Миссис Хеджер задумалась.
– Не могу сказать точно. Стелла ничего такого не упоминала. Не знаю.
– Что ж, ладно…
Джейн поняла, что больше ничего не узнает. Оставалось ждать возвращения миссис Крейн.
– Спасибо вам за сведения, – сказала она и развернулась.
– Постойте, – окликнула ее миссис Хеджер. Вид у нее стал очень взволнованный. – Я совсем позабыла. Вы… по поводу того странного типа?
Джейн резко остановилась.
– Что за странный тип?
– Ну, он был здесь вчера. Бродил вокруг дома… прямо как вы, – она смущенно засмеялась. – Я с ним заговорила. Странный он какой-то. По внешности… я бы сказала, что арабская. Но хорошо говорил по-английски.
Арабская внешность… по крайней мере, это не Денис Шоув.
– Что ему было нужно?
– Он хотел непременно встретиться с Джонасом Крейном. Я ему объяснила, что они уехали. Он хотел знать, куда, но этого я и сама не знаю. А если б и знала, то не сказала бы. Все-таки он был такой странный.
– В каком смысле странный?
– Ну, он постоянно оглядывался, и глаз у него так дергался… по-вашему, это мог быть террорист? Какой-нибудь… смертник, или что-то в этом роде?
Этот мирный квартал с ухоженными домами и цветущими садами казался сомнительной целью для какой-нибудь «Аль-Каиды», но слова миссис Хеджер пробудили в Джейн любопытство.
– А он сказал, зачем хочет встретиться с мистером Крейном? О чем он хотел поговорить?
– Он сказал, что-то там по работе.
– Хм. А он назвал свое имя?
– Нет. И не оставил ни адреса, ни телефона. Вообще ничего. Я сказала ему, что завтра Крейны возвращаются, и в понедельник он наверняка сможет встретиться с Джонасом. Тогда он развернулся и ушел. Просто ушел. Даже не попрощался.
– А чем занимается мистер Крейн?
– Он сценарист. Пишет для телевидения. Я подумала, может, это какой-нибудь актер хочет непременно получить роль… Может, от этого для него многое зависит, и потому он так нервничал?
– Вполне возможно.
Джейн сказала это просто так. Похоже, ничто не связывало семью Крейнов с Терезой Малиан – кроме того факта, что они усыновили ее ребенка. И очевидно, не было никакой связи с Денисом Шоувом.
Оставалось только дожидаться возвращения Крейнов.
– Не волнуйтесь, – сказала констебль. – Я хотела лишь задать им пару вопросов. Нет повода для беспокойства.
– Что ж, хорошо, – сказала миссис Хеджер; в ее голосе сквозило разочарование.
Джейн попрощалась и вернулась к машине. Все, что ей сейчас было нужно, это комната в отеле. Что-нибудь съесть и выпить бокал вина, чтобы расслабиться.
А потом – в постель. И спасть, спать, спать…
Однако у нее нашлись еще силы, чтобы позвонить на мобильный Стеллы Крейн. Как и следовало ожидать, в трубке раздался голос автоответчика. Джейн представилась, объяснила, что речь идет о рутинных процедурах, и попросила перезвонить.
На этом, как ей казалось, она сделала на сегодня все что могла.
Понедельник, 9 июня
1
Все воскресенье Кейт была занята расчисткой завалов: мешками свозила отцовскую одежду в пункт приема, выгребала ящики от хлама, выбрасывала кучи бумаг, заметок и старых писем. Удивительно, сколько вещей скапливается у человека в течение жизни. При этом Ричард принадлежал к тому типу людей, которые во всем поддерживают порядок и не имеют склонности хранить все, что у них было в жизни.
Особое внимание Кейт уделяла различным документам. Ей пришло на ум, что в доме, возможно, найдется еще какое-нибудь свидетельство о Мелиссе Купер – письмо, написанное Ричарду, отметка о предстоящей встрече или даже фотография… хоть что-нибудь. Кейт не знала, как отреагирует, если ей в руки попадет нечто подобное, но в то же время ей не терпелось узнать что-то еще. Что значила Мелисса для отца?
Однако найти ничего не удалось. Ричард Линвилл не зря посвятил практически всю жизнь криминалистике. Он знал, как люди попадались на преступлениях: они упускали из виду какой-то след, забывали уничтожить улики, были невнимательны и не думали о том, что против них могло быть использовано все что угодно. Поэтому к сокрытию собственной измены он подошел со знанием дела. В конце концов Кейт поняла, что у нее не было бы ни единого шанса проникнуть в тайну отца, если б Мелисса сама ей не позвонила и Майкл Купер обо всем не рассказал.
Она хотела бы влезть и в компьютер Ричарда, но полиция изъяла его в надежде найти какие-то свидетельства о возможном преступнике. Кейт позабыла запросить его назад. Впрочем, она убеждала себя, что там ничего не было. Специалисты наверняка вывернули его наизнанку: если б они наткнулись на имя Мелиссы Купер и вообще любой неизвестной личности, то расспросили бы об этом ее, Кейт. И кроме того, Калеб был немало удивлен, когда узнал о существовании Мелиссы. В конце девяностых частная переписка по электронной почте была еще редкостью, так что Ричард и Мелисса, возможно, и вовсе не пользовались ею. Впрочем, отец был слишком умен, чтобы попасться на таком. Очень часто люди пребывали в уверенности, что удалили все, что могло указать на их причастность к преступлению, но потом находились эксперты, которым удавалось извлечь на свет поразительные вещи.
