— Надо все-таки его спросить, — произнесла Шайлер, встав на коленки перед костром, — Это просто не имеет смысла. Ну разве что он был проводником Бальдессаре. Но отчего-то мне так не кажется.
Джек пообещал поговорить об этом и, когда Геди тоже подошел к костру, позволил спутнику немного погреться, а потом спросил дружелюбным тоном:
— Геди, скажите, пожалуйста, а как так получилось, что одно из самых важных за всю историю мест перешло в ведение столь юного священника?
Джек снял ботинок и вытряхнул оттуда несколько камешков, а затем вытянул длинные ноги поближе к огню. Он напустил на себя небрежный вид, но на мгновение Шайлер забеспокоилась, не схватит ли он снова Геди за глотку.
— Вы имеете в виду — что произошло с вампирами, охранявшими это место? — уточнил Геди. Он устремил взгляд куда-то вдаль. — Они пропали.
— Были убиты?
— Не знаю. Никто не знает. Они исчезли уже давно. Отец Би сказал мне, что его орден взял дело в свои руки только тогда, когда остались лишь проводники. Изначальных привратников давно уж нет.
— Серебряная кровь? — спросила Шайлер, взглянув на Джека.
— Нет.— Джек покачал головой. — Если бы Кроатан захватили врата, известный нам мир уже не существовал бы. Значит, случилось нечто иное.
— Вы упоминали, что у отца Би были вопросы к Лоуренсу, — обратилась девушка к Геди. — Я не уверена, что располагаю ответами, но могу попытаться найти их. Именно за этим мы и пришли сюда.
— Да. Нам многое нужно обсудить, но это опасно. Давайте поговорим, когда доберемся до безопасного места, до монастыря. Изначальные привратники наложили на него охранные заклинания.
Он с беспокойством взглянул на окружающий их лес, боясь, что за ними наблюдают. Шайлер поняла, что даже в их относительном уединении никто не может быть совсем один, пока существует угроза со стороны Серебряной крови.
— Геди прав: нам не следует говорить об этом до тех пор, — сказал Джек, подбросил ветку в костер и уставился на языки пламени.
Шайлер согласилась. Она мысленно прокручивала слова Геди в голове. Что-то в них вызвало у нее беспокойство.
«Петрувианский орден взял дело в свои руки, когда остались лишь проводники».
— Так отец Бальдессаре, он не был... он тоже не был вампиром? — медленно произнесла девушка, позволив информации дойти до сознания. Она никак не могла поверить в это.
— Нет. Он был человеком, как и я.
— А когда орден взял дело в свои руки? — резко спросил Джек.
— Где-то в пятнадцатом веке.
Шайлер с Джеком недоверчиво переглянулись. Получается, что люди охраняют одни из врат преисподней вот уже несколько столетий. Да, о таком они и не думали, когда отправлялись на поиски. Люди-привратники! Что это может означать? И какие вопросы у них имелись к Лоуренсу? Что они надеялись узнать от ее дедушки?
Геди пожелал им спокойной ночи и отправился спать. Когда он ушел, Шайлер извлекла из рюкзака пачку бумаг из Хранилища. Она принялась листать пожелтевшие страницы.
— Ничего не понимаю, — сказала она наконец, оторвавшись от бумаг — Альциона была бессмертной. Как и Лоуренс, как и Кингсли, как и все прочие, кто вошел в Орден семерых. Так каким же образом отец Бальдессаре и петрувианцы сделались привратниками? Должно быть, в пятнадцатом столетии что-то произошло — но что?
Джек нахмурился.
— Причиной тому могло быть лишь отчаяние. Должно быть, у Альционы не осталось иного выхода. В противном случае с чего бы она доверила группе людей исполнять вампирскую работу?
Они еще некоторое время ломали голову над этим. Шайлер не хотелось озвучивать новые страхи или выказывать, насколько встревожило ее это последнее открытие. Сама она была наполовину человеком, но для обычных смертных сообщество Голубой крови было настрого закрытым. Среди людей осведомлены о существовании вампиров были лишь фамильяры и проводники. Красную кровь не посвящали в дела сумеречного мира. То, что описал Геди, являлось нарушением наивысшего уровня, способным поставить вверх ногами все, что Шайлер знала о кодексе вампиров. А если кодекс недействителен, что же тогда действительно?
Шайлер вызвалась сторожить первой и поцеловала Джека, пожелав ему спокойной ночи. Он не смог отговорить девушку и в конце концов согласился отдохнуть. Шайлер слегка дрожала, но что-то подсказывало ей, что дело не в горном ветре. Вот уже четыре столетия врата обетования оберегались людьми-привратниками. Девушка была рада костру. Он горел ясным, ровным лазурно-голубым пламенем, несмотря на ветер.
ЧЕЛОВЕК ИЗ ЦИТАДЕЛИ
Флоренция, 1452 год
Серебряная кровь случайно взглянул в их сторону, и незнакомец в плаще тут же исчез.
— Нас заметили. Вперед! — приказал Дре, кидаясь на добычу.
Джио с Томи вылетели из тени с золотыми мечами наготове, и погоня возобновилась.
Они последовали за Серебряной кровью по извилистым улицам до собора, а там — на недостроенный купол творения Брунеллески, самую высокую точку во Флоренции.
