– Что же он её так загоняет?
– Он, гад, бывший военный. И всё у него по расписанию и по команде. Сам в пять встаёт и другим спать не даёт. Один раз она попробовала заикнуться о том, чтобы нанять прислугу и освободить её от работы по дому. Так он пришёл в дикую ярость и заявил, что ему нужна не барыня, а хозяйка. Так что она пашет там по сей день. Правда, иногда он её выгуливает: возьмёт под руку и ходит с ней вдоль забора по гектарам, улыбаясь в многочисленные видеокамеры. При этом ещё очень сильно обижается, если у неё кислое лицо. И не думает о том, что, когда напашешься в три смены, улыбаться особо не хочется. Я видела её недавно. На неё было страшно смотреть. Красные воспалённые глаза, измождённое, усталое лицо. Она мне сказала, что у неё такое ощущение, что он скоро сколотит ей собачью будку и посадит на цепь.
– Ты мне кошмары какие-то рассказываешь.
– Это жизнь. А ещё она сказала, что есть два пути: либо сбежать из этого дома, но он всё равно её поймает и вернёт обратно. Либо смириться со своей участью и терпеть.
– Ну уж нет. Меня на цепь сажать бесполезно. Я всё делаю по своему желанию.
– Она тоже сначала делала всё по доброй воле, потому что любила, а потом стала всё делать по принуждению. Я не пугаю тебя. Просто будь осторожна со своей хозяйственностью, потому что многие мужчины очень быстро к этому привыкают.
– Да я только на ужин хотела что-нибудь приготовить, – растерялась Лейсан.
– Конечно, готовь, а я немного прогуляюсь и приду как раз к ужину.
– А куда ты собралась? Я с тобой.
– Нет, я пойду одна. Мне надо побыть одной.
– А вдруг с тобой что случится?
– Да что может случиться, меня здесь никто не знает? Это вообще чужой район, чужой двор. До меня тут нет никому дела.
– Ой, боюсь я тебя отпускать. – Лейсан вытерла руки полотенцем и посмотрела в окно. – Может, всё-таки останешься?
Я направилась к выходу. Лейсан бросилась следом за мной и преградила мне дорогу:
– Я хочу знать, куда ты собралась?
– По улице пройтись. У меня уже от чужих домов, дач и квартир крыша едет. Я просто устала и хочу немного погулять по городу, почувствовать себя свободным человеком.
– А адрес знаешь?
– Не переживай, найду. Сейчас Тимур подъедет, вы с ним побудете одни, поближе познакомитесь.
– Ты нам не мешаешь, – не хотела отпускать меня подруга.
– Ладно, Лейсан, о чём мы спорим? Я сказала, что приду. Значит, приду.
– Может, ты плохое задумала? Решила пойти в милицию сдаться? – На глазах моей подруги по явились слёзы.
– Зачем? – Признаться честно, я и подумать не могла, что в голове Лейсан могут витать подобные мысли.
– Чистосердечное признание в совершении умышленного убийства. Не дури! От твоего признания никому легче не станет. А тебя сразу в тюрьму заметут, и всё.
– Господи, ну как подобная чушь могла прийти тебе в голову? Я ещё не окончательно сошла с ума! Мне свобода всегда нравилась.
– Тогда подожди. – Лейсан кинулась к своей сумке и извлекла оттуда косынку и тёмные очки.
– А это зачем?
– На всякий случай. Для конспирации. Надень. Хуже не будет.
Повязав косынку на голову, я покрутилась у зеркала и нацепила очки.
– Скоро приду.
Глава 19
Я бродила по улице неподалёку от дома и вдыхала свежий воздух, стараясь не обращать внимания на лёгкую дрожь, пробегавшую по моему телу. Первый раз в жизни я попала в такую ловушку, из которой не могла выбраться. Я убила человека. Прокручивая тысячу раз эту ситуацию, не понимала, можно ли было всего этого избежать, была ли у меня возможность. Если всё происходило так, как говорит Лейсан, и Жан был готов к побегу, значит, мне нужно было всего лишь подождать, когда он поймёт, что я не с ними, а с ним. Мне нужно было сидеть с ним в одной комнате и никуда не уходить. Ну а если все это не так, что тогда?
Я задрожала ещё больше. Странно, я иду в сарафане и мёрзну. На улице лето. Люди изнывают от жары, а я мёрзну. Я ощущаю себя предательницей по отношению к Жану. Я предала наши чувства, наши отношения, нашу любовь. Я пыталась понять, зачем же я это сделала и что руководило мною в тот момент. Страх, благодарность, одиночество, безысходность, слабость? Что именно это было? Что? Я вспомнила о времени, проведённом в гостинице. Жан дал мне понять, что его семья – это святое, неприкосновенное, и она играет в его жизни важную роль, что никогда не разведётся с женой. Я всегда это знала, но не думала, что мне будет настолько больно это услышать. Я рыдала, сходила с ума, а Жан… Жан даже не пытался меня успокоить. Он сказал, что не любит женские слёзы, они мне совсем не идут и нам хорошо оттого, что мы вместе, и не стоит думать о будущем. Я всегда хранила Жану верность, даже представить себе не могла, что ко мне может прикоснуться посторонний мужчина. Я была честна с Жаном, а он со мной. Я знала, что он спит со своей женой, но он называл это супружеской обязанностью, супружеским долгом.
