Увы, вместо того чтобы изысканно изгибаться, застывшие члены были бесстыдно разбросаны в стороны, так что труп посреди кровати казался крестом на прерванной жизни.
Во лбу трупа, в груди и между ног зияло по дыре. Кровь стояла лужицами на атласной простыне, стекала на пол. На лакированных стенах тоже были кровавые пятна, словно в комнате металось обезумевшее от вида и запаха крови дитя.
Такое количество вытекшей крови — большая редкость. Ева еще не отошла от зрелища кровопролития накануне вечером, поэтому, как ни старалась, не сумела сохранить спокойствие. Она сделала судорожный глоток. Не хватало только вспомнить того несчастного ребенка…
— Ты все заснял?
— Все.
— Тогда выключи эту дрянь!
Фини нашел пульт и нажал на кнопки. Музыка смолкла, колебания матраса прекратились, и Ева облегченно перевела дух.
— Какие странные раны… — прошептала она, подойдя ближе. — Для ножа слишком ровные, для револьвера — слишком кровавые.
В следующий момент ее осенило. Она вспомнила фотографии из учебников, экспонаты полицейского музея оружия, описания уже отошедшей в прошлое манеры убивать.
— Господи, Фини! Это же похоже на кремневый пистолет!
Фини вынул из кармана запечатанный пакет.
— Тот, кто это сделал, оставил нам сувенир. — Он передал пакет Еве. — Антикварный экспонат! Законопослушные коллекционеры платят за такие штучки тысяч по восемь-десять, а на черном рынке они идут вдвое дороже.
Ева покрутила в руках пакет с пистолетом.
— Тяжелый… — уважительно пробормотала она. — До чего здоровенный!
— Раньше я их видел только в музее. — Фини смотрел на пистолет почти с благоговением. — Настоящая классика! Такие находились на вооружении полиции до середины девятнадцатого века.
— А ты, как я погляжу, разбираешься в истории! Теперь понятно, почему сюда прислали именно тебя. — Она внимательно осмотрела пистолет. — Совсем как новенький. Кто-то за ним любовно ухаживал… — задумчиво проговорила Ева, отдавая Фини пакет. — Какая уродливая смерть! В первый раз сталкиваюсь с таким методом убийства за десять лет службы в полиции.
— А я во второй. Первый — лет пятнадцать назад. Заваруха на вечеринке в Нижнем Ист-Сайде. Там один пришил пятерых из кремневого ружья, пока не понял, что это не игрушка. Ну и кровищи было!
— Весельчаки! — пробормотала Ева. — Нужно будет проверить коллекционеров. Интересно, сколько среди них найдется владельцев таких пушек? Вдруг кто-то уже заявлял о краже?
— Если только вдруг…
— Да, скорее всего, оружие приобретено на черном рынке. — Ева оглянулась на труп. — Если она занималась проституцией несколько лет, то у нее должны быть записи учета клиентов… — Она нахмурилась. — Поскольку расследование ведется по пятой категории, мне придется самой собирать свидетельские показания. Это тебе не заурядное преступление на сексуальной почве! — сказала она со вздохом. — Смотри, как все продумано: старинное оружие, сами раны как по линеечке, освещение, поза… А кто вызвал полицию?
— Убийца, — нахмурился Фини. — Позвонил в участок прямо отсюда.
— Он что, издевается над нами?! — Ева вдруг почувствовала, что ей трудно дышать, и помотала головой, чтобы успокоиться. — Убийца наверняка умен, высокомерен и дерзок. Спорю на свой значок — сперва он с ней переспал! А потом встал и застрелил. — Она вытянула руку и прицелилась из пальца. — Раз, два, три!
— Так хладнокровно? — прошептал Фини.
— Судя по всему, он хладнокровен, как змей. Прикончив ее, он даже расправил простыню. Видишь, ни одной морщинки? Потом положил ее посередине кровати и развел ноги, чтобы ясно было, чем она зарабатывала на жизнь. Все аккуратно, продуманно, не подкопаешься. Смотри, как тщательно выверены все углы! Кровать он не выключил, потому что это — часть композиции. Пистолет оставил, потому что ему хотелось, чтобы мы сразу смекнули, с каким необычным человеком имеем дело. Себя он уважает: не пожелал зря терять время, дожидаясь, пока тело случайно обнаружат. Ему подавай все сразу! Незамедлительное вознаграждение!
— А ты уверена, что это «он»? У нее было разрешение и на мужчин, и на женщин, — подсказал Фини.
Ева отрицательно покачала головой.
— Это не женских рук дело. Женщина не стала бы стараться создать такое сочетание красоты и бесстыдства. Нет, по-моему, это не женщина. Давай-ка оглядимся. Ты уже залезал в ее компьютер?
— Нет. Ведь расследование поручено тебе, Даллас, а мне велено помогать.
— Попробуй заглянуть в ее файлы со списками клиентов.
Ева подошла к комоду и стала рыться в ящиках. Покойная питала пристрастие к дорогим шмоткам. Некоторые вещицы были из чистого шелка — высочайшее качество! Ева понюхала пузырек изысканных духов на столике: запах роскошного порока.
Белье было сложено с похвальной аккуратностью: белые стопки, черные, цветные. Ева никогда не видела такого количества джемперов самых разнообразных расцветок и материалов. В шкафу тоже царил полный порядок. Как видно, жертва любила одеваться, выбирала себе только самое лучшее, держала в порядке свой гардероб.
