— Ну и как, тебе было интересно?
— Не очень. По большей части мы продирались сквозь джунгли, нас постоянно атаковали целые полчища жутких насекомых, и нам грозила опасность подцепить какую-нибудь тропическую болезнь. Самым захватывающим было участие в военных операциях, но это происходило не так уж часто.
— И все-таки это кажется интереснее, чем то, как зарабатывает на жизнь большинство людей.
— Во всяком случае, интереснее, чем продавать стеклопакеты. Меня привлекала возможность применить свои знания и опыт в реальной ситуации, но реальность оказалась гораздо прозаичнее, чем я ожидал.
— Так всегда и бывает, Макс. Неужели ты еще этого не понял?
— Пожалуй, ты права, но дело в том, что и деньги оказались не такие уж большие. Все думают, наемники гребут деньги лопатой, но ничего подобного. Особенно принимая во внимание огромный риск. Джо тоже так считал, поэтому мы и решили основать свою компанию.
— И как она называется?
— Это не я придумал, честно, а он.
Она улыбнулась:
— Ладно уж, говори.
— «Тайгер солюшн».
Она громко расхохоталась:
— Что за дурацкое название?
— Верно, дурацкое, но его предложил Джо, а я не мог придумать ничего лучше, поэтому не стал с ним спорить.
— Ну, Макс, да любое название было бы лучше, чем это. Но все равно, так какое же решение вопроса предлагает ваш тигр?
— Я не знаю.
— Наверное, страшное?
Она продолжала смеяться, и я запустил в нее подушкой. Она пролетела мимо и упала на пол с другой стороны кровати.
— Если тебе доведется встретиться с Джо, можешь поговорить с ним насчет названия. Клянусь, я к этому не имею отношения.
Мы немного помолчали, и хотя мне не очень хотелось заводить этот разговор, но избегать его не было смысла.
— Послушай, Джо дал мне денег, чтобы я смог на время уехать из города, их хватит на какой-то период. Надеюсь, завтра я могу освободить тебя от своего общества.
— Можешь пока не уезжать, Макс, — улыбнулась она. — Твое общество меня устраивает.
— Очень приятно это слышать, но ты и так уже сделала для меня достаточно много. Не можем же мы все время так жить. Мне нужно наконец выйти из дома и глотнуть свежего воздуха, не то я сойду с ума.
Она положила руку мне на плечо.
— Уйдешь, когда захочешь, но не раньше. Я тебя не гоню. Поверь, ты не доставляешь мне никаких проблем.
Что ж, возразить мне было нечего, жизнь здесь казалась нормальной, если не роскошной. Поэтому я одарил ее благодарной улыбкой и согласился остаться еще на пару дней. Тут в коридоре зазвонил телефон, и она соскочила с кровати. Я смотрел ей вслед и любовался тем, как соблазнительно покачиваются ее крутые ягодицы. На левой у нее была красная татуировка, изображающая маленького чертенка с трезубцем, который смеялся, когда она двигалась. Я тоже улыбнулся.
Вернувшись, она сказала, что звонили из клуба.
— Вечером придется идти на работу.
Она снова забралась в постель, прикурила две сигареты и одну протянула мне. Здорово я устроился. Прекрасная обнаженная женщина закуривает для меня сигарету.
— Опять? Они что, ничего не слышали про закон о труде? Тебе же нужно время от времени отдыхать. А ты не можешь взять больничный?
Я вспомнил, как тоскливо и скучно мне было накануне ночью. Почему-то у Элейн не стояла спутниковая антенна, поэтому выбор программ телевидения был очень ограниченный. Самой пристойной оказалась передача «Знаменитые звезды их глазами», если можно было назвать пристойным выступление какой-то девицы из «Жителей Ист-Энда»[12], которая буквально изуродовала любимую песню моей мамы из репертуара Пэтси Клайн. Мне не хотелось снова подвергаться таким испытаниям.
— Ты же знаешь, Макс, сейчас неподходящий момент для выходного. Может, через пару деньков.
— А что такого может произойти в «Аркадии»? Особенно теперь, когда Фаулер уже не вернется.
— Там очень тревожная атмосфера, тем более что все, кроме нас с тобой и тех, кто его убил, думают, он вот-вот вернется.
— А Хольцы уже появлялись?
— Нет, и вряд ли появятся, пока там околачивается полиция и допрашивает всех об отравленном швейцаре.
— Но рано или поздно им придется высунуть нос. Эти парни не из тех, кто упустит из рук такой лакомый кусочек, как «Аркадия». Поэтому скоро ты с ними столкнешься и тогда берегись.
Она села и холодно посмотрела на меня, как будто это мне нужно было беречься.
— Приятно видеть, как ты обо мне заботишься, Макс, в самом деле приятно. Но можешь за меня не волноваться. Я знаю, что делаю.
Элейн была вспыльчивой и упрямой, и я не стая с ней спорить, однако она не очень меня убедила. Я почему-то вспомнил, как в Сьерра-Леоне американский командир соседнего с нами наемного подразделения произнес точно такую же фразу, отправляясь в одиночестве на разведку недалеко от алмазных копей Бо, и не вернулся.
Выяснилось, что его попросту сожрали патрульные революционного объединенного фронта.
