— Вряд ли она догадывалась, что может поплатиться жизнью, — согласился Фини. — Собираешься оспаривать законы, регулирующие секс, Даллас?
— Не собираюсь. — Она обреченно взглянула на папку. — Просто это сводит меня с ума. Ребенок!
— Еще не такое бывает, Даллас…
— Это точно. Пока не произведено вскрытие, рано что-нибудь утверждать, но считается, что к моменту обнаружения она пролежала мертвой не менее суток. А пистолет, по-моему, точно такой же…
— Не совсем: сделан лет на тридцать раньше. Самое поразительное, что убийце удалось приспособить к нему глушитель. Видно, он и вправду большой специалист по старинному оружию. А глушитель потребовался убийце потому, что квартира потерпевшей не имела звукоизоляции в отличие от шикарного гнездышка Дебласс.
— Он не вызвал полицию — значит, не хотел, чтобы ее быстро нашли. Очевидно, сам куда-то торопился.
Ева задумчиво повертела в руках квадратик бумаги с надписью:
ВТОРАЯ ИЗ ШЕСТИ.
— Одна в неделю, — тихо проговорила она. — Боже правый, Фини, времени у нас в обрез!
— Я сейчас проверяю ее записи. В восемь вечера к ней должен был пожаловать новый клиент. Если время смерти определено верно, у нас есть подозреваемый. — Фини усмехнулся. — Зовут его Джон Смит.
— Еще более седая древность, чем орудие убийства. — Ева потерла ладонями лицо. — Боюсь, что Центр по преступности ничего не раскопает.
— Они очень стараются, — возразил Фини: он выгораживал старую почтенную структуру, питая к ней сентиментальные чувства.
— Напрасные потуги. Мы имеем дело с пришельцем из прошлого, Фини…
— Да уж, прямо Жюль Верн!
— Настоящее преступление в стиле девятнадцатого века, — пробормотала она, не отнимая ладоней от лица. — Старинное оружие, чрезмерная жестокость, записка от руки… Послушай, а что, если наш убийца — историк? В любом случае это человек, помешанный на прошлом. Мечтающий, чтобы все стало таким, каким было когда-то.
— Должен сказать, что об этом мечтает немало людей. Доказательство — обилие исторических фильмов и вообще мода на всякое ретро.
Ева уронила руки.
— Центр по преступности не поможет нам проникнуть ему в башку. Мы все равно должны сами ворочать мозгами. Что он вытворяет, Фини?! Зачем ему все это?
— Как что вытворяет? Мочит шлюх с лицензией.
— Спасибо, что объяснил. Кстати, шлюхи всегда были легкой добычей. Вспомни хотя бы Джека Потрошителя. Очень опасная профессия! Несмотря на все меры безопасности, клиенты по-прежнему поднимают руку на зарегистрированных проституток, даже иногда убивают…
— Ну, убивают, положим, редко, — возразил Фини. — Иногда и какие-нибудь студенты так разойдутся, что держись! Преподавателем в наше время работать опаснее, чем шлюхой.
— Все равно они сильно рискуют. Но убийство с помощью кремневого пистолета — это чистая экзотика. Слишком дорого, слишком хлопотно раздобыть. А секс, между прочим, перестал быть такой сильной мотивацией, как раньше: наоборот, стал дешев и легкодоступен. Мы пользуемся новыми методами расследования и имеем дело с новыми мотивами преступлений. Но если все это отбросить, то суть остается неизменной: люди по-прежнему, как и сотни лет назад, убивают друг друга. Продолжай раскопки, Фини. А мне надо кое-кого допросить.
— Тебе надо поспать, детка.
— Пускай он спит! — процедила Ева. — Этот мерзавец!
Встряхнувшись, она повернулась к телефону: пришло время связаться с родителями убитой.
До роскошного офиса Рорка в центре города Ева добралась к концу рабочего дня. Из головы у нее не выходил разговор с рыдающими родителями убитой девчонки — их единственной дочери. Потом она еще долго таращилась в монитор — до тех пор, пока у нее все не поплыло перед глазами.
Беседа с владельцем дома, где снимала квартиру Лола, тоже была в своем роде приключением. Он успел прийти в себя и битых полчаса сетовал на нежелательную огласку и на то, что теперь ему не избежать больших убытков.
Вот и все сочувствие к убитой!
Нью-йоркская штаб-квартира «Рорк Индастриз» оправдала Евины ожидания: сто пятьдесят этажей, ввинтившиеся в небо Манхэттена. И никаких окутанных паром тележек со съестным на углах, никаких прилавков со всякой всячиной. На этом отрезке Пятой авеню уличная торговля была запрещена. Ева подумала, что так, конечно, спокойнее, зато не в пример скучнее.
Здание раскинулось на целый квартал. Внизу располагались целых три фешенебельных ресторана, бутик с заоблачными ценами, россыпь магазинчиков и даже кинотеатр.
Пол в холле был выложен огромными белыми плитами, сияющими, как лунные диски. Стеклянные сферы лифтов бесшумно сновали вверх и вниз, люди бегали вокруг, как муравьи, бесплотные голоса призывали посетить местные достопримечательности и информировали о расположении офисов. Для предпочитающих прогуливаться самостоятельно в холле действовало больше дюжины движущихся схем. Ева подошла к служащей за стеклянной стойкой и коротко поинтересовалась, как ей найти Рорка.
