— Господи, Ева! — охнул он, когда я опустилась на него. Его руки безостановочно мяли мои бедра.
Я закрыла глаза, чувствуя себя слишком уязвимой. Мне хотелось с ним интимности, но, пожалуй, ее здесь было даже слишком много. Мы словно находились в коконе, отделявшем нас от остального мира. Я чувствовала крайнее возбуждение Гидеона и прекрасно понимала, что сейчас он пребывает в таком же удивительном состоянии, как и я.
— Ты такая упругая.
В этих с трудом произнесенных словах улавливался намек на восторженную муку.
Я брала от него все больше, позволяя ему проникать все глубже, и прерывисто дышала, чувствуя, как он расширяет мне влагалище.
— Ты такой большой.
Прижав ладонь к нижней части моего живота, он нащупал большим пальцем мой пульсирующий клитор и начал массировать его медленными, умелыми, мягкими движениями. Мое влагалище напряглось и еще больше сжалось, словно стараясь поглубже втянуть его член в себя. Я открыла глаза и взглянула на него из-под отяжелевших век. Господи, как же он был красив! Как прекрасно было это мощное тело в элегантном смокинге, напрягшееся в первозданном порыве к совокуплению.
Его шея изогнулась, голова вжалась в спинку сиденья, как будто мы силились разорвать невидимые путы.
— О боже, — выдохнул Гидеон сквозь стиснутые в экстазе зубы. — Я сейчас кончу.
Его слова взволновали меня еще сильнее. На коже выступили капельки пота, а промежность так увлажнилась, что его член проник в меня чуть ли не до матки. Я раскрыла рот в немом крике: он вошел так глубоко, что я едва это выдерживала. Мне приходилось двигаться из стороны в сторону, чтобы хоть как-то облегчить неожиданное болезненное давление. Но мое влагалище с благодарностью приняло этот огромный член: оно пульсировало, сжималось, трепетало на грани оргазма.
Выругавшись, Гидеон схватил мое бедро свободной рукой, заставляя меня откинуться, в то время как его грудь яростно вздымалась. Это изменило мое положение, и я открылась окончательно, приняв его в себя полностью. Его бросило в жар. Я ощутила это даже сквозь одежду. На верхней губе выступили капли пота.
Подавшись вперед, я провела языком по его губам и даже замурлыкала от удовольствия, ощутив солоноватый привкус. Его бедра нетерпеливо двигались. Я чуть-чуть приподнялась, но он остановил меня яростным движением:
— Помедленнее!
Его просьба звучала как угроза, а его властный голос еще больше усилил остроту моих ощущений.
Я опустилась, снова принимая его в себя, и, когда его проникновение уже превзошло пределы моей вместимости, меня пронзила странная, сладкая боль. В то время как от точки взаимопроникновения наших тел растекалось наслаждение, наши взгляды встретились, и я вдруг осознала, что наши тела практически полностью, не считая самых сокровенных и интимных частей, прикрыты одеждой. Это показалось мне нестерпимо чувственным, как и издаваемые Гидеоном звуки, судя по которым он испытывал столь же запредельное наслаждение, как и я.
В безумном возбуждении я впилась губами в его рот, вцепившись пальцами в намокшие от пота пряди волос. Целуя его, я одновременно вращала бедрами, подаваясь навстречу сводящим с ума круговым движениям его большого пальца и чувствуя, как с каждым проникновением его огромного пениса в мою тающую под этим напором сердцевину во мне все сильнее вызревает оргазм.
Остатки разума покинули меня окончательно, уступив место примитивным телесным инстинктам. У меня уже не было возможности сосредоточиться на чем-либо, кроме безумного процесса совокупления, яростного желания скакать на его члене до тех пор, пока томительное напряжение, достигнув высшей точки, не прорвется запредельным наслаждением.
— Как хорошо, — всхлипывая, стонала я. — Ты чувствуешь… Ах! Боже, это слишком хорошо!
С помощью обеих рук Гидеон задал ритм моим движениям и придал моей посадке наклон, при котором мощно вздувшаяся головка его члена натирала внутри меня чувствительное, отзывавшееся болью место. Напрягшись и задрожав, я поняла, что вот-вот кончу просто от этих его умелых, мощных толчков.
— Гидеон!
Когда моя сердцевина содрогнулась в экстатических спазмах оргазма, распространявшихся по всему трепещущему телу, он взял меня за затылок и, глядя, как я буквально распадаюсь на части, удерживал мой взгляд, хотя так хотелось закрыть глаза. Оказавшись во власти этого взгляда, я застонала и кончила сильнее, чем когда-либо в жизни. Тело мое дергалось в такт каждой пульсации наслаждения.
— Трах-трах-трах! — рычал он, подбрасывая свои бедра навстречу моим.
Гидеон засаживал в меня свой член мощными, яростными толчками. Я чувствовала, как его пенис становится все тверже и толще, и жадно следила за ним, желая видеть его семяизвержение. Расширенные в экстазе глаза Гидеона утратили фокус, от былого самоконтроля не осталось и следа, прекрасные черты исказило дикое стремление к высшей точке.
— Ева!
Он кончил, издав какой-то животный звук, потрясший меня своей яростью. Оргазм заставил его содрогнуться, но черты лица на миг смягчились, выдав неожиданную ранимость Гидеона.
