– Расслабься, – посоветовал Трекстон, словно прочитав ее мысли. – Такими темпами нам понадобится еще час, чтобы добраться до дома.
– А почему мы не едем быстрее?
– Потому что у меня нет настроения объяснять, что ты умрешь от потери крови, так как мне захотелось поскорее добраться до дома, вот почему.
Веки Белль словно налились свинцом. Несколько раз она ловила себя на том, что клюет носом. Девушка чувствовала себя такой слабой, такой усталой…
Трекстон сразу же заметил, когда она заснула. Тело наконец обмякло и прислонилось к нему, ее формы так точно вписались в контуры его тела, словно она искала у него поддержки и силы. Он все еще ощущал аромат сирени, который безжалостно щекотал и дразнил ноздри, даже пришлось приложить некоторые усилия, чтобы контролировать свои чувства и желания.
– Люби меня, Трекстон, – бормотала Белль ему в грудь.
Трекстон чуть не проглотил язык, борясь со вспышкой страсти, вызванной ее словами. Осторожно посмотрел вниз, увидел, что она спит, и выругался про себя. Как только состоится свадьба Терезы, он сразу же уедет из Нового Орлеана. Отправится назад в Техас, подальше от Белль Сент-Круа, подальше от соблазна, который всегда будет существовать, если он будет находиться где-нибудь поблизости. Трекстон соблазнил ее, за что будет ненавидеть себя до конца жизни, но не собирается отнимать ее у Трейса. Он не может так поступить.
Час спустя Трекстон остановил Плута перед входной лестницей в «Шедоуз Нуар».
– Мама! – громко позвал он. – Мама!
Во всех окнах второго этажа загорелся свет.
Линн вскочила с кровати и выбежала в галерею, интуитивно чувствуя – что-то случилось. Она склонилась над перилами и чуть не вскрикнула.
– Белль!
Проснувшись, когда Трекстон снял ее с седла, Белль быстро посмотрела на окно в комнате Линн и, встретившись с сестрой взглядом, слабо улыбнулась.
Линн бросилась в комнату, набросила на плечи темный плащ, схватила в охапку платье, туфли, шляпу и вернулась в галерею с намерением улизнуть по наружной лестнице, как только все войдут в дом. Она снова склонилась над перилами. Но на этот раз она не пойдет до города пешком. Достаточно и одного раза. Линн возьмет лошадь Трекстона, потом животное само найдет дорогу на плантацию, как только она доберется до города и отпустит его.
Трекстон внес Белль в гостиную и положил на диван.
– Она ранена, – в качестве объяснения объявил он всем собравшимся.
Евгения немедленно взялась за дело. Приказала Терезе и Трейнору принести теплой воды, Тревиса отправила в кладовку за мазью, а Трейса, не хотевшего оставлять Белль ни на минуту, выпроводила за бинтами.
– Что случилось? – спросила Евгения, как только Трейс вышел из комнаты.
Трекстон пожал плечами.
– Думаю, ее сбросила лошадь. Я наткнулся на нее по дороге, когда возвращался домой.
Евгения приподняла юбки Белль.
– Мне кажется, это огнестрельная рана.
– Кто-то стрелял в меня, – быстро ответила девушка, ухватившись за версию Трекстона. – Какой-то бандит. Он хотел отобрать мою сумочку, но я не позволила. Пустила лошадь, а он выстрелил, – Белль опустила взгляд, испугавшись, что Евгения по глазам угадает ложь. – Я упала с лошади и, наверное, потеряла сознание, потому что больше ничего не помню.
Евгения внимательно посмотрела на девушку, бросила взгляд на Трекстона, но ничего не сказала.
Белль проспала почти весь следующий день, просыпаясь только, чтобы перекусить и выпить воды с настойкой опия. Ей снился Трекстон, его поцелуи, ощущение рук на своем обнаженном теле и какой огонь они пробудили в ней, удивительные вершины, на которые он возносил ее. Пробуждаясь, она отрицала, что испытывает к нему искренние чувства, ругала себя за глупость, за то, что позволила отдаться мужчине, который никогда не будет ее мужем. Но как только закрывала глаза, когда сон окутывал ее теплым, пушистым коконом, он всегда был рядом, ждал ее, и Белль ни в чем не могла ему отказать.
На следующее утро Евгения вошла в комнату Белль сразу же после Занны, которая принесла кофе и бисквиты.
– Белль, сегодня вы в состоянии спуститься вниз? Нам будет не хватать вас во время бракосочетания, но если вы плохо себя чувствуете…
Белль вытаращила глаза:
– Свадьба сегодня? Евгения кивнула.
– А что случилось со вчерашним днем?
– Вы проспали его. Доктор сказал, что такое вполне естественно.
Белль закрыла глаза. День. Она потеряла целый день. А как же Линн? С ней все в порядке?
– Белль, что с вами, дорогая? – спросила Евгения. – Может, послать за доктором? Он как раз здесь, приехал на свадьбу.
– О нет, – возразила Белль. – Все хорошо. Дайте мне время привести себя в порядок, – с этими словами она попыталась встать с постели, но комната сразу же закружилась перед глазами, и девушка ухватилась за спинку кровати.
– Вы хорошо себя чувствуете? – озабоченно спросила Евгения.
– Да, все нормально, нужно просто подождать, пока комната перестанет вращаться, – Белль слабо усмехнулась.
