Твоя ладонь скользнула по её шее, и она вжалась в твои объятия, подкрепив их тем крылом, что не было перебинтовано. Ты отшагнул, протянув ей другую руку. Разжав пальцы, ты явил свету Шар Возвышения.
— Ты велела мне его беречь, и я его берёг. Но ты для меня дороже, а потому я добровольно отдаю его тебе. Одно сокровище взамен другого… выгодный обмен, не так ли?
Она протянула копыто и нерешительно коснулась Шара, спавшая в нём магия вспыхнула ярче. Вновь сморгнув слезинки, она улыбнулась.
— Знаешь… мне на секунду показалось, что это кольцо, а ты делаешь мне предложение.
Ты рассмеялся и мотнул головой, сам не заметив, как с глаз сорвалась пара слезинок.
— Не всё сразу, коняга ты ненормальная.
Она хихикнула и осторожно проглотила Шар. Окружавшие вас пони отступили, словно ожидая, что сейчас произойдёт нечто необычайное, однако время шло, а никаких значимых перемен во внешности Селестии не наблюдалось. Она сделала несколько шагов на месте, неспешно потянулась каждой конечностью, выражение её мордочки всё это время оставалось совершенно нечитаемым.
Что интересно, первой неловкое молчание нарушила Флаттершай:
— Эм… ну как, действует?
Селестия не ответила. Вместо этого она опустилась на палубу, подставляя тебе спину, пронзая умоляющим взглядом. Ты сразу понял, чего она хочет, и пусть ты не мог этого понять и объяснить, тебе нестерпимо захотелось согласиться. Когда ставшим привычным движением ты переступил через её широкую спину, она поднялась на ноги. Ты почувствовал, как она поигрывает мускулами, проверяя их и приноравливаясь к твоему весу. Затем она подошла к борту, за которым вдалеке маячил «Провозвестник».
— Анон, мы уже убедились в том, что меня она слушать не станет. Да и боюсь, что нечего мне больше ей сказать. Но ты… ты сможешь достучаться до её сердца, поэтому мне без тебя не справиться.
— Ну ладно, но что ты...
Она обернулась к оставшимся:
— А вы… пожалуйста, не приближайтесь. Трудно предугадать, на что она может решиться, особенно теперь, после повреждения резонансной камеры.
— Да не боись, — кивнул Мак, — мы на рожон не полезем.
— Спасибо, — ответила она, отступив от леера и переключив внимание на сестру. — Ни в коем случае не хочу обидеть, Лулу, но кажется, эта ночь слишком уж затянулась.
Луна улыбнулась, кивнув в знак согласия.
— Сущая правда. Пора бы дню настать. Наши маленькие пони, должно быть, истосковались уже по солнцу.
Взгляд меньшой аликорницы обратился к тебе, нежная её улыбка сменилась игривой.
— Наш тебе совет: борись с желанием зажмуриться. Отблагодарить за это можешь после.
...Чё?
Селестия развернулась и поскакала к противоположному борту, за которым виднелась оранжевая полоса, разделявшая землю и небеса. Она вдохнула морозный ночной воздух полной грудью и отступила на несколько шагов.
— Эй. Эй, секундочку, Сел. Ты чего это удумала? У тебя же крыло...
Она обернулась к тебе, сияя ласковой улыбкой, ветерок трепал её клубничного цвета гриву.
— Отбрось страх прочь, Анон, и положись на меня. Ведь я с тобой теперь и навсегда.
Всё так же улыбаясь, она обернулась к затаившемуся вдалеке солнцу. Предрассветное сияние отразилось в её глазах, подсветило её шёрстку и повязки, усиливая контраст с отметинами ожогов, покрывавших измученное тело.
Её здоровое крыло трепыхнулось, будто бы желая раскрыться, сожжённое — натянуло повязку.
Ты всем телом ощутил, как рвется, тянется она к незримой, сокрытой силе.
Ещё шаг назад, и ещё один. Она напряглась всем телом и, распрямившись, сиганула вдруг за борт.
Вы камнем устремились к земле, настала невесомость, чувство равновесия потеряло всякий смысл.
Ты был готов завопить, но вдруг осёкся, завороженный источаемым ею теплом.
Поля у подножия горы становились всё ближе.
Тепло испепелило повязки.
Ты крепче схватился за её гриву.
Ты пересилил желание зажмуриться.
Ты доверился ей, и два белых крыла раскрылись.
Взмахнув ими, она вышла из пике в самый последний момент — настолько последний, что тебе показалось, стоит протянуть руку, и можно будет коснуться ковылей под вами.
Она не стала набирать высоту — напротив, понеслась над подножием горы Кантерлот, огибая её очертания.
Ты взглянул на её обожжённое в испытании крыло и с удивлением обнаружил, что перья на нём целы и невредимы.
Да и остальные её увечья исчезли без следа.
Ты ощутил странное покалывание в ладонях, перевёл взгляд на её гриву и увидел, как ту окутало сиянием.
Клубничные завитушки стали тёплыми на ощупь и слились воедино.
Обернувшись, ты увидел, что её хвост оставляет в небе бледно-розовый след, будто кисть на холсте.
В розовом возник кобальтово-синий, точь-в-точь как ночное небо, проблеск.
А затем и светло-зелёный дополнил остальные цвета своим несравненным сиянием.
И наконец, лазурь — цвет ясного летнего неба.