— Прошу прощения. — Манерный голос служащей, очевидно, должен был действовать успокаивающе, однако Еву он только еще больше взвинтил. — Данная информация не предоставляется.
— Мне нужен Рорк! — повторила Ева и сунула ей под нос свое удостоверение.
Служащая долго изучала удостоверение, потом подняла телефонную трубку и сказала несколько слов.
— Следуйте в восточное крыло, лейтенант Даллас. Вас встретят.
— Так-то лучше!
Ева прошла по коридору и очутилась в беломраморном зале. Ее ждала молодая женщина в ярко-красном костюме, с волосами одного цвета с мраморными стенами.
— Прошу пройти со мной, лейтенант.
Женщина сунула в прорезь тонкую карточку, стена отъехала, и они вошли в отдельный лифт. Ева не удивилась, когда ее провожатая нажала на кнопку последнего этажа: было бы странно, если бы Рорк довольствовался чем-то, кроме самой верхушки.
Провожатая молчала. От нее пахло восхитительными духами, и вся она, от носков туфель до прически, из которой не выбивалось ни единого волоска, представляла собой олицетворение аккуратности и деловитости. Ева втайне восхищалась женщинами, способными без всяких усилий сохранять подобную форму. Ее собственная кожаная куртка выглядела при таком соседстве еще более потертой, а прическа и вовсе не выдерживала критики. Видимо, надо будет все-таки раскошелиться на парикмахера: собственными усилиями невозможно достичь сколько-нибудь приемлемого результата.
Как только Ева приняла это радикальное решение о судьбе своих волос, двери разъехались, и они вышли в застеленный белым ковром холл размером с дом. Украшением холла служила пышная растительность — не искусственная, а натуральная: фикусы и пальмы цвели среди зимы в нарушение всех законов природы. Клумба с розовыми и алыми цветами источала головокружительный аромат. Посреди сада располагалась беседка с розовато-лиловыми диванами, деревянными столиками и бронзовыми торшерами с разноцветными абажурами.
Женщина в ярко-красном костюме повела Еву по стеклянной галерее, откуда открывался головокружительный вид на Манхэттен. В галерее раздавалась негромкая музыка, которую Ева не узнала и пожалела, что в детстве и юности ей было не до прекрасного.
В конце галереи женщина остановилась, улыбнулась холодной улыбкой и сказала в невидимый микрофон:
— Лейтенант Даллас, сэр.
— Пригласите ее, Каро. Спасибо.
Каро в очередной раз сунула в прорезь карточку, и стена откатилась в сторону.
— Прошу, лейтенант.
— Благодарю.
Ева проводила ее взглядом — столь грациозная походка на трехдюймовых каблуках казалась ей цирковым номером — и со вздохом вошла в кабинет Рорка.
Как она и предполагала, кабинет оказался весьма внушительным. Но при всей фантастичности панорамы громоздящегося внизу Нью-Йорка, изысканности темно-синей и изумрудной мебели и необычности многослойного потолка в кабинете доминировал человек за письменным столом. Она просто не могла оторвать от него взгляд!
Рорк встал и ослепил ее улыбкой.
— Лейтенант Даллас! — протянул он, утрируя свой занятный ирландский акцент. — Видеть вас — удовольствие, как всегда.
— Не знаю, что будет с вашим удовольствием, когда я закончу.
Он приподнял бровь.
— Сначала начните, а там видно будет. Кофе?
— Не пытайтесь меня отвлечь, Рорк!
Ева старалась держаться строго официально, но любопытство все-таки победило, и она оглядела помещение. Удалив крышу, здесь вполне можно было бы сажать вертолеты. Вся начинка первоклассного отеля: автоматизированный бар, мягкое кресло для отдыха со встроенным пультом, при помощи которого можно было управлять всей видео- и аудиоаппаратурой, огромный экран на стене, в данный момент потушенный. Слева — распахнутая дверь в ванную с джакузи и кабиной-сушилкой, справа — офисное оборудование высочайшего класса.
Рорк наблюдал за ней с учтивой улыбкой.
— Как насчет экскурсии, Ева?
— Обойдусь. Не понимаю, как вы здесь работаете… — Она развела руками, указывая на прозрачные стены. — На открытом месте.
— Не люблю замкнутого пространства. Желаете присесть? Или предпочитаете пройтись?
— Предпочитаю стоять. У меня к вам вопросы, Рорк. Вы вправе потребовать присутствия адвоката.
— Я арестован?
— В данный момент — нет.
— Тогда не буду беспокоить адвокатов раньше времени. Спрашивайте.
Ева смотрела ему прямо в глаза, но при этом следила за его руками, зная, что руки всегда выдают чувства. Однако Рорк, очевидно, тоже это знал и небрежно засунул их в карманы брюк.
— Меня интересует позавчерашний вечер, между восемью и десятью часами. Где вы в это время находились?
— Кажется, здесь — до восьми с минутами. — Он вынул одну руку из кармана и нажал какие-то клавиши. — Да, точно. Я выключил монитор в восемь семнадцать, покинул здание и поехал домой.
— Сами или с водителем?
— Сам. Я держу здесь машину. Зачем ставить работников в зависимость от моего настроения?
— Надо же, как демократично! — «И очень неудобно», — добавила про себя Ева: она предпочла бы, чтобы у него оказалось твердое алиби. — Что потом?