поостереглась устраивать в нем такое заведение. В изобилии встречались казино: слева «Палаццо» венецианской элегантности, справа через улицу «Остров сокровищ» с большим пиратским кораблем на вывеске, «Казино Ройяль», «Харраз», напротив них «Мираж» и «Дворец Цезаря». Большой «Цезарь» смотрелся как имение. «Белладжио» тоже выглядел изящно, когда мы его проезжали, напротив него «Париж», снабженный уменьшенным вариантом Эйфелевой башни и большим фальшивым монгольфьером, который все же был карликом по сравнению с башней, хотя она и меньше настоящей. Большое строение с вывеской «Сити-Центр», дальше «Монте-Карло», несколько полинявшее, потом «Нью-Йорк, Нью-Йорк» с миниатюрной линией манхэттеновского горизонта, поднимающегося над маленькими магазинами и ресторанами. Через улицу — «МГМ Гранд», тоже несколько потрепанного вида. Рядом с ним «Тропикана», чуть дальше «Эскалибур». Эдуарду пришлось притормозить у светофора, и я успела прочесть, что в «Эскалибуре» идут три программы: «Рыцарский турнир» с латами и поединками, комическое представление Лу Андерсона и «Гром из преисподней» — мужской стриптиз. Очевидно, дети шли смотреть рыцарей, папы — комедию, а мамочкам доставалось вкусненькое. Весьма разумная организация, в отличие от ориентированных на девиц программ, принятых в большинстве заведений. Хотя было много и юмористических представлений, и «Цирк дю солей» выступал в большем количестве программ и на большем количестве площадок, чем кто бы то ни было другой. Дальше стоял «Луксор» с большой пирамидой и Сфинксом, через улицу — липовый Египет и не менее липовая Индия. «Новый Тадж», принадлежащий Максу, был отелем, казино и курортом. Здание было построено в подобие Тадж-Махала, но в роскошном ландшафте, имитирующем джунгли, имелись белые каменные скульптуры зверей. Обезьяны и слоны, птицы, которых я в белом цвете не узнала, но среди прочих было множество лежащих и гуляющих тигров. Статуи их были настолько живыми, что настораживали. Я так понимаю, что их делали с живых моделей.
По билборду перед «Таджем» бежали слова и картинки, обещающие магическое зрелище с живыми зверями и два ревю. Одно — мясистые мужики, и одно лицо я узнала, хотя, слава богу, остальные его части были скрыты за чужими фигурами. А второе шоу — сплошь девушки. Макс тоже старался охватить максимальную аудиторию.
Эдуард не стал заезжать на круговую дорожку, а проехал мимо, на дорогу поменьше и не столь пейзажную. Я увидела знаки, обещавшие закрытую парковку. Очевидно, нас встретят и поставят.
— При первой встрече этот город либо оттолкнет тебя кричащей пошлостью, либо покорит своей прелестью, — сказал Эдуард. — Серединки на половинку почти не бывает.
Я поняла, что он до сих пор молчал, не мешая мне любоваться.
— Как сумасшедший Диснейленд для взрослых, — кивнула я.
— Вряд ли ты его возненавидишь, — сказал Эдуард.
— Не зря его зовут Городом Греха, — добавил Бернардо.
Я повернулась к нему. Эдуард заезжал под крышу закрытой парковки.
— Ты здесь тоже бывал?
— Да, но не по делам.
Я подумала, стоит ли его спрашивать зачем и понравится ли мне ответ, но меня опередил Эдуард:
— Судя по всему, тебе уже случалось представлять Жан-Клода.
— Впервые я это делаю с такой малой поддержкой из дома.
В парковочных гаражах мне всегда потолок кажется низким, когда я сижу во внедорожнике.
— Кто будет изображать твоего любовника? — спросил Олаф.
Надо было знать, что он задаст этот вопрос.
— Ты недостаточно хорошо вел себя в офисе коронера. Я не верю, что ты сможешь сыграть эту роль так, как мне нужно.
— Скажи, что тебе нужно, — ответил он.
Я посмотрела на Эдуарда, но у него глаза были закрыты солнечными очками, и он в мою сторону не смотрел. Хотела я обозвать его трусом, но дело было тут не в том. Скорее всего он тоже не понимал, что делать в этой ситуации с Олафом. Когда у Эдуарда не хватает вариантов взаимодействия с товарищами по играм — серийными убийцами, хорошего в этом мало.
— Потом обсудим, — сказала я и набрала второй из двух номеров в Вегасе, которые вбила в свой телефон. Лицо мужчины, которого я узнала на биллборде.
Глава двадцать шестая
Криспин ответил со второго звонка. Голос у него был слегка заспанный, но счастливый. Работает он по ночам, и график сна и бодрствования у него похож на мой.
— Анита!
Это слово прозвучало куда счастливее, чем следовало бы.
— А как ты узнал, что это я?
— Я на тебя рингтоном поставил песню, так что узнал сразу.
Слышен был шорох простыней — это он повернулся.
Неужели только я не умею программировать этот проклятый телефон?
— Я сейчас заезжаю на парковку в «Новом Тадже».
Простыни зашуршали сильнее.
— Прямо вот сейчас?
— Да, надо было позвонить тебе раньше, прости. Меня красивые огонечки отвлекли.
— Вот блин.
Из телефона послышались еще какие-то звуки.
— Ты встревожен, — сказала я. — В чем дело?
