Первым ее порывом было выскочить из машины и бежать навстречу, но это могла быть ловушка. Джейн проехала под углом к дому и только потом остановилась. С этой стороны не было окон, а значит – и опасности получить пулю из засады. Джейн выбралась из машины и пригнулась. При этом она старалась держаться так, чтобы машина оставалась между ней и домом.
Вот мальчик выбежал из-за угла. Бедняжка совсем запыхался, так быстро он мчался, очевидно, испугавшись, что незнакомая машина просто уедет. Грязное, потное лицо, светлые волосы торчат в разные стороны. В широко раскрытых глазах читались страх и полное смятение.
Что здесь произошло?
– Сэмми? – спросила Джейн.
Он оказался достаточно близко, чтобы можно было схватить его за руку и увлечь под прикрытие машины. Мальчик сопротивлялся, но очень слабо. У него как будто совсем не было сил.
– Эй, спокойно. Меня зовут Джейн. Джейн Скейпин. Я из полиции.
Он смотрел на нее с недоверием. Джейн придала палец к губам.
– Тише. Оставайся здесь. Не убегай. Могу я тебя выпустить?
Он кивнул.
Джейн осторожно выпустила его руку.
– Нам нужно быть осторожными. Из-за Дениса Шоува.
Она заметила его недоумение и вспомнила, что Шоув скрывался под другим именем.
– Я имею в виду Нила Кортни.
Мальчик наконец-то прервал молчание. Джейн видела, как растрескались у него губы.
– Он уехал. Нил. И Терри здесь тоже нет.
– Ты уверен? Там стоят обе их машины.
– Мама говорит, они взяли нашу.
– А где твоя мама?
Он кивнул в сторону амбара.
– Там. С папой. Нил запер нас там. Папе очень плохо. Нил его ранил. Я вылез через окно. Но папа и мама не могли пролезть, потому что оно слишком маленькое. Я должен был позвать на помощь, – казалось, он уже не мог замолчать. – Но я хотел найти воду. Тут рядом есть пруд. Ты знаешь, где?
Он взглянул на нее с надеждой.
– Нет, к сожалению. Но погоди…
Джейн заглянула в машину и достала бутылку воды, почти полную. Она никогда не выезжала без воды.
– Тебе, наверное, очень пить хочется?
Сэмми схватил бутылку – и пил так, словно от этого зависела его жизнь. Возможно, так оно и было в действительности. Джейн даже не сомневалась, что ему можно верить. Она не усматривала в этом возможной ловушки. Слишком уж плох был Сэмми: истощенный, изнуренный, полный отчаяния. И его слова выглядели вполне правдоподобно. Денис Шоув воспользовался знакомством Терри с приемными родителями ее ребенка, чтобы после нападения на Пегги завладеть их машиной. Он принял в расчет, что Пегги рано или поздно найдут, и передвигаться на ее машине будет небезопасно. А Крейнов запер в амбаре, чтобы они не помешали ему бежать.
Калебу незачем было упрекать себя в том, что они с таким усердием разыскивали Шоува. Это был бессердечный преступник.
Джейн направилась к амбару, осмотрела дверь: заперта на замок и дополнительно на засов, снабженный, в свою очередь, навесным замком.
Денис Шоув перестраховался как следует.
Сэмми следовал за ней.
– Вы должны спасти маму. И папу!
Джейн дернула дверь. Так просто ее не открыть. Необходимо вызвать подкрепление, причем срочно.
Изнутри послышался тихий голос:
– Сэмми?
– Это констебль Скейпин, полиция Йоркшира. Миссис Крейн?
Секундное замешательство. Затем изумленно:
– Полиция?
– Да. Мы вытащим вас оттуда, миссис Крейн. Вы в порядке?
– Да, но мой муж… ему очень плохо. Боюсь, долго он не протянет. У вас есть вода? Сэмми с вами?
– Да. Он со мной. И у меня есть вода.
Невзирая на жажду, Сэмми выпил лишь половину бутылки.
– Сэмми говорил про окно…
– С другой стороны. Веревка. Прошу, идемте… на другую сторону.
Может Стелла и считала, что она в порядке, но голос у нее был очень слабый.
«Он даже запаса воды им не оставил, – думала Джейн, пока обходила амбар. – Этот мерзавец…»
Окно располагалось под самой крышей, в нескольких метрах над землей. Боже милостивый, и оттуда Стелла спустила своего сына!.. Смелый поступок. Но это был их единственный шанс. В оконном проеме появилось изможденное лицо. Спутанные волосы, огромные глаза, обостренные черты. Силы у Стеллы Крейн были на исходе.
– Видите веревку? – воскликнула она хриплым голосом.
Джейн увидела свисающую из окна веревку; она выглядела довольно странно, связанная из одежды, тонкого одеяла и всевозможного тряпья.
«А она упорная, эта Стелла Крейн», – подумала Джейн. Взяла конец веревки, обвязала бутылку и как могла затянула узел.
– Можете поднимать. Аккуратно!
Бесконечно медленно бутылка поползла вверх.
– Я вызову подкрепление, – сказала Джейн. – Где здесь можно поймать сигнал?
– Там, на холме. Слабый, но позвонить можно.
Джейн убедилась, что бутылка достигла цели, после чего бросилась к машине. При этом она крепко держала за руку Сэмми. Мало ли что. Она не собиралась оставлять его здесь одного.
