эрика и цветы. Все кружилось. Один эпизод сменял другой. Олеся едва поспевала за всем, старалась в мельчайших деталях все изучить и запомнить.

Вдруг Олеся обратила внимание на то, чего не замечала ранее. Она в машине, Эрик сидел рядом. Она четко чувствовала страх и желание поскорее убраться отсюда. Она смотрела на Эрика рядом с собой и не чувствовала к нему симпатии. Вообще ничего. Ничего из того, что ощущала к нему раньше. Даже сейчас.

– Я тебя выслушала, теперь мне нужно подумать. Без тебя в моей машине, – смотря на телефон, который уже был в ее руке, произнесла она уверенным голосом. – Все же тебе лучше уйти.

– Я не буду мешать. Просто не хочу никаких недопониманий, – кивнул Эрик. Разведя руки в стороны, он ждал ее ответа на свои слова. На те, которые он сказал еще за пределами салона автомобиля.

Вскрикнув, Олеся резко поднялась на кровати и открыла глаза. Быстро вытерла со лба капельки пота, огляделась и неосознанно отползла подальше от ворочавшегося Эрика. От ее крика тот и сам начал просыпаться.

– Мне просто приснился кошмар, – прошептала она, заметив, что разбудила Эрика. С ним говорить хотелось в последнюю очередь.

«Для начала бы разобраться во всем, а потом разобраться с ним», – подумала Олеся, но вслух сказала лишь:

– Все хорошо.

– Иди сюда, – сонно пробормотал он, вытягивая руку к Олесе. Та засомневалась, но все же приблизилась и легла рядом с Эриком. Впервые за долгое время сделала это по своей воле, а не из-за того, что боялась последствий собственного неповиновения.

Крепко обняв Олесю, Эрик поправил на них одеяло и попытался снова уснуть, уткнувшись носом в ее шею. Легкий аромат клубники и сладкой ваты дурманил его. Олеся лежала рядом с Эриком, старалась унять бешеное сердцебиение. Надо признать, что легкие поглаживания Эрика по плечу помогали ей успокоиться.

Утром Эрик проснулся, как и всегда, первым. Приготовил завтрак и поспешил разбудить Олесю, чтобы та успела поесть перед работой. Олеся открыла глаза и сразу почувствовала себя не очень хорошо. Настроение было ужасным и противным. Но это не помешало ей принять душ, одеться и выпить чай с молоком, к еде она не притронулась. Аргументировала это тем, что может опоздать. И на этот раз завтрак с раздробленной в порошок таблеткой остался нетронутым.

С первой рабочей минуты Олеся поняла, что сегодня точно не ее день. Все валилось из рук, начиная с салфеток и заканчивая тем, что ручка отказывалась писать в блокноте, а карандаш два раза сломался. Олеся тихо ругалась, старалась делать вид, что все в порядке. Но все было далеко не в порядке!

У нее без остановки кружилась голова. Олесю мучила жажда, и все время стучало в висках. Таблетки не помогали, как и крепкий кофе, который посоветовала выпить Остроухова.

После обеда Олеся, бросив принимать заказ, побежала в туалет. Ее вырвало выпитым кофе и чаем, а еще половиной прошлого ужина. Теперь она не только чувствовала себя прескверно, но и выглядела так же.

– Леська, ты как вообще? – обеспокоенно поинтересовалась Людочка, осматривая подругу.

– Относительно.

Ближе к концу рабочего дня Олеся потеряла равновесие и вместе с подносом с пустой и грязной посудой упала на пол. По всему полу разлетелись осколки тарелок и кружек, комплекты вилок и ложек. Олеся поднялась с помощью крепкой руки посетителя, а собрать все с пола вызвалась Людочка. Саму Олесю Остроухова отправила в уборную, а потом в кабинет Петра Ильича, который уже рвал и метал.

– Чеховская! Что с вами?! – ворчал начальник, расхаживая взад-вперед по кабинету. – Вы больны? Беременны?

– Нет. Лишь все время кружится голова, – тихо и почти невнятно ответила Олеся, боясь и стыдясь смотреть тому в глаза. Вместо этого она внимательным взглядом изучала собственную юбку.

Вздохнув, Петр Ильич сделал ей необходимые замечания, перечислил все, ничего не забыв. Брал в расчет последние несколько дней ее работы, от которых он, мягко говоря, был не в восторге. Старался не ругаться громко, но все же голос немного повышал. Высчитывал убытки и грозился все вычесть из зарплаты Олеси. И та не сомневалась, что так оно и будет. Следовательно, и Эрик будет не рад этому, ведь им нужны деньги. Квартира, счета и те же продукты – удовольствие не бесплатное.

Олеся все выслушала молча, ни разу ничего не сказав. Она лишь кивала и не мешала отчитывать себя.

К концу речи Петр Ильич смягчился. Сел в кожаное кресло, провел ладонями по красноватым щекам и снова посмотрел на Олесю.

– Так, Чеховская. С сегодняшнего дня либо уходи на больничный на недельку, либо в отпуск. Неоплачиваемый. Приходи в себя и возвращайся. Поняла? – Услышав его предложение, Олеся кивнула. А после поднялась и покинула кабинет начальника.

Переодевшись и попрощавшись с коллегами, Олеся пошла домой. Когда Олеся открыла дверь квартиры и прошла внутрь, Эрик уже все знал от ее коллеги. Людочка написала все кратко, но не забыла упомянуть, что волнуется об Олесе и надеется, что та вернется к работе здоровой.

Эрик все знал, но все же задал волнующий вопрос: все ли в порядке?

– Я ушла на больничный. На семь дней, – нехотя призналась Олеся, перемешивая вилкой кусочки картофеля в тарелке. – Упала в обморок на работе.

– Плохо, – вздохнул Эрик. Узнав эту новость от Остроуховой, он не пришел в восторг. Напротив, был зол и рассержен. У них катастрофическая нехватка денег, и Олеся не могла так подвести его. Им необходима ее зарплата, без этих денег они едва смогут свести концы с концами. – Я ведь просил не перетруждать себя.

– Я помню. Прости.

– Ничего страшного. Я что-нибудь придумаю. Прорвемся.

За ужином Эрик рассказывал о своем дне, а после молча поднялся и помыл посуду, убрал все со стола и с плиты. Старался подбадривать Олесю словами и действиями, не показывая ей своих настоящих чувств.

Справившись со всем, Эрик ушел в спальню, решил что-нибудь посмотреть. Олеся же осталась в кухне за столом. Сложи