Зажав его лицо в ладони, я успокаивающе скользнула губами по его рту, в то время как мои щеки обдавало его судорожное, прерывистое дыхание.
— Ева.
Обхватив руками, он прижал меня к себе и уткнулся потным лицом в мою шею. Я знала, как он себя чувствует. Раздетым. Голым.
Мы довольно долго оставались в таком положении, вбирая последние содрогания. Повернув голову, Гидеон нежно поцеловал меня: проникновение его языка в мой рот, как ни странно, успокоило мои взбудораженные нервы.
— Вау, — выдохнула я.
Его рот дернулся.
— Да, — улыбнулась я.
Гидеон пригладил влажные прядки волос на моих висках, кончики его пальцев скользнули по моему лицу чуть ли не с благоговением.
От того, как он смотрел на меня, мою грудь пронзила боль. Он выглядел ошеломленным и… благодарным, его глаза были теплыми и нежными.
— Мне не хочется прерывать этот момент.
Чувствуя, что мой вопрос уже висит в воздухе, я озвучила его:
— Но?..
— Но я не могу свалить с этого обеда. Мне еще речь произносить.
— О!
Настроение у меня упало. Я осторожно приподнялась, прикусив губу от ощущения влажного скольжения его члена из меня. Одного этого трения было достаточно, чтобы желание вернулось. Непохоже, чтобы его пенис размягчился.
— Черт побери! — выругался он. — Я опять тебя хочу.
Прежде чем я успела отстраниться, он перехватил меня, достал откуда-то носовой платок и мягко прошелся им у меня между ног. То был глубоко интимный акт, под стать сексу, который мы только что имели.
Вытертая насухо, я присела с ним рядом, выудила из сумочки блеск для губ и через край зеркальца своей пудреницы проследила за тем, как Гидеон снял презерватив, закрутил его, завернул в салфетку и отправил в скрытый от глаз мусорный контейнер. После чего убрал нажатием кнопки разделительное стекло и отдал водителю распоряжение двигаться к месту нашего назначения, затем устроился на сиденье и уставился в окно. Я чувствовала, как он отстраняется, связь между нами слабела и истончалась. Оказалось, что и сама я сжалась в уголке сиденья, подальше от него, тем самым способствуя тому, что дистанция между нами все более увеличивалась. Недавнее тепло сменилось ощутимым холодом, да таким, что я снова накинула шаль. Когда я поерзала на сиденье, убирая косметичку, он даже не шелохнулся, словно меня здесь и не было вовсе.
Неожиданно Гидеон открыл бар, достал бутылку и, не глядя на меня, спросил:
— Бренди?
— Нет, спасибо, — ответила я слабым голосом.
Похоже, он ничего не заметил. Или это его попросту не заботило. Он налил себе порцию и убрал бутылку.
Уязвленная и растерянная, я натянула перчатки, пытаясь понять, что же пошло не так.
ГЛАВА 7
Я почти не запомнила событий того вечера. Когда мы проходили сквозь журналистский строй, беспрерывно, словно фейерверк, вспыхивали камеры, но я едва их замечала, хотя и нацепила на лицо дежурную улыбку. Я целиком ушла в себя, поскольку чувствовала, в каком напряжении находится Гидеон.
Когда мы уже входили в здание, кто-то окликнул его по имени. Он обернулся, а я, воспользовавшись этим, поспешила смешаться с остальными гостями, толпившимися на ковровой дорожке. Оказавшись в холле, я схватила с подноса проходившего мимо официанта пару бокалов шампанского и, озираясь в поисках Кэри, мигом осушила один. Заметив Кэри в противоположном конце зала в компании мамы и Стэнтона, я поспешила туда, оставив по дороге пустой бокал на столе.
— Ева! — Когда мама увидела меня, ее лицо просветлело. — В этом платье ты выглядишь сногсшибательно!
Она расцеловала меня, правда не касаясь губами, в обе щеки. В льдисто-голубом, мерцающем, облегающем платье мама и сама выглядела потрясающе. Украшавшие уши, шею и запястье сапфиры подчеркивали выразительность ее глаз и белую кожу.
— Спасибо.
Отпив глоток шампанского из второго бокала, я вспомнила о своем намерении поблагодарить за платье. Подарок по-прежнему мне нравился, вот только удобный разрез на бедре уже так не радовал.
Кэри подошел ко мне и взял меня под руку. Он сразу догадался, что я расстроена. Я покачала головой, давая понять, что не хочу сейчас распространяться на сей счет.
— Может, еще шампанского? — мягко спросил он.
— Будь добр.
Приближение Гидеона я ощутила даже раньше, чем увидела лицо мамы, засиявшее, словно Таймс-сквер в новогоднюю ночь. Да и Стэнтон, похоже, подтянулся и подобрался.
— Ева. — Гидеон коснулся рукой моей обнаженной спины, послав мощный энергетический импульс. Я почувствовала, как дрожат его пальцы, и невольно подумала о том, что его снедают те же страсти, что и меня. — Ты сбежала.
Прозвучавший в его тоне укор заставил меня напрячься и бросить на него многозначительный взгляд: все, что можно было позволить себе на публике.
— Ричард, вы знакомы с Гидеоном Кроссом?
— Да, разумеется.