Ты пуще жизни любил эту дурашливую конягу и был уверен, что будешь любить её всегда. Но прямо сейчас, после всего, что случилось, была та, кто нуждался в ней сильнее.
Ты поднялся и зашагал обратно к ферме, размышляя, как же там поживает пурпурная аликорнушка. Говорят, что время лечит раны, но вряд ли она уже свыклась с жизнью без магии...
Ты тряхнул головой. Да нет, наверняка с ней всё в порядке, по крайней мере так было сказано в письмах, которые слала тебе Сел. Она снова взяла Твайлайт под своё крыло, сделала своей ученицей, на этот раз, чтобы в полной мере подготовить её к той роли, которую она однажды унаследует. Ещё тогда, сидя в медицинской палатке, дожидаясь, когда к Твайлайт вернётся сознание, вы решили, что в первые месяцы её реабилитации твоё присутствие будет скорее помехой, будет почём зря отвлекать их обеих. Именно поэтому ты снова в Понивиле, чалишься у гостеприимных Эпплов.
И да, пусть разлука с нею была тяжёлым испытанием, ты был готов сносить его, потому что понимал, насколько важно для учителя и ученицы укрепить их связь. Да и самой Сел предстояло залечить душевные раны от того, что с ролью наставницы Твайлайт она не справилась. Ты был уверен, что месяц, который они провели, рассказывая, и выслушивая, и учась друг у друга, несомненно пошёл им обеим на пользу.
И всё равно, несмотря на разделявшее вас расстояние, она находила способы напомнить тебе, что ты ей по-прежнему небезразличен, вроде тех проникновенных писем, что она тебе писала, или небольших подарков время от времени, вроде посылочки с пошитой специально для тебя в Кантерлоте одеждой, взамен той, что была уничтожена. Ну или чего-то более явного, вроде этого недавнего солнечного поцелуя...
...Или чего совсем уж неприкрытого, и в чём-то даже смущаюшего, вроде звёздного неба на которое Луна, явно с её подачи, добавила новёхонькое созвездие в виде стоящих рядом человека и аликорницы, окружённых сердечками. Лично тебе оно напомнило те зарисовочки, что делают в тетрадках влюблённые старшеклассницы. И, зная Сел, ты мог с уверенностью предположить, что это репродукция того, что она совершенно бездумно нарисовала во время одного из занятий с Твайлайт...
Взрыв твоего смеха пронзил утреннюю тишь. Ага, будь это шитая звёздами картина в небесах или шапка, согревавшая сейчас твою голову — все эти маленькие знаки внимания заставляли тебя всё сильнее желать вашего скорейшего воссоединения. И с каждым рассветом этот день становился всё ближе...
За деревьями показался дом, в его окнах горел свет, и желудок твой рефлекторно забурчал, напоминая, что, по-своему, не так уж и плохо коротать дни здесь, а не в замке на скале.
~~~~~~~~~
Ещё один день с Эпплами — это ещё один восхитительный завтрак, обед и ужин. Эпплджек и её почтенная бабушка не уставали потчевать тебя кулинарными шедеврами. А в сочетании с гостеприимностью и благосклонностью, которые оказывало тебе это семейство, дни разлуки с твоей особенной пони становились по-своему радостными. Вместо того, чтобы впустую тосковать по своей дурашливой коняге, как зайка, которого бросила хозяйка, ты помогал приютившим тебя поням всем, чем только мог.
Ведь, если учесть, что на Кейков ты больше не работал, а зима — не самое подходящее время для привычных тебе развлечений на свежем воздухе, свободного времени у тебя было хоть лопатой греби. И потом, нужно же было как-то отплатить за то, что тебя за так пустили на постой.
Ты вызвался вымыть посуду после завтрака. Поразительно, насколько проворнее руки справляются с этой задачей, в сравнении с зубами и копытами. Справиться с нею ты запросто мог и сам, а потому у Эпплов и предводительницы их семейства освободилось время для других повседневных дел.
Кстати, о предводительнице, убирая последнюю из тарелок в сушилку, ты заметил её появление. Ты обернулся к ней, откупоривая раковину, чтобы слить воду, и снимая перчатки.
— Вам чем-нибудь помочь, миссис Эппл?
Она улыбнулась тебе, как может улыбнуться только бабушка — простой улыбкой, в которой явно отражена радость от созерцания того, как носятся по дому внуки, занятые какими-то своими делами.
— ...Да нет, просто хотела тебя поблагодарить.
— О как? — Ты вскинул бровь. — За что? Это мне, наверное, нужно вас благодарить за то, что терпите меня так долго.
Она мотнула головой.
— Ой, да ладно. Скажешь тоже. Мы всё равно завсегда с запасом готовим, — сказала она не без тени гордости и снова посмотрела на тебя. — Я хотела сказать спасибо за то, что взял эту троицу с собой прокатиться тогда. Я не совсем понимаю, что там было, потому что, видит Селестия, когда Эпплджек и Эпплблум начинают об этом трещать — ни шиша не разберёшь, о чём это они. Но что бы там ни было, это пошло им на пользу… всем троим. Поверь, уж я-то вижу… они стали ближе, чем раньше, не спорят больше почти, не ругаются.
Вы оба выглянули в гостиную, где Мак и ЭйДжей под любопытным взглядом Эпплблум перебирали коробки с инструментами и запчастями, выискивая всё, что понадобится для ремонта потёкшей раковины в ванной на втором этаже.
