— Я над этим работаю.
— Не сомневаюсь. Давай прибегнем к старомодной дедукции, забыв про компьютеры и всевозможные технические средства. Начнем с жертвы. Ты считаешь, что Шерон занималась шантажом. Что ж, годится. Она была озлоблена, вела себя вызывающе, жаждала власти. И при этом нуждалась в любви.
— Эти выводы — результат всего двух ваших встреч?
— Отчасти. — Он подал ей чашку с кофе. — А отчасти — результат бесед со знавшими ее людьми. По отзывам друзей и партнеров, она была чрезвычайно энергичной и одновременно скрытной. Отказавшись от семьи, она постоянно о ней думала. Любила жизнь, но часто хандрила. По-моему, мы с тобой движемся параллельными путями.
Ева не сдержала раздражения:
— Не знала, что ты движешься каким-либо путем в полицейском расследовании, Рорк!
— Бет и Ричард — мои друзья, а я серьезно отношусь к дружбе. У них горе, Ева. И я совершенно не могу выносить, что Бет считает себя виноватой.
Она вспомнила затравленный взгляд Элизабет Барристер, нервную дрожь пальцев и вздохнула.
— Ладно, с этим я готова согласиться. С кем ты еще говорил?
— Я же сказал: с друзьями, знакомыми, деловыми партнерами. — Он взглянул на Еву, которая расхаживала по залу, то и дело поднося чашку к губам. — Удивительно: одна женщина — и столько разных взглядов и суждений! Кто-то считает, что Шерон была преданной и великодушной, кто-то обвиняет ее в мстительности и расчетливости. Одни говорят, что она любила буйные сборища, постоянно искала все новые удовольствия, другие утверждают, что она любила проводить вечера в полном одиночестве. Можно подумать, что наша Шерон разыгрывала перед разными людьми разные роли.
— Просто для разных людей она надевала разные маски. Такое случается сплошь и рядом.
— Интересно, какая из этих ролей окончилась смертью?.. — Рорк достал сигарету и закурил. — Шантаж? — Он задумчиво выпустил дымок. — Из нее получилась бы виртуозная шантажистка. Она любила залезать в души людей, включая на полную мощь свое обаяние.
— Ты тоже отдал ему должное?
— Она не пожалела на это сил, — пожал плечами Рорк. — Но даже если бы она не была дочерью моих друзей и профессионалкой, я бы на нее не клюнул. Я предпочитаю женщин другого типа. — Его взгляд остановился на Еве и неожиданно стал серьезным. — Вернее — думал, что предпочитаю. Я еще не разобрался, почему вдруг увлекся женщиной одержимой, колючей и упрямой, как мул.
Она налила себе еще кофе и посмотрела на него поверх чашки.
— Ничего себе комплимент!
— Я не собирался тебе льстить. Хотя надо сказать, что для женщины, пользующейся таким неумелым парикмахером и пренебрегающей стандартными способами обольщения, ты смотришься удивительно приятно.
— Парикмахера у меня нет вообще, времени на обольщение — тоже. А также желания обсуждать то и другое. Лучше вернемся к дедукции. Если Шерон Дебласс убита кем-то из людей, которых она шантажировала, то при чем тут Лола Старр?
— Я тоже размышлял об этом. — Рорк задумчиво затянулся. — У них не было ничего общего, кроме профессии. Сомнительно, чтобы они знали друг друга и имели одинаковый вкус по части клиентуры. И все же нашелся человек, знавший обеих — пусть даже непродолжительное время.
— Ты хочешь сказать, выбравший их себе в жертвы?
Рорк приподнял бровь, потом кивнул:
— Ты выразила это лучше.
Ева некоторое время молчала.
— А что ты имел в виду, говоря, что я сама не знаю, во что суюсь?
Если он и колебался, прежде чем ответить, то совсем недолго и незаметно.
— Не уверен, представляешь ли ты себе, как силен Дебласс, какие ресурсы способен задействовать. Скандал с убийством внучки только сыграет ему на руку. Он ведь метит в президенты, чтобы диктовать стране и всему миру свою мораль!
— Ты думаешь, он может использовать смерть Шерон в своих политических интересах? Но каким образом?
Рорк затушил сигарету.
— Изобразив ее жертвой общества, а платный секс — орудием убийства. Общество, легализовавшее проституцию, контролирующее зачатие, позволяющее менять пол и так далее, не может не нести ответственности за последствия! Да, погибшая — его внучка, но она жертва сексуальной свободы и всеобщей незащищенности. Еще один яркий пример морального падения! Подобный довод Дебласс просто не сможет не использовать. Консервативная партия набирает силу, а он — полководец, ведущий ее к победе! Кстати, тебе не приходило в голову, что он вовсе не хочет, чтобы убийцу поймали?
Ева вздрогнула и подняла глаза:
— Это еще почему?! Дебласс все-таки питал к Шерон родственные чувства. Кроме того, указание на конкретного человека могло бы прибавить силы его аргументации. «Вот он, низкий, насквозь прогнивший тип, погубивший мою несчастную, заблудшую внучку».
— По-моему, рискованно. Вдруг убийца тоже окажется таким же столпом общества, еще одной «заблудшей овцой»? Но козел отпущения, конечно же, требуется. Только важно, чтобы он был подходящим. А это значит, что необходимо все держать под контролем.
Рорк сделал паузу, чтобы она могла как следует обдумать его слова.