— Чанг-Виви — моя королева, но я — тигр твоего зова.
— Мне опять за это извиниться?
Снова шумы — я сообразила, что это он одевается.
— Нет, я бы предпочел, чтобы ты мне разрешила переехать к тебе, или хотя бы в Сент-Луис. Но об этом как-нибудь в другой раз.
— Ты какой-то встрепанный, Криспин. Что случилось?
Эдуард заехал на стоянку, и мимо нас, ища место, проехал Хупер.
— Скажем так: есть гости, с которыми Чанг-Виви хочет тебя познакомить, и тебе может захотеться, чтобы я был под рукой.
— Криспин, не заставляй меня задавать вопросы.
— Другие тигры нашего клана, Анита. Они хотят знать, не можешь ли ты пробудить силу и в них.
— Я приехала не ardeur кормить, Криспин, а поговорить насчет убийств.
— Если бы Макс был на ногах, то об этом бы и шел разговор. Для него дело прежде всего. А Чанг-Виви сперва может думать о тиграх, потом уже о деле.
— Ты хочешь сказать, что она и вправду желает… уложить меня с кем-нибудь из тигров, и только потом говорить о деле?
Телефон упал, обо что-то ударился — я отвела свой от уха. Криспин вернулся:
— Извини, Анита, телефон уронил. Встречу тебя в казино внизу до того, как ты с кем-нибудь увидишься.
— В этом случае не усомнится ли Вивиана в твоей лояльности?
— Может быть. Но я не хочу, чтобы ты знакомилась с новыми тиграми в мое отсутствие.
— Ревнуешь? — спросила я, хотя это могло быть лишним.
— Да, — ответил он.
Криспин — он такой. В игры не играет. Если что-то чувствует, то говорит прямо. Поэтому с ним иногда бывает очень неудобно.
— Мне опять извиняться? — спросила я далеко не любезным голосом.
— Не хочешь знать правду — не спрашивай, — ответил он, и тоже не слишком довольным тоном.
Когда мы встретились впервые, мне показалось, что Криспин — душа простая: секс да еда. Теперь я знаю, что это не так. Похоже, мне не привлечь к себе мужчину, с которым не было бы в чем-то трудно.
— Ты прав: не хотела слышать правду — не надо было спрашивать. Извини.
Несколько секунд он помолчал, потом ответил:
— Извинения приняты.
— Анита, закругляйся. Надо поговорить перед входом туда, — сказал Эдуард.
Он выключил мотор, и мы сидели, слушая шум затихающего кондиционера.
— Извини, Криспин, мне пора, — сказала я в телефон.
— Увидимся внизу у казино.
— Тебе не устроят потом разборку в клане?
— Наплевать, — ответил он и повесил трубку.
Ему еле-еле исполнился двадцать один год, а выглядит он обычно еще моложе. Вот как сейчас, например. Я знаю, что могут устроить оборотни члену своей группы, если он не слушается приказов. Сейчас Криспину наплевать, но тигры могут ему слюны поубавить. Так, что вообще плевать больше не придется.
— Криспин встретит нас в казино у лестницы. Он говорит, что Чанг-Виви может попытаться меня связать с новыми тиграми до того, как согласится говорить про убийства.
— Связать — это означает секс? — спросил Бернардо с заднего сиденья.
— Напитать от них ardeur, — ответила я.
— Это означает секс с ними, — сказал Олаф, будто снимая все неясности.
— Я умею питаться без сношения, — буркнула я недовольным, очень недовольным голосом.
— Приятно знать, — отозвался Эдуард куда более довольным голосом, чем у меня.
— Ты нам говорила, что тигры могут захотеть, чтобы ты от них питалась, но не говорила, что это будет до разговора с нами, — сказал Бернардо.
— Сама не знала.
— Это значит, что нам придется смотреть, как ты с кем-нибудь из тигров занимаешься сексом? — спросил Олаф.
Я попыталась не передернуться.
— Нет, если мне удастся от этого отвертеться. Тигры придают большое значение верности, браку и так далее. Я надеюсь, что если кто-то из вас сыграет роль моего любовника, то Вивиана согласится, что занятие этим делом с одним из ее тигров можно будет считать изменой. Поэтому мне нужно, чтобы туда со мной вы пошли все трое. Двое как охранники, один — как пища.
Послышался звук — и вдруг Олаф навис сзади над моим сиденьем. Меня ростом не напугаешь, но эти руки по бокам сиденья, будто готовые меня прижать…
— Олаф, сядь. Без рук.
— Если я должен изображать любовника, то прикасаться придется.
— Именно поэтому ты и не будешь.
— Не понял.
— Охотно верю. Кстати, это тоже причина, по которой ты будешь охраной, а не пищей.
— Я опять тебя напугал? — спросил он
— Заставил нервничать.
— Что ты любишь делать на свидании?
Я развернулась на сиденье к нему лицом.
— Че-го?
— Что ты любишь делать на свидании? — повторил он, глядя мне в глаза с совершенно непроницаемым лицом.
По крайней мере сейчас он полностью владел своим лицом, если не сказать, что фактор непривычности для меня не уменьшился Можно даже сказать, наблюдался некоторый его рост.
— Ответь на вопрос, Анита, — сказал Эдуард спокойным голосом.
— Не знаю. Кино посмотреть, поужинать, поговорить.
— Что ты делаешь с… Эдуардом?