Ева в недоумении уставилась на серую пуговицу у него на ладони.
— Это от моего костюма!
— Да. Костюмчик, надо сказать, так себе — тебе идут цвета поярче. Я нашел ее в своем лимузине и собирался тебе вернуть.
Она протянула руку, но пуговица тут же исчезла у него в кулаке.
— Ну и врун же я! — Рорк усмехнулся, удивляясь самому себе. — Нет, я не собирался ее тебе возвращать.
— Вот уж не думала, что ты фетишист!
— Никогда им не был. А эту пуговицу ношу при себе, как школьник, не расстающийся с прядью волос своей любимой.
Ева посмотрела ему в глаза. Она почувствовала, что в ее груди происходит бурное таяние льдов, а смущение Рорка только ускоряло процесс.
— С ума сошел!
— Я тоже так думаю. — Он спрятал пуговицу в карман. — Знаешь, что еще случилось, Ева?
— Понятия не имею.
— Я в тебя влюбился!
Она почувствовала, как от щек отхлынула кровь, мускулы ослабели, сердце совершило прыжок и подпрыгнуло в горло.
— Но это…
— Да, трудно подыскать подходящее словечко. — Рорк притянул ее к себе. — Сколько ни ломаю голову, никак не подберу правильное. Лучше сразу перейду к самому интересному.
Ева облизнула губы.
— Что может быть интереснее?
— Сейчас узнаешь. Дело в том, что я целиком у тебя в руках — точно так же, как ты в моих. Поверь, мне это так же неудобно, как тебе, хотя я не столь явно и яростно сопротивляюсь. Как бы то ни было, я не позволю тебе ускользнуть, пока мы не решили, что нам делать.
— Но это все страшно усложняет.
— Безумно, — согласился он.
— Мы же совершенно друг друга не знаем, Рорк. Я хочу сказать — помимо спальни…
— Почему же? Знаем. Мы с тобой — две потерянных души, отвернувшиеся от чего-то в прошлом и усилием воли ставшие другими людьми. Неудивительно, что судьба столкнула нас с прямого пути и предложила попетлять. Нам предстоит решить, как далеко мы намерены пройти по кривой.
— Я должна сейчас целиком сосредоточиться на расследовании. Это для меня на данный момент самое важное.
— Понимаю. Но личная жизнь ведь тоже не возбраняется?
Ева невесело усмехнулась.
— Моя теперешняя личная жизнь целиком выросла из расследования. И убийца всячески подчеркивает эту связь: например, подкидывает пистолет, чтобы подозрение упало на тебя. Так он отвечает на мое увлечение тобой. Он не спускает с меня глаз!
Рорк схватил ее за ворот халата.
— Что ты хочешь этим сказать?
Ева поняла, что сейчас нарушит все свои правила, но ничего не могла с собой поделать. Она чувствовала неодолимую потребность рассказать Рорку обо всем.
— Позволь, я буду одновременно одеваться.
Она направилась в спальню, рискуя наступить на кота, и крикнула оттуда:
— Помнишь, как я пришла домой и застала тебя здесь? Помнишь послание, которое ты сам поднял с пола?
— Прекрасно помню, потому что оно тебя расстроило.
Усмехаясь, Ева сбросила халат.
— Надо же, а в участке меня считают самой невозмутимой!
— Да будет тебе известно, что я сделал свой первый миллион на азартных играх. Представляешь, какая для этого нужна проницательность?
— Правда? — Она натянула через голову свитер и напомнила себе: не отвлекаться! — Ладно, в этот раз я не заставлю тебя гадать. Это была видеозапись сцены убийства Лолы Старр. А до этого он побаловал меня картиной смерти Шерон Дебласс.
Рорк вздрогнул:
— Он побывал в твоей квартире?!
Занятая поисками колготок, она не заметила испуга в его голосе.
— Может, да, а может, и нет. По-моему, нет: никаких следов взлома я не обнаружила. Он мог сунуть конверт в дверную щель, куда обычно кладут почту. В первый раз он именно так и поступил. А запись убийства Джорджи он прислал в участок: очевидно, догадался, что дом взяли под наблюдение.
Ничего не найдя, Ева натянула джинсы на голое тело.
— Возникает вопрос: знал он о наблюдении или просто почуял неладное? Так или иначе, он узнал о том, что я веду это дело, едва ли не раньше меня.
Поиски носков оказались успешнее: она быстро нашла подходящую пару.
— Я получила картинку с места убийства Джорджи Касл меньше чем через час после ее смерти. — Ева села на край кровати и надела носки. — А в квартире Джорджи он оставил пистолет, ставящий под подозрение тебя. Таким образом он убивал двух зайцев: обвинение в убийстве доставило бы тебе массу неприятностей, а у меня бы мигом отобрали дело и вышибли со службы. Нас обоих спасла поддержка моего непосредственного начальника. К счастью, он знает, что происходит в нашем управлении и в моей жизни.
— А убийца, тоже к счастью, не знал, что я нахожусь далеко от Нью-Йорка…
— Да, в этот раз нам повезло. Но его это не остановит. — Обувшись, она встала и надела ремень с кобурой. — Он все равно будет пытаться до меня добраться. А ты в этом смысле — лучшая приманка.
На глазах у Рорка она машинально проверила боеготовность револьвера, прежде чем поместить его в кобуру.