Все четыре цвета переплетались, будто танцуя, а затем разделились каждый на свою прядь в её гриве и хвосте, и тёплое, неземное сияние, накрепко засевшее в твоей памяти, вновь ожило.
Радуга пастельных цветов таяла в сумрачной дали тем сильнее, чем дальше, но мерцающие огоньки света, что она оставляла за собой, продолжали светлячками кружить в воздухе.
Ты ощутил, как всё её тело омыло волной ликования, когда она коснулась копытами земли и пустилась галопом, не складывая крыльев, а затем вновь взмахнула ими, отрывая вас от тверди.
Она ещё разок взмахнула крыльями и устремила взор к пылающему горизонту, давно позабытое золотистое сияние окутало её рог.
Всплеск её магии прошёл через тебя и устремился вдаль.
Теперь ты ощутил его. Солнце, пульсирующие светом и жизнью. Пульсирующее в такт с биением её сердца, в такт с биением твоего сердца.
Она коснулась его магией, и ты это почувствовал.
Сам того не сознавая, ты протянул руки, словно пытаясь помочь её магическому касанию.
Она подхватила огромную звезду, и ты ощутил её вес в своих ладонях.
Могучим взмахом крыльев она рванулась ввысь и потянула её за собой.
Ты почувствовал, как вес сместился в твоих объятьях, и тоже приложил усилие.
Ты хотел ей помочь, даже если это и было тщетно.
Держась одной рукой за её гриву, а другую простёрши перед собой, ты боролся с незримою силой по мере того, как вы поднимались всё выше и выше.
И она поддалась...
И солнце выглянуло из-за горизонта.
И рассвет озарил землю.
Так же, как и прежде; так же, как и впредь.
Ты, затаив дыхание, взирал, как отступает тьма.
Поля проснулись, роса на ковылях вспыхнула россыпью брильянтов.
В сиянии башен слоновой кости померкли огни Кантерлота.
«Утренняя Звезда» всё так же висела в отведённом ей кусочке ясного неба.
Ты ощутил, что взгляды твоих друзей, как бы далеко они не были, устремлены к тебе. Но если бы только это...
В этом великом потоке магии ты ощутил, будто к небу сейчас устремлены взгляды всех пони в Эквестрии.
Они этого ждали. Они жаждали увидеть солнце.
Селестия заложила вираж, снижаясь.
Хватка её не дрогнула. Она продолжала тянуть, а огромный шар продолжал повиноваться.
Следуя за вами, он поднимался всё выше и выше.
Она знала, где ему следует быть. Всем сердцем, всем телом чувствовала это.
Ведь последние две тысячи лет это было её священным долгом.
На мгновение тебе будто вспомнилось, как она впервые нерешительно тянется к небесам и пытается ухватить солнце.
Ты вложил все оставшиеся силы в руки.
Ведь если тебе удастся хоть чуточку облегчить её ношу в этот раз — оно того стоит.
Ты прильнул к ней и почувствовал, как она улыбнулась — эхо той улыбки прошлось по вам волной.
— Ещё немножко, мой человек... — донёс ветерок до тебя её шёпот.
Ты выложился по полной.
Её воля слилась с твоей.
А потом ты почувствовал что-то ещё… кусочек знания, просочившийся тебе в подкорку.
Ты почувствовал, где ему место. Ты познал его путь и её намерения, ты стал готов к ним.
Она натянула хватку, рванула вперёд и отпустила звезду.
Ты колыхнулся вместе с нею, посылая огненный шар в точку назначения.
Тот обрёл своё место в небесах — самое идеальное из всех возможных, — одарил мир своим сиянием.
И впервые в жизни ты смог взглянуть на него, не боясь оказаться ослеплённым.
Она расправила крылья, солнце озарило их и всё её тело сиянием.
Промеж её перьев пробивались лучи рассвета, наполняя поля внизу светом нового дня.
И возвещая о возвращении Селестии, Богини Солнца.
Помедлив слегка, она легла на восходящий поток и понесла тебя прочь от солнца. Ты отвёл взгляд от него и удивился тому, как изменился мир вокруг.
Реки, струившиеся через долину, теперь искрились солнечными бликами.
Сквозь лесную опушку стали видны, расчертившие частоколом подлесок, тени.
Горы, а точнее, их укрытые снежными шапками вершины, засверкали вдалеке.
На полях под вами проступили тени лениво тащившихся по небу лёгких белых облачков.
Почувствовав свет, распустились цветы, засуетились зверюшки — их чувство времени пришло наконец в порядок.
И пони… ты словно почувствовал, как души их наполняются сиянием, вслед за миром вокруг них.
Но на этом метаморфозы не закончились.
Пони под тобой… твоя Сел… она снова стала такой же, как и в день вашей первой встречи.
Её красочные грива и хвост снова развевались на неведомых ветрах.
Ты вновь ощутил всю мощь подвластной ей магии: практически безграничную, едва ли сравнимую с чем-то.
А ещё, когда она окинула взором мир, что вызвалась хранить, ты ощутил её возраст.
Где-то глубоко внутри покоилась земная пони Целозия. По-прежнему составляя основу её нынешней и будущей личности.
Но к той жизни она уже не сможет вернуться, сколь бы того ни желала.
Восход солнца будто бы создал между вами неведомую магическую связь, через которую к тебе текли её переживания, и пусть эта связь, похоже, слабела, ты всё ещё мог отчётливо ощущать их в своей голове.