Так, ладно. Она ничего не добьется, если так и будет мешкать.
Кейт нажала кнопку звонка.
Калеб открыл, когда Кейт уже сникла и собралась уходить. Но было очевидно, что она не вытащила его из постели: он вышел в повседневной своей одежде и не выглядел заспанным. Впрочем, Кейт и не сказала бы, что он ей обрадовался. Это ожидание у двери, вероятно, объяснялось тем, что Калеб вообще не хотел принимать гостей и долго заставлял себя, прежде чем пошел открывать.
«Не так, – думала Кейт, – опять я все сделала не так. Калеб вымотался за последние дни и хотел спокойно отдохнуть этим вечером. А тут я…»
– А, Кейт, это вы… Что случилось?
– Я… ну, я просто была тут неподалеку… – Она представляла, до чего жалко выглядит в этот момент. – Я пыталась сегодня несколько раз дозвониться…
Калеб прошелся рукой по волосам. Кейт видела, как он устал. Однако старший инспектор показался ей не только усталым. Он выглядел замученным. Несчастным. Калеб страдал, и вовсе не потому, что вымотался на работе.
– Да, ужасный выдался день… Я у себя почти и не был. Столько всего произошло… – Он отступил в сторону. – Не хотите войти?
Кейт надеялась, что Калеб говорил это не только из вежливости.
– Если я не помешаю…
– Не помешаете. Как видите, я сегодня уехал с работы чуть раньше. Так вымотался… Мне просто нужна передышка.
– Тогда мне, наверное, лучше…
– Нет-нет, все хорошо. Проходите.
Кейт думала, он проведет ее на террасу, но Калеб указал на кухню.
– Прошу.
Когда она прошла рядом с ним, то наконец почувствовала. Все это время что-то было не так, но Кейт не могла понять, в чем дело… Теперь же все встало на свои места: от него пахло алкоголем.
Калеб был пьян.
Кейт не смогла скрыть своего ужаса, и Калеб рассмеялся:
– Да. Впервые за полгода. Уже неплохо. Некоторые сдаются еще раньше.
«Что случилось, – хотелось ей спросить, – что, ради всего святого, случилось?»
Вместо этого она смущенно промолчала и огляделась. Прежде пространство дома состояло из двух комнат, но перегородку снесли, и теперь потолок подпирали массивные деревянные балки. С одной стороны была устроена кухня с длинной металлической стойкой и белыми полками на стенах. В обеденной зоне стояли деревянный стол и деревянные же стулья. Со стороны сада стена была остеклена, и создавалось впечатление, словно они находились на крытой веранде.
Кейт была под впечатлением.
– Это… У вас чудесный дом, Калеб.
– У бывшей жены был хороший вкус. И много денег. Дом принадлежит ей, но после развода она не захотела здесь оставаться. Однако я плачу ей за аренду… хотя и сам думал съехать. Все не было времени подыскать что-то и переехать. Работа, сами понимаете. А потом несколько месяцев в клинике… – Он рассмеялся, но в смехе его слышалось отчаяние. – И вот результат.
Кейт заметила бутылку на стойке. И стакан рядом.
– Мой ужин, – прокомментировал Калеб. – Могу я вам предложить?..
– Нет, спасибо.
– А я-то думал, вы не прочь пропустить хорошего виски.
– Калеб…
– Да, простите. Я не очень-то учтив, когда пьян. Жене это тоже в конце концов надоело. Она говорила, что я становлюсь злым и циничным, когда выпью. И была права. Но это еще полбеды. – Он взял бутылку, налил немного в стакан и осушил одним глотком. – Я не только превращаюсь в засранца. Когда я пьян, то чертовски хорош в работе. Чем больше выпью, тем гениальнее становлюсь. Главных своих успехов я добился, когда безудержно пил. Мозги нуждаются в этом пойле, чтобы работать на полную. В этом горькая истина.
Его голос звучал иначе. Жестче и громче обычного. В нем слышалась затаенная агрессия. Калеб успел порядочно выпить, прежде чем Кейт свалилась как снег на голову. «К счастью, я, – подумала она. – К счастью, не кто-нибудь другой».
– Знаете, в чем еще горькая истина? – продолжал Калеб. – Обратная сторона медали, будь она проклята. Без этого пойла я – ничто. Один громадный ноль. Неудачник. Бездарь.
– Это совсем не так.
– По-вашему, нет? Знаете, что сегодня произошло?
Кейт покачала головой.
– Нет.
– Шоув, – сказал он. – Денис Шоув. – Прислушался к звучанию этого имени.
– Вы его разыскали? – спросила Кейт. – Он арестован?
– Нет. Но это вопрос времени. Нам известно, что он переправился на пароме из Кейрнрайана в Белфаст. На угнанной машине. У нас есть номер. А у него нет шансов.
– Но… это же отличная новость!
– Он напал на семью, – сообщил Калеб, – на уединенной ферме, среди вересковых пустошей. Подстрелил отца и запер в амбаре вместе с женой и ребенком. Они едва не погибли от жажды. Джейн вовремя их обнаружила.
– Джейн?
Старший инспектор кивнул.
– Джейн. Пошла по следу, который вообще, казалось бы, не имел отношения к делу, и сама все распутала. Ну что за женщина! Это ей бы руководить следствием, а не мне. Мало того, что я ошибочно преследовал Шоува, так даже подобраться к нему не сумел. А вот Джейн… из нее выйдет хороший полицейский. Просто отличный!
Он снова взялся за бутылку. Пока ее вновь не сковала робость, Кейт шагнула к нему и положила руку на запястье.