— Зачем ты ему понадобилась?
— Он вообще невысокого мнения о женщинах. А уж женщина, ведущая это расследование, для него все равно что шило в заднице. Он воспринимает это как личное оскорбление. — Она пожала плечами и пригладила руками волосы. — Во всяком случае, так считает психиатр.
Она осторожно сняла со своей ноги начавшего восхождение кота и кинула его на кровать, где он, обиженно отвернувшись, приступил к утреннему туалету.
— Тот же психиатр, наверное, считает, что теперь он попытается вывести тебя из игры напрямую?
— Нет. Я не укладываюсь в его схему.
Борясь с тревогой, Рорк засунул руки в карманы.
— А что, если он изменит собственной схеме?
— Я сумею за себя постоять.
— Стоит ли рисковать жизнью из-за трех проституток?
— Стоит! — Ева разозлилась. — Кто бы ни были эти женщины, они взывают к возмездию. А главное — я должна предотвратить новые смерти. Убийца проделал ровно половину пути. Под каждым трупом он оставил по записке, потому что с самого начала он хотел, чтобы мы знали о его плане. Он бросает нам вызов: попробуйте остановите меня! Первая из шести, вторая из шести, третья из шести… Я сделаю все возможное, чтобы не было четвертой.
— Потрясающее хладнокровие! Впрочем, именно это привлекло меня в тебе в первую очередь. Но теперь это меня пугает.
Впервые Ева подошла к нему сама, сама коснулась его щеки. Но в следующую же секунду уронила руку и в смущении сделала шаг назад.
— Я уже десять лет служу в полиции, Рорк, и пока отделывалась синяками и царапинами. Так что не волнуйся.
— Тебе придется привыкнуть, что теперь есть кому за тебя волноваться.
Ева нахмурилась, подумав, что привыкнуть к этому будет довольно трудно.
— Я рассказала тебе обо всем этом только для того, чтобы ты понял, с чем мне пришлось столкнуться. Сам видишь, я не могу разорваться на части. Сейчас мне не до анализа наших отношений.
— Но после этого будут другие дела.
— Очень надеюсь, что такие, как это, станут редкостью. Он убивает не из корысти, не из страсти, не от отчаяния или бешенства. Это холодный расчет. Настоящее…
— Зло?
— Да. — Она боялась показаться смешной, но он облегчил ей задачу, произнеся это слово сам. — При всех наших достижениях в социальных программах нам не поддаются коренные человеческие пороки: насилие, похоть, зависть…
— Семь смертных грехов.
Ева вспомнила старушку с отравленным пирогом.
— Пожалуй. В общем, мне пора.
— Ты приедешь ко мне сегодня вечером, после смены?
— Я не знаю, когда освобожусь. Вдруг…
— Ты приедешь?
— Да.
Рорк улыбнулся, и Ева поняла, что он ждет от нее шага навстречу. Она была уверена, что он знает, как ей трудно к нему подойти и поцеловать в губы. И все-таки она сделала этот шаг. Поцелуй длился долю секунды.
— Пока.
— Захватила бы перчатки!
Она открыла дверь и, прежде чем уйти, улыбнулась через плечо.
— Все равно я их постоянно теряю.
Настроение Евы сразу испортилось, когда она застала у себя в кабинете поджидающих ее Дебласса и его помощника.
Дебласс демонстративно посмотрел на свои золотые часы.
— Вы не торопитесь на службу, лейтенант Даллас. Можно подумать, что это банк, а не полицейский участок.
Она отлично знала, что стрелка всего несколько минут назад миновала восьмичасовую отметку, но все равно поспешила сбросить куртку.
— Да, мы тут совсем избаловались. Чем могу быть вам полезна, сенатор?
— Мне стало известно о новом убийстве. Меня не устраивает медлительность вашего расследования. Однако цель моего приезда не в том, чтобы торопить вас. Я не желаю, чтобы имя моей внучки называлось в связи с двумя другими погибшими.
— Обратитесь к Симпсону или его пресс-секретарю.
— Бросьте ухмыляться, юная мисс! — Дебласс подался вперед. — Моя внучка мертва, и этого не изменить. Но я не хочу, чтобы имя Деблассов было дополнительно замарано смертью двух заурядных потаскух.
— А вы невысокого мнения о женщинах, сенатор!
На самом деле Ева вовсе не ухмылялась: ей было не до смеха. Наблюдая за ним, она напряженно размышляла.
— Напротив, я отношусь к женщинам с глубоким уважением. Именно поэтому те из них, кто продает себя, плюет на мораль и общественную нравственность, так меня возмущают.
— Включая вашу внучку?
Он вскочил, вытаращив глаза, с побагровевшей физиономией. Ева была уверена, что он ударил бы ее, не вмешайся Рокмен.
— Лейтенант намеренно провоцирует вас, сенатор. Не идите у нее на поводу.
— Я не позволю вам замарать наше доброе имя! — Дебласс тяжело дышал, и Ева испугалась, как бы с ним не случился сердечный припадок. — Моя внучка дорого заплатила за свои грехи, и я не отдам на поругание остальных своих близких. Я не потерплю ваших подлых измышлений!
— Я просто опираюсь на факты. — Ева решила, что должна во что бы то ни стало сохранять спокойствие. — Я стараюсь найти убийцу Шерон, сенатор. Насколько я понимаю, вы тоже считаете это важным.