– Давай, садись на заднее сиденье. Поднимемся на холм и вызовем подкрепление. Полицию, «скорую». Будет здорово, как считаешь?
Сэмми кивнул. Прежде подобное предложение привело бы его в восторг. Но сейчас ему было не до приключений. Джейн видела, что он глубоко травмирован. Констебль потрепала его по волосам.
– Все будет хорошо, – пообещала она.
Не похоже было, что он ей поверил.
2
За ночь с Атлантики наползли тучи, и в Ливерпуле полил дождь. Слабый, монотонный и затяжной, на целый день. Он смыл с улиц пыль после недельной жары. К вечеру лужайки, которые уже обрели бурый окрас, освежатся и вновь зазеленеют. Температура резко упала. Кейт ничего с собой не взяла и, когда вышла из отеля в джинсах и футболке, зябко поежилась. Ей нужна была чистая одежда, в особенности белье. Давно пора возвращаться в Скалби. Калеб уехал еще утром. Он оставил ей записку на стойке регистрации. Надо возвращаться. Я позвоню. Калеб.
И это всё.
Он предлагал ей вместе поесть. И почему она, собственно, отказалась? Потому что еще стыдилась своей выходки той ночью, после убийства Мелиссы? Или у нее просто талант упускать всякий шанс, какой подвернется? Ей нравился Калеб. Кейт восхищалась им. Понимала его. Он казался ей таким приятным и привлекательным. Интересным. Ей было очень одиноко, и так хотелось, чтобы в жизни наконец появился кто-то родной…
И вот человек, занимавший ее мысли в последние несколько недель, пригласил ее вместе перекусить в пабе. И она отказалась. Что ж, сама виновата. Во всех неудачах своей унылой жизни виновата только она.
Кейт осталась в Ливерпуле еще на день. Мысли о Грейс не давали ей покоя. Как и слова ее матери: «Помогите ей!»
Кейт видела синие отметины на запястьях Грейс. Видела ее тесную, слишком короткую, застиранную и выцветшую одежду. Видела мечтательную улыбку на ее лице. Ей все еще представлялось, как она кружит в кресле Нормана Доурика по залитой солнцем фабричной площадке. Грейс казалась такой нежной, такой беззащитной… И мысль, что она теперь совсем одна, где-то прячется, что над ней нависла опасность, была невыносима. Кейт целый день бродила по кварталу, затем объехала местность на машине. И всюду высматривала места, в которых могла бы спрятаться девочка – пустующие склады, заброшенные дома и заросшие парки, где можно было укрыться от возможных преследователей. В конце концов она сдалась. Грейс могла быть где угодно. Поисками должна была заниматься местная полиция. Впрочем, они, похоже, не слишком-то усердствовали. Лишь время от времени Кейт замечала поисковые группы. По крайней мере, с собаками…
С другой стороны, им нельзя было привлекать излишнее внимание, и это усложняло задачу. В прессе еще не знали о четырнадцатилетней девочке, которая могла стать свидетельницей чудовищного преступления и чья жизнь теперь оказалась в опасности. Кейт полагала, что Калеб сдержал слово и поговорил с руководителем следственной группы. Она купила пару газет, но, к собственному облегчению, не увидела в них заметок о Грейс. Впрочем, это происшествие и не могло вызвать особый резонанс. Ужасно было обнаружить тело, запечатанное в бочку, но… кому есть дело до парализованного, озлобленного человека, жившего в неблагополучном районе Ливерпуля? В двух газетах его даже называли стариком, хотя Доурику едва стукнуло пятьдесят. Норман так опустился, что и его неординарная, наводящая ужас смерть была никому не интересна. В «Ливерпуль кроникл» переняли гипотезу местной полиции и писали о бандах жестоких подростков. О самой жертве в статье упоминалось лишь вскользь; по большей части речь шла о склонности к насилию в среде британской молодежи, и ставился вопрос о том, до какой степени в этом повинно социальное расслоение общества.
Кейт было жаль Нормана. Там, где он пребывал теперь, ему было все равно, и все же больно видеть, что мертвым Норман значил для этого мира ничуть не больше, чем при жизни. Однако для Грейс безразличие общества представляло реальный шанс. Полиция могла разыскать ее раньше, чем это сделал бы убийца Доурика. Потому что он, по всей вероятности, даже не знал о возможной свидетельнице.
Кейт сдала ключ от номера и собралась в обратный путь, но перед этим решила заехать еще раз в квартал, где жила Грейс. В дождь все выглядело еще более уныло. По всей территории фабрики образовались глубокие лужи. Заградительные ленты, которые еще вчера шелестели на слабом ветру, теперь висели лохмотьями.
Кейт вышла из машины. Под дождем было холодно. Неважно. Дома она примет ванну и переоденется в теплое.
Квартал словно вымер. «Здесь ее точно никто не разыскивает», – подумала Кейт. И только Кадир по своему обыкновению сидел на бетонной перегородке и покачивался из стороны в сторону. Он промок насквозь, но это его, похоже, не сильно заботило.
– Здравствуйте, Кадир, – поздоровалась Кейт.
Он улыбнулся ей, как старой подруге.
– Привет!
– Дождливо сегодня, – заметила Кейт. – У вас ведь есть жилье?
Кадир кивнул.