Серебряная кровь уклонялся от ударов с проворством и силой, что не уступала их собственной. Он не похож был ни на кого из тех, кого они встречали прежде, но все-таки он был не противник трем вооруженным венаторам. Загнанный в угол, он рычал и шипел, понимая, что уже проиграл.
Дре вонзил меч врагу в горло и приготовился нанести завершающий удар, когда со стороны лестницы раздался чей-то голос. Кто-то еще взошел вслед за ними на вершину собора.
— Стой, венатор.
Развернувшись, венаторы увидели, как к ним приближается некто в плаще с капюшоном. В лунном свете видно было, что на нем разноцветный наряд и золотая цепь Цитадели. Лицо его по-прежнему скрывал капюшон, но это был тот же самый человек, с которым Серебряная кровь разговаривал нынешним вечером.
— Не вам отсылать это существо в ад, ибо он и так уже там, — произнес темный человек, и со взмахом его руки Серебряная кровь исчез в черном пламени.
Томи ахнула в потрясении и тревоге, осознав, что существо, за которым они гнались, было не Серебряной кровью, падшим ангелом с небес, а демоном из самой преисподней.
Незнакомец в плаще скользящей походкой подошел к краю. Он поставил ногу в пустоту и ринулся в пропасть недостроенного купола. Его одежды распахнулись под ветром и обнажили вырезанные на руке три черных символа. Одним из них был меч, пронзающий звезду. В последний раз она видела этот символ на запястье Люцифера в Риме, когда Темный князь Серебряной крови называл себя Калигулой.
Трое венаторов кинулись вниз и нашли у стены собора тело незнакомца, носящего метку Люцифера.
Красная кровь был мертв.
ГЛАВА 8ПОЛЕВЫЕ ЦВЕТЫ
Хотя к моменту пробуждения Шайлер в палатку проник солнечный свет, чудный и теплый, девушке было ужасно холодно. Она привыкла спать рядом с Джеком, ощущать его тепло и почувствовала потерю, не найдя его рядом. Девушка пощупала пустое место. Спальник Джека был еще теплым. Юноша ушел недавно.
«Любимый!» — позвала она.
«Я тут близко, не волнуйся. Спи дальше».
Шайлер уронила голову обратно на одеяло; во сне она видела луг, усеянный цветами.
Час спустя она встала и спустилась к ближайшему ручью, который они отыскали вчера вечером. Вся жизнь Шайлер прошла в относительном комфорте, и ей странно было очутиться в глуши, почувствовать себя свободной от рутины современной жизни. Девушка сняла рубашку и непромокаемые ботинки, стащила белье. Ей нужно было постирать одежду в ручье. Поскольку мыла не было, она отбила ткань камнем, чтобы избавиться от грязи. Этому она научилась, наблюдая дома за стирающей Хэтти. Корделия не признавала многие современные бытовые приборы.
Стирка была в разгаре, когда Шайлер почувствовала, что позади нее кто-то есть. Она развернулась и увидела глядящего на нее Джека. Джек улыбнулся — впервые улыбнулся по-настоящему с тех пор, как они покинули Нью-Йорк. Трудно было в полной мере наслаждаться обществом друг друга под недреманным оком венаторов графини.
— Доброе утро.
Шайлер улыбнулась в ответ. Джек тоже вымылся, и его волосы блестели на солнце. Девушка подумала, что он красив, как бог. То ли у нее разыгралось воображение, то ли в изгнании и путешествии его внешность сделалась еще эффектнее? С каждым днем Джек все меньше походил на прежнего красавчика старшеклассника, игрока в лякросс. и все больше — на древнего небесного воителя, которым он был на самом деле.
— Я принес тебе кое-что, — сказал Джек, протягивая девушке букетик крохотных фиалок.
Шайлер воткнула его в волосы. Даже при всем происходящем Джек постоянно думал о ней.
— Спасибо.
Джек обнял девушку, и вскоре они уже лежали в траве. Шайлер запустила руки ему под рубашку, наслаждаясь ощущением близости его теплого и сильного тела. Но все же, хотя они были вместе, она никак не могла выкинуть из головы тревожные мысли о том, сколько у них времени.
«У нас все время мира».
«Откуда ты знаешь? А вдруг...»
Шайлер самой был противен ее страх, но она ничего не могла с этим поделать.
«Не надо. Чему быть, того не миновать».
«Верно».
Они готовы были встретить все последствия, которые влек за собой разрыв уз. Гнев Мими. Изнурительную болезнь, что должна была ослабить Джека до состояния паралича. Они приняли вызов.
«Но я боюсь», — послала мысль Шайлер.
«А я — нет».
В определенном смысле их продлившееся месяц заточение оказалось полезным: они сумели сформулировать свои опасения и надежды на будущее, испытывая границы новых отношений. Им приходилось строить планы, касающиеся не только текущей ситуации, но и ожидающей их мрачной судьбы. Шайлер знала, как она относится к Джеку. А Джек знал, как она к этому пришла. Шайлер в жизни не была ни в чем так уверена, как в глубине и силе их любви. Он спустился за нею в ад и вывел ее оттуда, а она отдала свою кровь, чтобы спасти ему жизнь.
«Но узы...»
«Мы создадим новые узы».
«У тебя нет сомнений насчет разрыва прежних?»