Эрик боялся, что она убежит от него навсегда. То, что Олеся могла вспомнить все, он тоже знал. Много раз думал о том, как Олеся смотрела на него. Взгляд был другим. Но порой в ней что-то менялось, и она сама обнимала его. Как, например, прошлым вечером. Такие моменты Эрик любил и часто вспоминал перед сном их общие счастливые моменты.
В его руках был нож, обычный, который лежал в ящике стола в их квартире. Моросил дождь. Холодные капли стекали по ее лицу. Олеся не плакала, лишь безотрывно смотрела на Эрика, медленно отходя назад. Шаг за шагом.
– Олеся, – прошептал Эрик, подходя ближе к забору.
Ничего не ответив, Олеся развернулась и побежала к крыльцу школы. Ей казалось, что сейчас это единственное место, в котором она будет чувствовать себя в безопасности. Олеся убегала от плохого Эрика, от которого пахло дождем и кофе. Вовсе не цветами.
Она хотела убежать прочь, спрятаться и придумать, как вернуть себе хорошего Эрика. Того, кто любил ее, заботился и оберегал. Того, кто улыбался ей и проводил каждую минуту рядом.
– А ну не убегай! Я не трону тебя! – кричал он ей вслед, а после плюнул на все и побежал за ней сам, перелезая через забор.
Оказавшись перед главным входом в школу, Олеся начала барабанить в дверь, судорожно оглядываясь по сторонам. Она стучала в окна, кричала и просила открыть дверь. Чувствовала, что там внутри кто-то есть. Такие места всегда охраняют ночью.
Спустя вечность, как показалось Олесе, дверь открылась, и перед ней появился мужчина в возрасте. Он был в форме, но выглядел сонным и растрепанным.
– Пожалуйста, помогите, – просила Олеся незнакомца, который был напуган.
Он впустил ее в школу, закрыл за Олесей дверь и повел в небольшую каморку, где еще пару минут назад спал. Усадил на диван, бросил взгляд в окно и взял в руки телефон. Олеся дрожала от страха и пронизывающего холода, от боли в ногах.
– Что случилось? – спросил мужчина, набирая номер полиции.
– Меня… меня… пожалуйста, не открывайте двери, – повторяла Олеся, осматриваясь и прислушиваясь к любым звукам в коридорах и самой комнате. Было тихо. Подозрительно тихо.
– Все в порядке. Все хорошо, – попытался он ее успокоить. Мужчина вызвал «Скорую» и полицию. Те обещали вскоре приехать. Главное, что вызов был принят.
Мужчина предложил ей плед и остывший чай, но Олеся отказалась. Сейчас ей хотелось лишь одного – безопасности. А здесь, в пределах школы, она уже не чувствовала себя защищенной. Олеся была уверена, что Эрик где-то рядом.
Неожиданно где-то в коридоре раздался звон битого стекла. Вздрогнув, Олеся поднялась с дивана и бросила взгляд на дверь. Спустя пару секунд во всем здании снова погас свет, и мужчина подал Олесе фонарик. Один оставил себе.
– Что это было? – спросил охранник, подходя к двери и приоткрывая ее.
– Это он… не открыв…
Договорить она не успела. Дверь открылась, и через пару секунд мужчина упал на пол, хватаясь руками за живот. Олеся не сразу, но увидела пятна крови, проступившие на темной форме. В дверном проеме стоял Эрик. Держал в руке нож. Он, как и его ладонь, был измазан в крови. В этом Олеся не сомневалась.
– Не подходи, – пробормотала Олеся, хватая стул и обеими руками держа его перед собой. – Пожалуйста, Эрик. Не подходи.
– Ну же, пошли домой. Что ты делаешь? – спросил Эрик, переступая через тело охранника.
– Не подходи ко мне! – воскликнула Олеся. Она не плакала и не истерила. Старалась сохранять рассудок, чтобы действовать правильно и быстро.
– Пойдем домой, Олеся. Нам никто больше не помешает.
Бросив в Эрика стул, Олеся со всех ног бросилась прочь из кабинета. Она не стала осматриваться в коридоре и побежала снова влево, где находилась лестница на второй этаж.
– Твою ж… – Эрик отмахнулся от стула, но потерял равновесие и дал тем самым Олесе несколько секунд форы. Олеся одной ногой ступила в разбитое стекло и захныкала от боли. Почувствовала, как осколки впились в кожу. Прихрамывая, хватаясь руками за стены, Олеся подошла к одному из кабинетов. Забежав внутрь, она подперла дверь шваброй и упала на пол. Принялась вытягивать из ступни крупные осколки. Стянула с себя футболку и перевязала ногу.
– Олеся-я! А ну стой! – слышала она голос Эрика. Он эхом отдавался в стенах коридора и в сердце Олеси. Она оставалась сидеть в кабинете. На секунду прикрыла глаза, чтобы прийти в себя. Надеялась на то, что «Скорая» и полиция скоро приедут и помогут ей. Но в окнах все еще было темно, мелко барабанил дождь.
Пятьдесят восьмая глава
– Олеся! Я вижу твою кровь, – раздался голос из-за двери. Эрик дернул за нее, и Олесе показалось, что дверь вот-вот откроется. Но ничего не произошло. Облегченно выдохнув, она осторожно приподнялась на ноги. Осмотревшись в кабинете, Олеся подошла к окну. Попыталась открыть его, но безуспешно. Вдалеке Олеся слышала вой сирен, который становился громче с каждой секундой.
Просидев в кабинете еще несколько минут, Олеся подошла ближе к двери. Было тихо. Она убрала швабру, открыла дверь и осмотрелась в коридоре. Никого.