А ещё во мне сидела жуткая обида – что, если Жан действительно имел ключ от двери и самостоятельно совершил побег, почему он не подумал обо мне? Почему он бросил меня на произвол судьбы и не захотел помочь? Ведь если бы у меня была возможность спастись, я бы никогда не убежала без Жана. Никогда. Даже если бы это стоило мне жизни. Я не понимала, зачем ищу оправдания произошедшему, для чего доказываю себе, что ничем не обязана Жану. Ведь я свободная женщина! Я никому ничего не должна.
Я чувствовала, как пульсирует кровь в висках, а голова вот-вот лопнет. «Мне надо привести свои мысли в порядок!» В изнеможении я опустилась на первую попавшуюся лавочку.
– Вам плохо? – Сидевший рядом дедушка, выгуливавший свою болонку, окликнул меня.
– Мне очень плохо, – честно призналась я и, чтобы незнакомый человек не увидел моих слёз, не стала снимать очки.
– Неприятности?
– Да, – махнула я головой и прикусила губу.
– Пройдёт.
– Вы так считаете?
– Я в этом просто уверен.
– А у меня уже не осталось надежды.
– Чёрная полоса бывает у каждого.
– Слишком много чёрных полос, и уж слишком они затянулись.
– Это значит, что скоро будет слишком много белых полос. Чёрные полосы означают только одно – скоро будут белые.
– Вы оптимист. А у меня не получается.
– Умер кто-нибудь?
– Я даже не знаю, умер или нет. Пропал.
– Ну если пропал, значит, найдётся.
– А если не найдётся? – Я сняла очки и посмотрела на дедушку глазами, полными слёз. – Как мне дальше жить?
– Если он не найдётся, значит, так было угодно Богу.
– Но ведь так не угодно мне. Он же со мной состоял в отношениях, а не с Богом.
– Мы все ходим под Богом, и только ему решать, кто должен быть рядом с нами, а кто должен нас покинуть.
– Но ведь это жестоко. Я устала. У меня больше нет сил. Никогда не хотела наложить на себя руки, а теперь хочу, потому что знаю, что станет легче.
– Постыдись своих мыслей, – закурил папироску дед. – Такая молодая не должна думать о смерти. Ты просто обязана бороться за жизнь. Когда я в молодости перерезал себе вены…
– Что вы такое говорите? – не скрывая удивления, перебила я деда на полуслове.
– Было дело. По глупости, по молодости, от сумасшедшей любви. Я посмотрел на свои окровавленные руки, огляделся вокруг и ужаснулся. Всё было перепачкано кровью, и только тут до моего угасавшего сознания дошло, что я умираю, что мне осталось совсем немного. Ты знаешь, как я захотел жить?! Ты даже представить себе не можешь, как я захотел жить. Я закричал от отчаяния, потому что понял, что шансов нет. А потом не стало даже голоса. Но было сумасшедшее желание жить! Я нашёл в себе силы доползти до соседки. Она перевязала мне руки и вызвала «скорую». Теперь мне далеко за семьдесят, и я по-прежнему хочу жить! Мои знакомые считают меня оптимистом. Я всегда заражаю их своим жизнелюбием и жизнерадостностью. Ни одна, даже самая большая любовь, не стоит нашей жизни.
– Нужна ли она, жизнь, без любви?
– Нужна. Полюби себя и своих близких.
– А как же любовь к мужчине? Как же можно жить без неё?
– Если нет любви, живи в её предчувствии. Прими то, что тебя отвергли, и пожелай тому, кто это сделал, счастья. Отпусти из своего сердца старую любовь. И встреть новую. Распахни своё сердце для нового чувства. Пойми, что у нас всего одна жизнь и глупо истязать своё сердце несчастной любовью. От этого мы болеем и даже быстро стареем. Невозможно заставить полюбить. Если нас не любит кто-то, это не значит, что нас не любят все вокруг.
– А как же мы? Мы же тоже не можем кого-то полюбить насильно?
– Насильно и не надо. Любовь возникает из хороших поступков, добрых слов. Для того чтобы забыть старую любовь, нужно обязательно встретить новую, которая по своей силе и масштабу будет значительно превышать первую.
– Мужчина пропал, – зачем-то доверилась я незнакомому человеку. – Но он женат. Можно любить всю жизнь женатого человека и жить рассказами о его семье, не имея своей?
– Если это любовь, то какая тебе разница, женат он или нет.
– Это любовь, но я не могу его делить с кем-то. А он наотрез отказывается разводиться!
– Значит, найди того, кто сможет ради любви кардинально поменять свою жизнь, потому что жизнь, где не будет тебя, ему вряд ли будет нужна.
– Но ведь я и так присутствую в его жизни. Он меня любит, а живёт с другой.
– А тебе нравится любовь лживого и малодушного человека? Нельзя всё время жить во вранье. Нелживый человек должен от этого устать и определиться, а лживый будет врать годами. Это у него в крови. Да и малодушие тоже не самое лучшее качество для того, чтобы верить в серьёзность таких отношений.
– Я не знаю, смогу ли я воспользоваться вашим рецептом счастья и найду ли я в себе для этого силы. В моём сердце есть любовь, и я пока не знаю, как мне её выгнать и пустить новую. Вы считаете, у меня получится? – Я вытерла слёзы и улыбнулась.
– Запросто. Толкни её посильнее, чтоб вылетела враз. И позови другую. Она наверняка где-то рядом и ждёт приглашения.