Погода была слишком хорошей, чтобы торчать дома, тем более я уже двое суток не покидал квартиру Элейн. Джо был прав: вероятно, я не так уж интересовал Старину Билла[13]. Да, я избил двух копов, плюс одного по моей вине случайно обдали струей мочи, но ведь с ними постоянно случаются такие мелкие неприятности. Копам частенько достается во время несения службы, они как солдаты — на то и работают в полиции, участвуют во всяких опасных операциях и все такое. Может, они и хотели бы меня схватить, но вряд ли ради этого подняли в воздух вертолеты и расклеили повсюду объявления о моем розыске, поэтому днем мы с Элейн вышли пройтись по Клеркенуэлл рука об руку как настоящие влюбленные, наслаждаясь солнцем, теплом и городом, словно какие-нибудь туристы.
Возвращаясь домой, мы остановились у итальянского магазинчика, и я накупил разных продуктов: анчоусы, маслины, пучок орегано, банку итальянских томатов и, самое главное, упаковку из шести бутылок «Перони». На кухне у Элейн я нашел спагетти и после того, как мы немного покувыркались в постели, приготовил нам пасту «Путтанеска» по рецепту, которому меня научила бывшая жена в один из тех редких случаев, когда мы с ней разговаривали. Это целая гора спагетти с ужасно острым соусом. Коварные итальянские жены готовят для своих мужей это блюдо, так как кажется, что оно готовится очень долго, хотя на самом деле занимает всего-то минут двадцать, после чего у них остается еще целый день для развлечений на стороне. Может, таким образом моя бывшая пыталась мне что-то сказать…
Элейн нужно было появиться в клубе в половине десятого, и перед ее уходом я сказал, что чувствовал бы себя спокойнее, если бы она бросила эту работу, — довольно нахально с моей стороны, принимая во внимание то, как мало я ее знал, хотя, если честно, мне стало казаться, будто из нашего знакомства может что-нибудь выйти.
— Ты же очень умная и энергичная, умеешь распоряжаться людьми. Почему бы тебе не подыскать работу в другом месте?
Она остановилась и оглянулась на меня с таким видом, словно говоря: «Не слишком ли ты рано почувствовал себя хозяином, сынок!» На каблуках она была всего на дюйм ниже меня.
— Я слышу тебя, Макс, и я уйду из клуба, но только когда сама найду это нужным. Понял? Я уже достаточно взрослая и в состоянии сама о себе позаботиться. Спасибо тебе за заботу, но прибереги ее для тех, кто в ней действительно нуждается.
После се ухода я принялся за пиво, отчаянно пытаясь найти что-нибудь приличное по телику, но, как всегда, это было пустой тратой времени. В конце концов я остановился на программе, посвященной жизни шимпанзе в африканских джунглях. Она меня увлекла. Обезьяны носились по деревьям, ссорились друг с другом и вообще вели себя очень живо и весело, словно в зоопарке, и я даже начал размышлять о том, какая приятная и беззаботная жизнь у членов этого человекообразного племени, когда все вдруг изменилось. Неподалеку от стана шимпанзе среди деревьев появился дружелюбно выглядевший гиббон, и одна из самок шимпанзе заметила его. И в следующее мгновение вся их банда заорала и завизжала, как одурманенные наркотой фанаты «Миллуолла», и не успел я понять, что к чему, как они бросились за несчастным гиббоном через кусты, к полному восторгу задыхающегося от возбуждения рассказчика.
После полной драматизма пятиминутной погони они загнали беднягу на дерево и там, к моему ужасу, голыми руками стали терзать и рвать его на части, а он только смотрел на них беспомощными и скорбными глазами. Затем они начали пожирать его живым, даже мне стало тошно. Особенно когда я осознал, что весь этот ужас могут видеть малые дети. Подумать только: эти кровожадные хищники являются нашими ближайшими родственниками в мире животных!
Один из шимпанзе нагло уставился на камеру, продолжая жевать здоровый кусок плоти гиббона, и у меня появилось противное ощущение дежа вю. Сидящий под деревом с видом единственного и полновластного хозяина этого леса, с очень похожим на мерзкую улыбку выражением морды, он напомнил мне предателя Тони.
Может, этот подлец Тони возродился в образе обезьяны.
Тут я выключил телевизор, не имея желания и дальше играть в гляделки со знакомым на вид шимпанзе, и открыл новую бутылку «Перони». Я вдруг подумал, как бы провел тот злополучный вечер, если бы отказался работать на Фаулера. Сидел бы, наверное, дома и смотрел бы по телику что-нибудь приятное. Да, мне было бы куда легче и проще, но вместе с тем — и скучнее. А иногда это похуже, чем влипнуть в какую-нибудь проблему.
Но в тот момент я еще не знал того, что знаю сейчас: мои проблемы только начинались.
Понедельник,тринадцатью днями раньше
Айверсон
Меня разбудил чей-то плач, похожий на детский. Я распахнул глаза и осмотрел комнату. Было темно, но падающий с улицы свет окрашивал сумрак в оранжеватые тона, и в конце кровати я разглядел какую-то фигуру. Это была Элейн. Часы на ночном столике показывали час двадцать пять ночи.