Видимо, что-то сегодня случилось. Эта напасть оставила меня. Страх, что меня кто-то ведет, что все подстроено специально, – его как не бывало. Я снова волен принимать решения по своему выбору. Я расколдован… проверить, не исчез ли шрам? Я даже поднес руку ко лбу, но вспомнил о другом, и рука быстро опустилась в карман – за тем, «другим». Если я прав, то и письмо это на самом деле послано мне, оно шло ко мне сквозь годы и десятилетия – с такой мыслью я вскрывал конверт.
Да, мне… Но только отчасти, и потому полностью я письма не привожу. Я ни за что бы не предал гласности некоторые сделанные в нем признания. У них – иной адресат.(…)Два месяца я бы уже лежал рядом с маленькой девочкой Цилей, двумя женщинами, что ее попеременно несли, еще с той несчастной, которая не переставая говорила сама с собою. Может быть, они тоже не умерли, никто не умер? Каждый из них незримо, втайне, был спасен – подобно мне? Я уже готов во все поверить.
Про себя я знаю, что меньше всех заслужил чуда. (…) Я убежден – как это безумно ни прозвучит, – что мой приговор остается в силе, это лишь отсрочка. Смерть меня все равно настигнет в той же яме от той же пули. Но не прежде, чем я использую дарованную мне уникальную возможность обрести внутренний покой, чувство, которого я никогда не знал. Это чувство, что ты свободен в своих решениях, что тобой не владеет некая сила, неведомо куда тебя влекущая… (…) Только свободный человек может молиться. Я молю Бога за тебя и твоих сестер. Твоя мать молится вместе со мною. Тот, кого ты называл отцом, с нами. Прости нас. Если ты простишь нас, то нас простит и Бог. (…) Мы жили как зачарованные мечтою о красоте, мы позабыли обо всем. Это была ни с чем не сравнимая эпоха. Цвело само время – мы вдыхали его дурман. Европейские города были пронизаны таким солнцем, какого еще не знали. Европа отравилась красотою. Отцы ели (подчеркнуто) сладкий виноград, а у детей оскомина. [205]
Я не могу тебе желать победы и не смею желать поражения. Потому я тебе желаю только одного: чтобы выбор, который неизбежен, был доброволен. После этого уже ничего не страшно, поверь.От автора
Особенность авторского комментария состоит в том, что на нем неизбежно лежит печать художественного творчества. Академически бесстрастный комментарий в этом случае – не более чем стилистическое упражнение. Я не стал выполнять это упражнение. В интересах книги мне лучше толковать ее своими словами: я нахожусь в положении человека, который должен объяснить рассказанный им анекдот, но так, чтобы не перестало быть смешно. И еще. Быть может, взятый мною тон благотворно скажется на характере сообщаемых читателю сведений – делая их нестандартными и, следовательно, позволяющими тоньше судить о прочитанном.
Тем не менее, по-моему, не стоит отрываться от чтения книги, поминутно заглядывая в ее конец. Вероятно, какая-то информация окажется для читателя излишней, какая-то, наоборот, – излишне отвлечет. Итак, книга отдельно, – комментарий отдельно. Последний, разумеется, не застрахован от фактических неточностей, за которые я заранее приношу свои извинения.
1988—1989, 1995
Примечания
1
Пока (от нем . Tschuss).
2
…спела мне «шалом»… – Многие интонации в разговорном иврите восходят к немецкому языку через посредство языка идиш (то же можно сказать и об еврейском акценте в русском языке – знакомом всем еврейском «пении»). С другой стороны, на некое «родство душ» древнееврейского и немецкого языков указывал – еще до возникновения современного иврита – Густав Карпелес в своей «Истории еврейской литературы» (1886 г.).
3
… в Советском Союзе жены презренным фамилиям мужей гордо предпочитают звучные фамилии отцов. – За пределами СССР сохранять девичью фамилию после замужества не только не принято, но и практически не всегда возможно. Правда, в ФРГ в рамках борьбы за женское равноправие в 1994 г. был принят закон, позволяющий мужу принимать фамилию жены.
4
…друг Губермана, Шимановского… – Бронислав Губерман (1882—1947), знаменитый скрипач, родом из Польши. Основатель Палестинского оркестра (ныне Израильская филармония). Кароль Шимановский (1882—1937) – видный польский композитор-импрессионист, в 1926—1929 гг. директор Варшавской консерватории. Все трое, Шимановский, Губерман и Готлиб, – одногодки.
5
…«то ли от Духа Святого, то ли от пыли дворовой». – Цитата из стихотворения И.Бродского «На смерть друга».
6
…о некогда имевшем место отречении «арийцев» иудейского вероисповедания от их местечковых собратьев, галдевших на идише. – До Второй мировой войны еврейская община Германии, насчитывавшая более полумиллиона человек, разделялась на «немцев иудейского вероисповедания» и недавних эмигрантов из Восточной Европы. Первые с наступлением нацизма пытались убедить новую власть в том, что не имеют ничего общего с публикой из Польши и Галиции. В их среде даже возникло пронацистское движение под лозунгом «Позор нам!».