– Дорогая, это должно быть, последствия опия, который давал вам доктор, – Евгения подошла к девушке и помогла снова лечь. – Отдохните. Вы можете спуститься позднее.
Устроив Белль поудобнее, Евгения повернулась к двери.
– Прошу меня извинить, осталась еще куча дел и совсем мало времени, – она вышла, и Белль уронила голову на подушку.
Пролежав несколько минут с закрытыми глазами, она услышала шаги, открыла глаза и увидела на пороге Трекстона.
– О, черт.
– Тс-с, разве так разговаривают с мужчиной, который спас тебя, вынеся на собственных руках?
– Меня не ранили бы, если бы не ты, – резко ответила Белль.
– Я? – Трекстон бросил на нее невинный взгляд.
– Да, ты. Это не я кричала и разбудила Харкорта. И не я оттолкнула тебя от окна, чтобы сбежать первой, – она отвернулась. – А еще джентльмен!
– Ну, я не думал, что ты убежишь, раз ты у него в гостях. Меня-то не приглашали.
– Я тоже не была гостьей.
– Тогда чем ты там занималась? – он посмотрел на нее долгим суровым взглядом, и Белль вдруг поняла, что поступила именно так, в чем всегда обвиняла Линн, – говорила, не думая… – Я… я оставила там свою сумочку, и вернулась за ней. Харкорт уже спал, поэтому я сама… – она вдруг вспомнила о письме, которое взяла из письменного стола Харкорта и спрятала в кармане плаща.
– И между делом решила обыскать его кабинет, – усмехнулся Трекстон.
Белль села в постели, поморщившись от резкого движения.
– Ничего я не обыскивала.
– Ну да.
– В общем, это неважно, но что там делал ТЫ? – подчеркнув «ты», поинтересовалась она, внезапно заметив, что он смотрит не на ее лицо, а на грудь, отчетливо просматривающуюся под тонкой тканью ночной сорочки. Белль схватила край одеяла и натянула на себя.
Дьявольская улыбка на лице Трекстона сменилась разочарованием, но когда их взгляды встретились, в глубине его глаз все еще плясали озорные чертики.
– Я думал, мы уже прошли этот этап, – Трекстон снова перевел взгляд на ее грудь.
Белль почувствовала, как вспыхнули щеки.
– Ты прав, уже прошли, – кокетливо заметила она, откинула одеяло, схватила с подноса с завтраком сахарницу и запустила ею в Трекстона.
Сахарница из китайского фарфора ударилась о косяк двери и разлетелась вдребезги. Однако осколок угодил в скулу Трекстона. Тот с изумлением попятился, испытав шок скорее от удивления, чем от боли. Он коснулся рукой щеки, по которой стекала тонкая струйка крови, глаза вспыхнули огнем.
– Ах ты, маленькая… – он сделал угрожающий шаг вперед.
– Трекстон, если ты ко мне приблизишься, я закричу, – пригрозила Белль. – И снова запущу в тебя чем-нибудь, – она схватила сливочник.
Трекстон выругался, резко повернулся и вышел из комнаты.
Белль снова легла и закрыла глаза. В течение следующих нескольких часов она то забывалась в беспокойном сне, то просыпалась. Не в силах больше лежать в постели, наконец села и свесила ноги с кровати. Раненую ногу пронзила острая боль.
– Ох, черт, – простонала девушка. Это оказалось гораздо серьезнее, чем она думала.
Когда Белль доковыляла до шкафа, до нее донеслись звуки музыки и веселый гомон. «Церемония, должно быть, закончилась», – заключила она, доставая из шкафа изумрудно-зеленое платье с кремовыми кружевами.
Спустя полчаса, ругаясь от боли, Белль стояла, полностью одетая. Собираясь выйти из комнаты, вдруг вспомнила об украденном у Харкорта письме. Проковыляв обратно к шкафу, достала плащ и вынула письмо из кармана.
Первым делом посмотрела на верхнюю часть листа – там была эмблема «Рыцарей». Быстро пробежала глазами текст, всего полстраницы. В письме не упоминалось имени адресата и отсутствовала подпись, только сообщалось, что собрание состоится в тот самый день в обычном месте. В последней строчке говорилось, что также состоится голосование по поводу замены Т.Б.
Итак, ДеБрассе прав. Харкорт – член «Рыцарей». Ее вдруг осенило. Харкорт! Он отец жениха, и сейчас, скорее всего, внизу. Ей нельзя выходить из своей комнаты, он ведь знает ее как Линн Боннвайвер!
– Черт бы его побрал! – она села. Шло время, и с каждой минутой в комнате становилось все более душно от дневной жары.
– Может быть, я немного постою в галерее и чуть-чуть подышу свежим воздухом? Там Харкорт меня не увидит.
Она высунула голову в дверной проем и осмотрела галерею – никого поблизости нет. Выйдя в галерею, Белль полной грудью вдохнула свежий воздух.
– Господи, как хорошо!
Вдали по лужайке прогуливались несколько гостей в элегантных нарядах. Белль с наслаждением наблюдала за ними. Она говорила себе, что скоро вернется в комнату. Не дай Бог, кто узнает…
Шаги на лестнице, ведущей в галерею, заставили обернуться. В конце прохода стоял мужчина и улыбался ей. Джошуа! Белль уцепилась за перила, почувствовав внезапную слабость.
– Джошуа… нам нужно поговорить.
– Ну конечно, кузина, – он подошел и чмокнул ее в щеку. – Не ожидал встретить