В глубине души Олеся не хотела, чтобы они нашли Эрика. То, что она чувствовала к нему, мешало ей мыслить рационально. Правильно. Олеся хотела спасти Эрика, успокоиться и через какое-то время поговорить обо всем случившемся.
Она хотела ему помочь, но сейчас сама не знала, как это сделать.
Услышав шаги, Олеся попыталась идти быстрее. Это был не Эрик там, внизу, она точно знала.
– Кто здесь? – позвала Олеся.
– Полиция, – раздался грубый мужской голос. Вскоре Олеся увидела молодого мужчину в форме с пистолетом в руке. Он подошел к Олесе, помог ей идти дальше, придерживая за руку. – Все в порядке? Кто вы?
– Я… Есения. Есения Чехова, – неуверенно произнесла она. Мужчина внимательно осмотрел ее, казалось, что эти слова ему ни о чем не говорили. Лишь через несколько секунд он кивнул.
Когда мужчина помог Олесе выйти из школы, они оба остановились. Перед машиной в свете фар лежал другой мужчина в форме. В полицейской форме. Олеся не видела, дышит ли он. Перед глазами все плыло.
– Стоять! Руки за голову! – крикнул полицейский, отпуская Олесю. Она рухнула на холодную землю. Дождь прекратился. Но слякоть осталась.
– Олеся, пойдем домой.
Олеся и ответить ничего не успела. Прогремел выстрел, и она вздрогнула от неожиданности. Мужчина рядом с ней пошатнулся, но выстрелил в ответ. То ли он плохо целился, то ли Эрику просто повезло, но пуля попала в лобовое стекло служебного автомобиля.
Раздраженно закричав, Эрик снова нажал на спусковой крючок и выпустил всю обойму в полицейского, который помог Олесе выйти. Олеся сжалась на земле, обхватила голову руками. Пули свистели в воздухе, попадали в штукатурку здания, в тело мужчины. Пролетали на опасной близости от Олеси, но чудом ее не задевали. Две пули, выпущенные из пистолета полицейского, попали Эрику в живот. Тот качнулся, схватился рукой за рану.
Раздался еще один выстрел, и полицейский резко вздрогнул, его руки опустились, и пистолет выпал к ногам Олеси. Сам мужчина рухнул на землю, глаза его остались открытыми.
Отбросив уже бесполезный пистолет в сторону, Эрик сделал шаг в сторону Олеси и упал на колени. Ругаясь и хватаясь руками за рану на животе, он пытался подняться.
Очнувшись, Олеся схватила пистолет с земли и крепко взяла его в руки. Она не знала, есть ли там пули. Боялась вообще держать оружие в руках. Она никогда не стреляла. Знала это, ведь уже все помнила.
– Олеся… прошу, пошли домой, – прошипел Эрик, сидя на земле и смотря на нее. Сквозь пальцы просачивалась кровь, Эрик надавливал на рану сильнее.
– Не подходи ко мне, – повторила Олеся, пытаясь приподняться. – Зачем ты это все делаешь? Зачем?
– Я люблю тебя. Ты это знаешь. Я хочу быть с тобой, – прикрыв глаза, Эрик снова попытался подняться. С трудом, но он приподнялся на четвереньки и, придерживая рану одной рукой, подполз ближе к Олесе.
– Ты меня не любишь. Как меня зовут, Эрик? Как меня зовут? Как зовут ту, которую ты любишь?
– Я буду звать тебя так, как ты захочешь…
– Как меня зовут? – громче повторила Олеся, глядя в его голубые глаза. Уже не такие яркие, как прежде. – Мое имя. Назови мое имя, Эрик. Пожалуйста, назови его.
– Есения. Это твое имя, – услышав ответ, Олеся заплакала.
Грязной ладонью она размазывала слезы по щекам, но взгляда от Эрика не отводила.
– Почему ты не сказал мне правду? – спросила она. Направив пистолет на Эрика, она продолжила: – Не двигайся. Пожалуйста. Я выстрелю.
– Потому что… потому что ты бы меня не полюбила тогда. Ты меня никогда не замечала, – прошептал он, и Олеся увидела на его губах кровь. – Ты не выстрелишь в меня.
– Я влюбилась в тебя! – крикнула Олеся, не переставая плакать. – Я полюбила тебя. Ты сам все испортил, Эрик.
– Я лишь хотел, чтоб ты перестала отвлекаться на все это. Забывать о нашей жизни вместе, – тихо произнес Эрик. Олеся видела, как он слабел, и от этого ее сердце разрывалось.
– Ты сам все испортил! – повторила она, смотря на него и не опуская пистолет. – Я все вспомнила. Вспомнила и то, почему ты пахнешь цветами. Ты мне их подарил. В день, когда все случилось, ты подарил мне цветы. Почему все произошло так? Почему нельзя было просто поговорить…
– Да потому что ты не обращала на меня внимания! Ты боялась меня и не хотела иметь со мной ничего общего! – не замечая боли от ран, Эрик пытался двигаться ближе к Олесе. Он нуждался в ней. Чувствовал, что надолго его не хватит, и хотел в последний раз коснуться ее кожи.
– Ты напугал меня. Нельзя пытаться понравиться девушке, запугивая ее, – прохрипела Олеся. – Нельзя бить ее. Подкладывать под других мужиков, а потом говорить о любви. Ты меня не любил.
– Это просто ты не ценишь… как всегда, – прошипел Эрик, с трудом вставая на одно колено и поднимаясь на ноги. Кровь капала на землю, одежда была насквозь пропитана ею.
– Не вини меня в том, что ты сам испортил.