Ричард был очень умен. И все тщательно продумывал.
Такие мысли помогали Кейт в ее занятии. При этом она чувствовала, как постепенно к скорби примешивалось негодование. Ее злило то, как отец обошелся с ее матерью. И то, как он обошелся с ней, с его дочерью. Перебирая и складывая вещи, Кейт раздумывала над тем, как можно воспользоваться сведениями, полученными от подруг Мелиссы. Она отметила, что в какой-то мере ей самой стало легче. Получалось, что Ричард вернулся к больной жене не только из чувства долга, не против своей воли выбрал семью. Между ним и Мелиссой что-то произошло. И это все изменило, их отношения не выдержали.
Вот и хорошо. Кейт думала об этом со злорадством.
Но связано ли это с убийствами, произошедшими много лет спустя?
«Надо было рассказать обо всем Калебу», – подумала она с чувством неловкости.
Новость о ее поездке в Уитби его точно не обрадовала бы. Да и Кейт не горела желанием выслушивать его упреки.
Но уже поздно вечером ей все-таки попалось в руки нечто такое, что могло хотя бы подсказать направление для следующего шага – куда бы он ни привел в итоге. Кейт перерыла буквально все, что могло содержать в себе хоть малейшую тайну, а когда рылась в кухонном комоде в поисках штопора – она решила позволить себе бутылку вина из отцовских запасов, – то наткнулась на почтовую открытку, неизвестно по какой причине там оставленную. Это была рождественская открытка: венок из омелы на двери, украшенный красными ягодами, с темного неба падают снежные хлопья… И эту крайне безвкусную сцену пересекала надпись витиеватыми золотистыми буквами: Счастливого Рождества.
Открытка была адресована отцу и отправлена, судя по штемпелю, в 2004 году. С Рождеством, тебя и твою половину, – было написано синими чернилами, – счастья и успехов в 2005 году. И подпись: Норман.
Норман Доурик. Бывший сержант и на протяжении долгих лет ближайший сотрудник отца. Сам Ричард часто называл их непревзойденной командой. Кроме того, они были лучшими друзьями.
Кейт и думать забыла о вине. С открыткой в руках она села на террасе и задумалась. Вечер выдался очень теплым, и камни еще хранили дневной жар. В эти дни незадолго до солнцестояния темнело довольно поздно. Приятно было посидеть вот так, полюбоваться цветами в саду…
В те годы не было человека, с кем Ричард проводил бы столько же времени, как с Норманом. Просто потому, что они работали бок о бок, и служба требовала полной отдачи. Мама иногда шутила по этому поводу: «Хотела бы я быть Норманом! Тогда уж мы с тобой точно могли бы перекинуться хоть парой слов, пока тебя не вызвали по очередному делу».
Летом 2004-го все изменилось. Норман принимал участие в захвате наркодилера. Ричард в это время был в отпуске – они с Брендой отправились в короткое турне, чтобы в этот раз действительно побыть вместе. Дело дошло до перестрелки. Норман получил ранение, два дня находился на волоске от смерти и перенес несколько операций. И все равно врачи ничего не смогли сделать. У него отнялись ноги, и он был обречен всю жизнь провести в инвалидном кресле.
И все же у Нормана была возможность остаться в полиции, но исключительно за конторской работой – а это совсем не то, к чему он привык. Кейт припоминала, что отец уговаривал его, как одержимый. Он то и дело рассказывал о своих разговорах с другом, и отчаянию его не было предела.
– Норман сдался. Хочет жить на свою мизерную пенсию и с утра до вечера таращиться на стены. Он с ума сошел. Он совершает большую ошибку.
Ричард так и не сумел переубедить Нормана. Сержанту Доурику перешибло не только хребет, но и душу. В неполные сорок лет он сам поставил на себе крест: на своем будущем, на профессии, на жизни. А постепенно поставил крест и на друзьях. Эта открытка Ричарду, вероятно, была последним жестом вежливости в отношении бывшего напарника. Уже к концу года Норман озлобился и ни с кем больше не хотел иметь дела. Один за другим он обрывал контакты, игнорировал электронные письма, не отвечал на звонки, а когда Ричард приходил к нему, не открывал дверь. В конце концов тот сдался. И с уважением отнесся к желанию бывшего друга оборвать всякую связь с прошлой жизнью.
Но для Кейт бывший напарник отца представлял большой интерес. В те годы, когда в жизни Ричарда появилась Мелисса Купер, они с Норманом работали бок о бок. Кейт задавалась вопросом, удавалось ли Ричарду скрывать интрижку в том числе и от напарника. Для конспиративной схемы, выстроенной отцом, требовался сообщник – тот, кто подменял бы на службе в его отсутствие, прикрывал бы перед начальством, подтверждал бы алиби. И даже если Ричард соблюдал все предосторожности – Норман должен был что-то заметить. И намного больше, чем все остальные. Но возможно, Норман был именно тем, кому доверился Ричард…