— Как ты считаешь, кто постарался, чтобы ты в разгар следствия угробила целый день на тестирование? Кто следит за каждым твоим шагом, зная, на какой стадии находится расследование? Кто копается в твоем прошлом, в личной жизни и в послужном списке?
Чтобы не уронить чашку, Ева поставила ее на столик.
— Я действительно подозревала, что Дебласс надавил на мое руководство, чтобы меня подвергли тестированию. Но думала, что он или не доверяет мне, или считает некомпетентной для ведения этого дела. Кстати, в Вашингтоне он организовал за мной и за Фини слежку. — Она перевела дух. — А откуда ты знаешь, что он под меня копает? Потому что сам занят тем же?
Пусть сверкает глазами в гневе! Другая на ее месте испугалась бы.
— Нет. Просто он наблюдает за тобой, а я — за ним. Я решил, что о тебе мне приятнее узнавать из первоисточника, чем из чьих-то докладов.
Он подошел ближе и запустил пальцы в ее короткие волосы.
— Я уважаю личную жизнь людей, к которым неравнодушен. А к тебе я определенно неравнодушен. Сам не знаю, в чем тут дело. Ты задеваешь во мне какие-то струны.
Ева хотела отступить, но он не отпустил ее.
— Как мне это надоело! Всякий раз ты ставишь между собой и мной убийство.
— Но нас действительно разделяет убийство.
— Да нет же! Наоборот, из-за него ты оказалась сейчас у меня. Или ты и здесь видишь проблему? Неужели ты не можешь хотя бы ненадолго вылезти из мундира лейтенанта и дать волю чувствам?!
— Уж какая есть!
— Значит, такая ты мне и нужна.
Глаза Рорка потемнели от сдерживаемого желания. Если что-то и вызывало у него отчаяние, то только его собственное необъяснимое влечение к этой женщине. Ему казалось, что еще немного — и он взмолится о пощаде.
— Лейтенант Даллас не испугалась бы меня, пугаться позволено только Еве.
— Я тебя не боюсь, Рорк!
— Неужели? — Он взял ее за плечи. — Как ты думаешь, что случится, если ты оступишься?
— Слишком многое, — пробормотала она. — И вообще — секс не относится в данный момент к моим приоритетам. Он только отвлекает.
Рорк усмехнулся:
— Вот именно! Особенно хороший секс. А тебе сейчас как раз необходимо отвлечься.
Ева схватила его за руки, еще не зная, как поступит.
— Рорк, ты совершаешь ошибку!
— Вот и прекрасно. Ошибаться иногда очень полезно.
Он наконец впился губами в ее рот, и Ева почувствовала, что побеждена. Она обхватила его руками, вцепилась ему в волосы. Она прижималась к нему всем телом и дрожала все сильнее.
Поцелуй Рорка был грубым, даже жестоким. Его нетерпеливые руки уже вытащили ее рубашку из джинсов, ладони заскользили по голому телу. Ева застонала от боли, когда он, не в силах сдержаться, слишком сильно прикусил ее нижнюю губу.
Рорк представил себе, как опрокидывает Еву на пол, как врывается в нее, слыша ее крики, подобные револьверным выстрелам, и разряжается в нее. Он вдруг понял, что это было бы похоже на кровопролитие — быстрое и жестокое…
Он оторвался от нее и судорожно поймал ртом воздух. Его лицо горело, рот распух; у Евы на плече была порвана рубашка. Помещение наполнилось духом насилия, в воздухе висел запах порохового дыма. Оружие оставалось в пределах досягаемости.
— Не здесь!
Рорк схватил Еву за руку и потащил к лифту. В кабине он прижал ее к стенке и вцепился в ее кобуру.
— Сними эту дрянь. Сними!
Она послушно щелкнула пряжкой и спустила ремень с кобурой одной рукой, другой торопливо расстегивая его пуговицы.
— Почему на тебе столько одежды?
— В следующий раз исправлюсь.
Рорк отбросил ее рваную рубашку. Под ней оказалась тонкая, почти прозрачная сорочка, не скрывавшая маленькую упругую грудь с выпирающими сосками. Он накрыл ее груди ладонями и увидел, как у Евы подергиваются поволокой глаза.
— Где тебя ласкать?
— Где хочешь. — Ей пришлось упереться ладонью в стену, чтобы устоять на ногах.
Когда двери лифта разъехались, они уже походили на одно целое. Его рот не оставил живого места на ее шее. Шагнув в комнату, Ева уронила сумочку и кобуру на пол.
Спальня Рорка была шикарной: широкие окна, зеркала, пастельные тона. Она чувствовала запах цветов, ноги тонули в ворсе ковра.
Ложе напоминало роскошное синее озеро, расплескавшееся на возвышении, между резными деревянными столбами. Вместо балдахина над ложем красовался выпуклый стеклянный потолок. Дальше чернело небо. Напротив кровати потрескивали дрова в камине из бледно-зеленого камня.
— Ты здесь спишь?!
— Сегодня мне, кажется, будет не до сна.
Не дав ей насладиться изысканным зрелищем, Рорк заставил ее подняться по ступенькам и повалил на кровать.
— Я должна явиться на службу в семь ноль-ноль…
— Заткнись, лейтенант!
— Есть!
Она со смехом принялась расстегивать его брюки. В ней бушевала неуемная, дикая энергия. Ей казалось, что ее руки двигаются недостаточно быстро, хотя на самом деле они мелькали как заводные.