— Пожалуйста, сержант Гэллен, проходите.
Я проследовал за ним в роскошно обставленную гостиную, в которой царил беспорядок. Похоже, здесь не убирались уже несколько дней. Он указан мне на кожаное кресло, и я опустился в него, брезгливо поморщившись от запаха, исходившего от полной окурков огромной пепельницы, стоявшей на столе рядом со мной. Этот запах сразу напомнил мне, почему несколько лет назад я решил отказаться от курения.
— Не желаете ли кофе? — спросил он.
Я ответил утвердительно, и он пошел в кухню. Он казался вполне радушным и беспечным человеком, но ведь нетрудно быть таковым, когда ведешь спокойную обеспеченную жизнь получая деньги от арендаторов и не имея никаких обязанностей. Завидовал ли я ему? А как вы думаете? Конечно, завидовал.
Ли Поттер вернулся с кофе и поинтересовался, чем он может помочь.
— Надеюсь, я не совершил никаких правонарушений, — пробормотал он заискивающе и уселся напротив меня.
— Нет, но есть некий вопрос, который вы могли бы для нас прояснить. Вы сдаете квартиру некоему Тони Фрэнксу?
— Да, но только он недели две назад выехал.
— И сколько времени он снимал квартиру?
— Уже года четыре, по-моему.
— Могу я узнать, много ли вы с него брали?
Ли Поттер растерянно улыбнулся:
— А это так уж необходимо? Какое это имеет значение?
— Я стараюсь составить представление, и эти данные мне очень важны.
— Две тысячи двести в месяц. Я мог бы брать с него и больше, но он был спокойным арендатором, а это довольно большая редкость.
— А сколько всего домов вы сдаете в аренду, мистер Ли Поттер?
— Всего четыре.
— Полагаю, они приносят вам значительный доход, не так ли. — Ли Поттер нервно улыбнулся:
— Да, неплохой, совсем неплохой.
— Да уж, наверняка. — Я намеренно говорил строго. Ли Поттер показался мне слабохарактерным человеком, которого легко было припугнуть. — А чем зарабатывал на жизнь мистер Фрэнкс?
— Кажется, ему принадлежит какая-то компания. Хотя точно не знаю, чем он занимается. Поскольку он вовремя вносил плату…
— То вы и не спрашивали его ни о чем. Вы часто встречались с мистером Фрэнксом?
— Право, не знаю… Не очень, не больше трех-четырех раз.
— За четыре-то года? — недоверчиво поинтересовался я.
— Мне просто незачем было с ним видеться.
— А он жил один?
Ли Поттер кивнул, явно растерявшись под градом моих вопросов.
— Насколько мне известно, один.
— Откуда поступали деньги за квартиру?
— Как это?
— Он сам вносил плату, или она поступала от кого-то другого?
— Платила его компания. Они присылали чек каждый месяц и никогда не задерживали плату. Вот почему я и не беспокоился. Разве здесь что-то не так?
Я оставил его реплику без внимания.
— Уезжая, он сообщил вам свой новый адрес?
— Нет. Собственно, больше я его не видел. Мне позвонил его брат, поставил в известность, что Фрэнкс уезжает, и спросил, сколько он мне должен. Я встревожился, так как это было очень неожиданно, поэтому он предложил мне посмотреть квартиру Фрэнкса и убедиться, все ли там в порядке. Я съездил, нашел, что там все чисто и убрано, а через два дня он мне перезвонил, мы уточнили расчеты, и компания перевела чек на оставшуюся сумму.
— Его брат оставил вам телефон, по которому вы могли бы с ним связаться?
— Нет, не оставил. Он…
— Значит, вы не можете утверждать, что общались именно с братом Фрэнкса?
— Ну, пожалуй, не могу, но какие у меня причины не верить ему?
— Я интересуюсь этим, так как мы хотели бы поговорить с мистером Фрэнксом по крайне важному делу и мне необходимо знать все, касающееся его близких.
— Мистер Гэллен, я же сказал, мы виделись с ним всего несколько раз. Он был во всех отношениях образцовым арендатором. Никогда меня не вызывал, ни на что не жаловался, не доставлял никаких хлопот. Только вовремя вносил квартплату.
Прежде чем продолжить беседу, я выпил немного кофе и подумал.
— У вас никогда не возникало подозрений, что эта квартира использовалась для каких-то других целей, а не просто для проживания?
Ли Поттер сделал вид, будто старательно раздумывает, но меня ему было не провести.
— Нет, никогда.
— Вы в этом абсолютно уверены? Нам это очень важно знать. — Он тяжело вздохнул:
— Как-то раз, кажется, около года назад, я съездил туда. Просто потому, что бог знает сколько времени не был в этом районе.
— Я вас слушаю, продолжайте.
— Собственно, ничего особенного я не заметил, но все шторы были задернуты, что мне показалось немного странным, так как дело происходило днем, а у дома стояли две машины. Ну, я позвонил в дверь, но мне не открыли. — Он помолчал. — Только я уверен, там находились люди, потому что в гостиной шторы были закрыты не совсем плотно, и я точно заметил чью-то движущуюся тень. Я не придал этому значения, но через пару дней все-таки позвонил мистеру Фрэнксу, и он сказал, будто он уезжал. Это тоже показалось мне странным. — Он выразительно пожал плечами. — Ну, вот только этот случай, больше я ничего не припоминаю. Значит, вы думаете, там что-то происходило?
— Не знаю, — ответил я, но кое-какие соображения у меня возникли.
Я допил кофе, узнал у Ли Поттера название компании, которая платила за Фрэнкса, и распрощался.