7
…домашним языком всегда был русский, хотя семья деда происходила из Мемеля – Мeмель (современная Клайпеда) – тогда прусский город Кенигсбергского округа близ границы с Россией. Обычно евреи, проживавшие в ареале двух культур, русской и немецкой, ориентировались на последнюю. Мемель был исключением из общего правила: обширная лесная торговля привлекала сюда евреев по преимуществу польских и русских. Впрочем, в двадцатитысячном Мемеле их насчитывалось менее пятисот человек.
8
…бегство от англичан (в запретную Палестину). – Еще в конце тридцатых годов английское правительство под сильным арабским нажимом закрыло ворота подмандатной Палестины для еврейских эмигрантов. Началась нелегальная эмиграция.
9
…что-то вроде «Касабланки». – В фильме «Касабланка», побившем все рекорды популярности – в 1992 г. отмечался его пятидесятилетний юбилей, – в хемингуэевском ракурсе подан любовный треугольник: разыскиваемый гестапо участник Резистанса (Сопротивления), романтическая норвежка и американец – владелец ночного бара вкупе с игорным домом. Действие происходит во Французском Марокко. Осью фильма является песенка «As time goes by», которую поет негритянский эстрадный певец Дули Уилсон (музыка Макса Штейнера). В главных ролях Ингрид Бергман и Хемфри Богарт.
10
«Яд вашем» – «Память и имя» (из Библии: ваани этен леха яд вашем – «И дам тебе память и имя», то есть сделаю твое имя памятным). Так называется мемориальный комплекс в Иерусалиме. Там же, в аллее Праведников, в честь каждого, кто спасал евреев во время войны, посажено дерево.
11
…невыговариваемое как Имя Бога… – Еще в библейские времена Имя Его (Ягве) избегали произносить, заменяя эпитетами, описанием свойств, как-то: «Предвечный», «Всемогущий», «Всевышний» и т. д. В отдельных случаях слово «Имя» (Ашем) употреблялось в абсолютном смысле, в качестве синонима Ягве – Имени, которое тоже, строго говоря, не может считаться личным Именем Бога Израиля, поскольку переводится как «Сущий», то есть указывает на один из атрибутов Божества. Здесь все дело не в том, чтобы «не поминать всуе» – последнее ведет к профанации божественного, – дело в другом: назвать Бога собственным Его Именем означает понять Его, а понять – значит стать Им, недаром гностики-каббалисты всегда стремились разгадать тайну Божьего Имени. Также следует отметить, что в современной иудаистической литературе на русском языке слово «Бог» никогда полностью не пишется – пишется Б-г.
12
…в иерусалимскую прохладу… – В отличие от средиземноморского субтропического Тель-Авива, Иерусалим расположен в горах на высоте 900 м над уровнем моря. Климатически эти два города соотносятся между собой примерно так же, как Сочи и Кисловодск, хотя разделяет их расстояние в шестьдесят километров.
13
…по пятницам вторгаться в гражданское течение жизни… – На пятницу и субботу солдатам ЦАХАЛа (Армии обороны Израиля) обычно выдаются увольнительные.
14
…понимающе поднял средний палец. – Непристойный знак, обозначающий совокупление; условное изображение полового органа – то же, что русская «фига» в первоначальном своем значении.
15
…для солдаток. – В Израиле на действительную службу призываются женщины наравне с мужчинами. Исключение составляют женщины и девушки из религиозных семей.
16
…«Узи» – Пистолет-автомат израильского производства, калибр 9 мм – назван по имени своего изобретателя, Узиэля Галя.
17
«Пуля оцарапала мне висок», как писал Д\'Аршиак. – Д\'Аршиак – секундант Дантеса. Впрочем, в своих записках он ничего подобного не писал, и вообще «Записки Д\'Аршиака» – известная фальшивка, сказано же это было совсем другим французом – Жоржем Дюруа – сидящей у него на коленях Клотильде де Марель (Г. де Мопассан, «Милый друг»).
18
Дуби – уменьшительное от «Дова», что-то вроде «Мишки» – «дов» значит «медведь» (тогда как «Лаки» может быть лишь прозвищем).
19
…Мулик… Шмулик… Срулик… – Первые два – уменьшительные от «Шмуэль» («Самуил»), последнее – от «Исраэль».
20
Даник Баренбойм, Анечка-Софочка Муттер – пианист Даниэль Баренбойм, скрипачка Анна-Софи Муттер – звезды современного исполнительства.
21
Non, rien de rien, non, je ne regrette rien… – «Нет, я ни о чем не жалею» – из песен Эдит Пиаф эта наиболее известна; со временем она стала клише (Штирлиц в «Семнадцати мгновениях весны» слушает ее по радио).
22
…нас в Харькове было много таких – званых. – «Так будут последние первыми; ибо много званых, а мало избранных» (Матф. XX, 16).
23
В сумме же счастливое число для всех конфессий… – Двенадцать у христиан – символ Богочеловечества, поскольку является произведением двух сомножителей: Св. Троицы – Божественного начала, и четырех материальных стихий – огня, воды, земли и воздуха. Ср.: Двенадцать апостолов, 144 тысячи, то есть двенадцатью двенадцать, что спасутся, согласно Апокалипсису, и т. д. У евреев это число колен Израилевых, и поэтому: «двенадцать столбов по числу двенадцати колен» (Иcx.XXIV,4), «наперсник» первосвященника украшен двенадцатью драгоценным