— Особенно Макинтош… он вернулся с точно такой же искрой во взгляде, как у его отца… моего сыночка… была когда-то. Не знаю, как так вышло, но спасибо тебе, Анон. Ты самый милый, самый щуплый юный минотавр, какого я встречала. Оставайся сколько надо, потому что, видит Селестия, тебя надо как следует откормить. Да, по сравнению с другими минотаврами, ты просто кожа да кости!
— Спасибо, миссис Эппл, — рассмеялся ты. — Я польщён. И поверьте, всё, что вы приготовите, я с радостью захомячу.
— Вот и молодец. Вот это я и хотела услышать.
Кивнув, довольная результатом, она направилась к остальным, чтобы помочь им с поисками. Ты бы предложил им помочь с ремонтом, но давно уже подметил, что эти пони предпочитают сами решать свои проблемы и примут только ту помощь, о которой попросят. Порой из них даже самого простого поручения клещами не вытянешь.
Раздавшийся внезапно стук в дверь привлёк всеобщее внимание. Эпплджек вынырнула из коробки и вскочила на ноги.
— Я открою.
Она открыла дверь и увидела на пороге двух жерёбушек, на каждой из которых было по шарфику, вышитых вкопытную, наверняка, одной известной в здешних краях кутюрье.
— Эм-м… а можно Эпплблум выйдет поиграть? — пискнул, надломившись, как всегда, на высокой ноте, знакомый голос.
— Ага, месяц ведь уже прошёл, значит она уже не под домашним арестом, да? — добавил хрипловатый голосок.
Эпплджек закатила глаза.
— Вы что, блин, дни считали, что ли?
— Ну как бы… — ответила единорожка, слегка покраснев.
— Свити! Скут! — воскликнула малышка Эпплблум, примчавшаяся поприветствовать подруг.
Они улыбнулись друг другу, выглядывая из-за ног Эпплджек, всё так же стоявшей между ними в дверном проёме.
— Ну так-то, — начала фермерша, — вы правы. Эпплблум больше не наказана, а значит, может пойти поиграть с вами, если вы пообещаете не устраивать своих обычных безобразий хотя бы до обеда...
— Обещаем! — заулыбались все три жерёбушки, едва ли не сияя нимбами.
— ...И если Эпплблум сделала всё, что должна была с утра сделать.
— Сделала, Эпплджек, чес слово!
— И даже зубы почистила?
— Агась! — сверкнула она ослепительно-белой улыбкой.
— Ну тогда ладно, — усмехнулась Эпплджек. — Только не вляпайтесь там ни во что, ясно?
Все три меткоискательницы радостно взвизгнули и умчались прочь, едва земнопонька нацепила такой же, как у подруг, шарфик. Дверь за ними захлопнулась с таким грохотом, что фермерша аж скривилась.
Она повернулась к вам с усталой улыбкой и вздохнула:
— Если честно… я даже рада спровадить её наконец из дому.
— Ага, прекрасно тебя понимаю, — ответил ты, тоже вздохнув.
В дверь снова постучали, и Эпплджек, сердито фыркнув, повернулась, чтобы открыть её.
— ...Ну ёлы-палы, Эпплблум, что ты опять забы...
— Здрасьте. А можно Анон выйдет поиграть?
У тебя перехватило дыхание. Ты закрыл глаза и открыл их снова, чтобы убедиться, что это не глюки...
Да нет же, это и правда она, стоит на крыльце, сияя шёрсткой в лучах утреннего света. Её лениво развевающаяся многоцветная грива отбрасывает разноцветные блики на припорошённую снегом землю. Пара сиреневых глаз и нежная улыбка заворожили тебя, как всегда...
Ты хотел бы сказать, что подбежал к ней, заключил в объятья и поцеловал на глазах у всех, прямо как в «Касабланке».
Однако, на самом деле, едва ваши взгляды встретились, вы ломанулись навстречу другу другу, как два влюблённых полудурка, столкнулись носами и едва не попадали, ошеломлённые ударом. Ты не упал, потому что она успела протянуть тебе крыло, а она — потому что ты придержал её за холку. Вы переглянулись, стремительно краснея от смущения, пока Эпплджек каталась по полу от смеха.
Ты услышал, как где-то позади давится смехом Мак, а где-то ещё хихикает какой-то другой жеребец. Но ты смотрел, как тает румянец на белоснежных щёчках, и всё остальное становилось как-то пофигу.
На этот раз уже осторожнее, она коснулась носом твоего носа, и дыхания ваши смешались.
— Здравствуй, мой драгоценный человек.
— Привет, моя прекрасная пони.
Вы слились в поцелуе, тут-то смешки и вовсе стихли.
Насладившись моментом, вы отстранились друг от друга, хотя рука твоя так и не покинула её гривы, пальцами ты продолжал перебирать эфирные прядки — жест, приносивший умиротворение и тебе и ей.
— Надеюсь, я не помешала твоим планам на сегодня? — спросила она.
Ты мотнул головой.
— Нет, конечно же. Хотя и удивила, должен признать… я из твоих писем так понял, что ещё минимум месяц тебя не увижу.
— Да, так я и планировала. Но… — она отвернулась, поджав ушки.
Ты взъерошил её гриву слегка, прямо между ушками.
— Не удержалась, да?
— Не смогла, — просияла она улыбкой. — Можно мы войдём?
— Спрашиваешь, заходи, конечно! — ответила Эпплджек, выдернутая из наваждения, в котором пребывала с самого вашего поцелуя.