– Нет, Калеб. Хватит. Вам достаточно на сегодня.
Тот взглянул на нее с удивлением.
– Думаете, это вам решать?
– Это просто совет.
Он действительно поставил бутылку.
– Тот человек, отец семейства… Неизвестно, выживет ли он. Сейчас он в больнице, в критическом состоянии.
Кейт так и не убрала руку с его запястья.
– Что случилось, Калеб? Что вас так изводит? В чем вы себя упрекаете?
– Что меня изводит? Да вы же сами знаете. В этом расследовании я допустил самую глупую ошибку, какую только можно допустить. Я мыслил в одном ключе, связал сам себя. Практически с самого начала. В моем трезвом мозгу не было места для кого-то другого, кроме Дениса Шоува. Даже когда я стоял перед казненной Мелиссой Купер и не знал, как увязать ее с Шоувом, то все равно не мог от него отцепиться. Раньше со мной такого не было, Кейт. Никогда.
– Очевидно, что этот Шоув опасен и вы преследовали его не напрасно.
– Знаете, какой за ним был грех, пока я в него не вцепился? Махинации с пенсией. Жалкая афера, причем на смешные суммы. Конечно, это тоже следовало пресечь. Но не таким способом! Не так, чтобы я собирал следственную группу и выслеживал его днем и ночью.
– Но все прочее…
– Все прочее не случилось бы, если б я не загнал его в угол. Шоув – тот еще подонок и, конечно, вызвал подозрение, когда скрылся под чужим именем сразу после убийства Линвилла. Но по-настоящему он слетел с катушек, только когда в газетах появилась его фотография и не осталось такого места, где он почувствовал бы себя в безопасности. Только тогда он напал на Пегги Уайлд и угнал ее машину. Затем забаррикадировался на этой глухой ферме и подстрелил Джонаса Крейна. Предпринял сумасшедший побег в Ирландию. И если что-то пойдет не так при задержании, он станет отстреливаться, что приведет к новым жертвам.
Игнорируя предостерегающий взгляд Кейт, Калеб взял бутылку и налил себе так резко, что виски пролился на столешницу. И одним глотком осушил стакан.
– Озвучить вам мое внушительное резюме, Кейт? Первое дело инспектора Хейла после курса реабилитации. Что мы имеем? – Он принялся загибать пальцы. – Пегги Уайлд, серьезно ранена и по-прежнему находится в больнице. Джонас Крейн, отец семейства, неизвестно, переживет ли эту ночь. Глубоко травмированная женщина и травмированный ребенок. Человека, который стоит за всем этим, мы до сих пор не можем изловить. Он вооружен и в бегах вместе со своей подружкой, и пока точно неизвестно, то ли она с ним заодно, то ли у него в заложницах. И да, чуть не забыл: мы по-прежнему не знаем, Кейт, кто убил вашего отца. С февраля месяца мы не продвинулись ни на шаг. Впрочем, если прибегнуть к методу исключения, то все выглядит не так уж и плохо, как считаете? Теперь мы знаем, что Шоува можно вычеркнуть. Ну разве это не значительный шаг?
– Прекратите, Калеб. Это того не стоит. Вы…
Он уставился на нее.
– Что того не стоит?
– Снова начинать пить. Что бы ни стряслось, это не повод возвращаться к прежнему вашему состоянию.
– И в каком же я был состоянии?
– Насколько мне известно, пьянство подвело вас к пропасти. Может, теперь вы считаете, что были при этом первоклассным следователем, но напрасно себя упрекаете. Это было самоубийство с отсрочкой.
Калеб задумчиво посмотрел на стакан.
– Когда я покидал клинику, терапевт сказал, что испытание начнется для меня, как только я столкнусь с первой же серьезной проблемой. Когда меня что-нибудь потрясет, подорвет мои устои, когда я не увижу иного выхода, кроме как в алкоголе… Но это не так. Все началось гораздо раньше. Для меня испытание началось уже с первого дня. Я вернулся в свой кабинет, и меня трясло от страха. Передо мной на столе лежало дело вашего отца, и все, что я чувствовал, это глубокое отчаяние. Я считал, что мне это не по плечу. Я чувствовал себя слабым и беспомощным. В этом вся проблема, Кейт: без алкоголя я не верю в себя. Не верю, что могу чего-то достичь. У меня появляются идеи, но в следующий миг они кажутся мне глупыми и тупиковыми. Я буквально цепенею. Не знаю, какие отдавать распоряжения. Просто сижу, не в силах принять решение, и надеюсь, что что-то произойдет и укажет мне путь.
– Но вы что-то предпринимали, Калеб. Я видела вас в работе. И вы казались весьма убедительным. Уверенным.
– Я помешался на Денисе Шоуве. Прямо-таки вцепился в него зубами. Он был как свет в ночи… – Калеб тряхнул головой. – Не думал, что скажу когда-нибудь о нем такое.
Кейт хотела бы сказать, как хорошо его понимает. Когда он заговорил о недостатке уверенности, она готова была перебить его: «Это же я! Вы в точности описываете меня. Я знаю, что вы чувствуете. Вы не одиноки».
Но Калеб между тем продолжал:
– Жена то и дело пыталась проанализировать, в чем тут дело. Выяснить причину моих сомнений, моей неспособности поверить в собственные силы. Постоянно копалась в моем детстве и в юности. В чем крылась проблема? Когда была допущена главная ошибка? И знаете что, Кейт? Нет ничего такого. Ничего, что объясняло бы мое поведение. Почему я, только когда пью, не считаю себя неудачником