А умерла обнаженной…
— Какая дисциплинированность! — восхитился Фини. — Тут все, что надо: список клиентов, расписание, включая обязательный ежемесячный осмотр у врача и еженедельные посещения салона красоты. Медосмотры она проходила в клинике «Трайдент», а красотой занималась в салоне «Парадиз».
— Шикарные заведения! Одна моя подруга целый год копила деньги, чтобы провести в «Парадизе» всего день. Не думала, что там принимают любую клиентуру.
— Какая разница? Были бы деньги. Сестра моей жены позволила себе такое баловство на серебряную свадьбу. Стоило это ей столько же, сколько мне — свадьба сына… А вот и адреса!
— Отлично! Все тщательно скопируй. — Услышав, как Фини присвистнул, она обернулась: — Что там?
— Знаменитость на знаменитости! Политика, шоу-бизнес, деньги, деньги, деньги… А вот это интересно: у нашей крошки есть телефон Рорка.
— Что за Рорк?
— Просто Рорк. Настоящий денежный мешок! Что бы ему ни попало в руки, даже самое завалящее дерьмо, он все превращает в золото. А тебе, Даллас, пора бы перестать читать в газете одну спортивную страницу.
— Я не пропускаю ни одного заголовка. Вот ты, например, слыхал про запрет на продажу собак?
— Рорк — постоянный герой новостей, — терпеливо объяснил Фини. — Он владеет одной из лучших в мире коллекций картин. И антиквариата, — добавил он, заметив интерес в глазах Евы. — Кстати, имеет разрешение коллекционировать оружие. И, по слухам, умеет его применять.
— Придется его навестить.
Фини снова присвистнул.
— Если увидишь его на расстоянии мили, считай, тебе уже повезло.
— Значит, мне повезет. — Ева занялась осмотром трупа.
— У этого типа могущественные друзья, Даллас. Пока не раздобудешь солидных улик, нельзя допустить малейшую утечку информации о том, что он в этом деле.
— Сам знаешь, Фини, меня излишне предупреждать. — Она хотела улыбнуться, но вдруг нашарила что-то между холодным телом и окровавленной простыней. — Что это под ней? — Ева осторожно высвободила руку. — Записка! — сказала она вполголоса.
Отколупнув запекшуюся кровь, она развернула листок.
— Смотри-ка, написано от руки, — сказала она, протягивая послание Фини. — А наш подопечный еще умнее и наглее, чем мы думали! Судя по всему, это только начало.
…Все утро Ева занималась делом, которое обычно выполняли желторотые подручные: лично опрашивала соседей жертвы и записывала их показания. Взглянув на часы, она обнаружила, что не успевает даже заскочить в бистро, и купила сандвич в том самом передвижном ларьке, который едва не опрокинула, спеша на вызов. После тяжелой ночи и хлопотного утра она не удивилась, что регистраторша салона «Парадиз» бросила на нее взгляд, обычно адресуемый обитательницам помоек.
В вестибюле самого шикарного салона города журчали водопады, звучала приглушенная музыка, шелестела листва. Клиенток, ожидающих своей очереди, обносили черным кофе в крохотных чашечках и высокими узкими бокалами с содовой или шампанским. К услугам желающих имелись наушники, подборка модных дисков и последних популярных журналов.
Регистраторша обладала роскошным бюстом и выглядела впечатляюще, поскольку была призвана всем своим видом подтверждать, что в салоне творят чудеса. На ней было коротенькое платьице фирменного красного цвета, голову венчала невероятная прическа из белоснежных локонов, уложенных в виде клубка змей. Ева от души наслаждалась этим зрелищем.
— Простите, — произнесла регистраторша бесцветным компьютерным голосом, — мы обслуживаем по предварительной записи.
— Не беда. — Ева улыбнулась, не без удовольствия возвращая этот живой монумент с небес на землю. — Вот моя запись, — она показала значок. — Кто работает с Шерон Дебласс?
Регистраторша испуганно оглядела восседающих в зале дам.
— Мы гарантируем клиенткам полную конфиденциальность!
— Не сомневаюсь. — Ева по-свойски оперлась на причудливо изогнутую стойку и высмотрела на монументальной груди скромную табличку с именем. — Учтите, Дениза, я могу поговорить с вами спокойно и вежливо. Но могу и повысить голос, чтобы нас все услышали. Если вам больше нравится первое, отведите меня в тихий укромный кабинетик, чтобы не тревожить уважаемых клиенток, и пришлите мне косметолога Шерон Дебласс. Или вы называете своих работников как-то иначе?
— Консультантами, — выдохнула Дениза. — Прошу следовать за мной.
— С удовольствием.
Это действительно было изысканным удовольствием: подобную роскошь Еве доводилось видеть только в кино и на видео. Ноги по щиколотку тонули в мягком красном ковре, с потолка свисали излучающие волшебный свет хрустальные капли, воздух был насыщен ароматами цветов и ухоженной плоти.
При всем желании Ева не смогла бы представить себя одной из тех женщин, что пропадают здесь часами, позволяя себя умасливать, массажировать, что-то наращивать, что-то убирать и выравнивать. Но если бы она решила уделить время подобной ерунде, то предпочла бы заняться этим именно в такой современной обстановке, как здесь.