На улице сгустились тучи и снова накрапывал дождь, но, поглощенный своими мыслями, я его едва замечал, торопливо шагая к метро.
Спустя двенадцать часов голова у меня была занята уже совершенно другими вопросами. Например, почему старший суперинтендант не мотался по мокрым от дождя ночным улицам Ислингтона, если ему так не терпится установить «глубокое сотрудничество» между теми, кто по долгу службы утюжит мостовые, и теми, кто надеялся, что оставил это в прошлом? В десять минут первого нам в патрульную машину поступил вызов приехать в квартиру на первом этаже, где проживали супруги Брайан и Катрина Дрисколл.
Не успели мы с Беррином войти следом за двумя полицейскими в квартиру, как мне в нос ударила отвратительная вонь. Пахло туалетом, всякой гадостью и заношенными вещами. Остатки пищи на кухне усиливали тяжелый запах; обычный всепроникающий запах заброшенности и разложения. У подножия лестницы стоял и тупо смотрел на нас мальчуган лет восьми, одетый в грязные пижамные штаны, с выпирающими ребрами на тощем теле. В коридоре было темно, но откуда-то издали падал слабый свет.
Из какой-то комнаты доносились истерические женские крики. Казалось, кричавшая была пьяной.
— Сволочь, поверить не могу, что ты так со мной поступил!
— Заткни рот, а не то я тебе еще не так задам!
— Убирайся к черту! — завизжала женщина.
— Так тебе мало, да? Хочешь еще получить, сука?
Послышался звон разбитого стекла, и один из патрульных, констебль Рэмзи, крикнул, что на вызов явилась полиция. Мимо мальчика, который по-прежнему молча и тупо таращился на нас, мы пошли по длинному коридору в кухню.
— Это я вас вызвала! Только посмотрите, что этот подонок со мной сделал!
В коридор вышла толстая обрюзгшая женщина в джинсах и в белой майке, задравшейся на выпирающем животе. Лицо ее было залито кровью, текшей из большого пореза на лбу, явно от удара, и стекавшей на шею. Схватив Рэмзи за рукав, она потащила его к своему супругу, похожему на разъяренного медведя.
— Смотрите, что этот гад со мной сделал! Смотрите!
Напарница Рэмзи, констебль Фарнс, выдворила жертву в коридор подальше от ее мужа, неожиданно возникшего на пороге кухни.
— Н-ничего я не сделал. — С трудом выговаривая слова, он отрицательно мотал головой с всклокоченной гривой рыжеватых волос и непропорциональным для его тела огромным животом, типичным для любителей пива. На вид лет тридцати пяти, ростом он был под потолок, одет в джинсы и клетчатую рубашку, но босой. Нас предупредили, что он вел себя грубо, особенно в пьяном состоянии. Оказывается, полиции приходилось частенько сюда наведываться.
— Пойдем, Брайан, — сказал Рэмзи, который, очевидно, знал его. — Сейчас тебе лучше пойти с нами. — Он говорил спокойно, почти уговаривал, желая обойтись без скандала. Я тоже — ведь если он не захочет идти добровольно, мне придется вмешаться.
Однако ответ Брайана можно было предсказать заранее.
— К черту! Я в порядке. Я ее не трогал. Она опять все врет. — Брайан шагнул вперед, пытаясь войти в комнату, где была его супруга. Рэмзи загородил ему дорогу и поднял руку, останавливая его.
— Она сделала заявление, Брайан, и мы должны его расследовать. Ты же понимаешь, правда?
— К черту! Убирайтесь с дороги!
— Слушай, Брайан, не стоит все усложнять. Давай просто тихо и спокойно уйдем отсюда.
Внезапно Брайан кинулся вперед, и я с трудом удержал его за пояс, а Беррин обхватил его за шею. Неведомо откуда в руках у Рэмзи оказались наручники, и мы втроем приковали распоясавшегося хулигана к ручке входной двери. Подоспели еще двое патрульных, наконец вчетвером мы с трудом вытащили его из дома. Брайан ругался и орал, потом упал на спину, размахивая руками. Я схватил его за одну руку, полицейский — за другую, и Рэмзи кое-как надел на него наручники.
— Что вы делаете, сволочи! Отпустите! Ублюдки!
Я поднял голову и увидел, как спокойно эту сцену наблюдает ребенок, словно не видя ничего странного в том, что папу скручивает целая куча полицейских. Брайан покрылся по́том, волосы его растрепались. Я придавил пьяницу коленом в спину, испытывая нестерпимое желание схватить его за эту грязную гриву и треснуть башкой об пол.
— Сволочи, я вас всех поубиваю! Вам конец! Понимаете? Конец, чтоб вы все провалились!
Мы подняли его на ноги, и он громко шмыгнул носом, наполнив рот мокротой.
— Ну-ка, немедленно выплюнь на землю эту гадость! — приказал ему один из копов. — Слышишь?
— Хватит, Брайан, давай тихо уйдем. — Рэмзи по-прежнему старался успокоить его.
Брайан выплюнул отвратительный сгусток мокроты, передумав метнуть ее в лицо полицейского, чтобы избежать обвинения в оскорблении, но продолжал ругаться на чем свет стоит. Мы вытащили его на тротуар, и, пока один из патрульных открывал дверцы фургона, он сделал последнюю отчаянную попытку вырваться, доказывая, что он не намерен подчиниться без сопротивления, и хотел лягнуть ногой Беррина, но тот успел увернуться. Я схватил его за воротник рубашки и оттащил назад.