— Извини, — сказал Рорк, подходя к ней. — Это был срочный разговор.
— Ничего страшного.
Он взял у нее бокал с вином.
— А кот все больше к тебе привязывается.
— По-моему, ему все равно, кто его щекочет. — Впрочем, ей нравилось гладить кота: его благодарная реакция благотворно сказывалась на настроении. — Не знаю, что с ним делать. Я звонила дочери Джорджи, но она сказала, что пока не может его забрать. А когда я стала настаивать, расплакалась.
— Так оставь его себе.
— Не знаю… О животных надо заботиться, а у меня совсем нет времени.
— Кошки удивительно самодостаточны. — Он предложил ей сесть на диван и сам устроился рядом. — Хочешь рассказать мне о том, как прошел твой день?
— Не слишком продуктивно. А у тебя?
— А у меня — наоборот.
— Прямо книжное царство, — пробормотала Ева, чтобы хоть что-то сказать: она никак не могла решиться изложить свою просьбу.
— У меня слабость к книгам. В семилетнем возрасте я едва умел прочесть собственное имя. А потом мне попался потрепанный томик Йитса. Это довольно известный ирландский поэт, — объяснил он, не увидев в ее глазах понимания. — Мне так захотелось его прочесть, что я занялся самообразованием.
— Разве ты не учился в школе?
— Старался этого избежать. А впрочем, никто особенно и не настаивал… У тебя в глазах опять тревога, Ева. Что-нибудь случилось?
Она набрала в легкие побольше воздуху. Что толку тянуть, раз он все равно видит ее насквозь?
— У меня проблема. Хочу проверить Симпсона, а сделать это по официальным каналам невозможно. Мне никто не позволит копать под шефа полиции. А если я воспользуюсь домашним компьютером, меня тут же засекут.
— Хочешь спросить, есть ли у меня надежная, незарегистрированная система? Безусловно, есть.
— «Безусловно», — фыркнула она. — Владение незарегистрированной системой такого класса — нарушение статьи 453-В, параграф 35!
— Ты просто не можешь себе представить, как меня возбуждает, когда ты начинаешь цитировать статьи и параграфы, лейтенант.
— Я не шучу! Рорк, я собираюсь попросить тебя обойти закон! Нарушение личной неприкосновенности государственного чиновника с помощью электронных средств является серьезным преступлением.
— Потом ты будешь вольна арестовать нас обоих.
— Ты не понимаешь. Для меня это очень серьезно, Рорк! Я посвятила свою жизнь защите закона, а теперь прошу тебя помочь мне его нарушить.
— Ева, дорогая, ты не представляешь, сколько законов я уже нарушил. В десять лет я встал во главе настоящего подпольного игорного притона. Мы резались в кости. Они мне достались в наследство от папаши, которого пырнули ножом в живот в дублинских закоулках.
— Как жаль!
— Мы не были близки. Это был мерзавец, которого никто не любил, меньше всего — я. Единственное, чему он научил меня, это играть в кости, в карты и во все остальное. Он был вором — и не слишком удачливым, что доказал его бесславный конец. Я превзошел его: я крал и обманывал, изучил приемы контрабанды. Так что такой невинной просьбой ты меня вряд ли совратишь. Пойдем, я покажу тебе кабинет.
Когда он отпер дверь на втором этаже, Ева, не глядя на него, спросила:
— Ты и сейчас?
— Краду, обманываю и так далее? — Рорк коснулся ее щеки. — Представляю, как бы ты меня за это возненавидела! Так и подмывает ответить «да» и сразу отказаться от всякой противозаконной деятельности ради тебя. Увы, придется тебя разочаровать. Я уже давно усвоил, что многие игры куда увлекательнее именно потому, что законны. Выигрывать гораздо приятнее, когда все участники играют честно.
Он поцеловал ее в лоб, вошел в темную комнату и включил свет.
— Но я все равно стараюсь не терять форму.
16
По сравнению с остальным домом эта комната была обставлена по-спартански и предназначалась исключительно для работы. Ни изящных статуй, ни изысканных светильников. Широкий подковообразный пульт, средства связи, устройства для поиска информации — все здесь было черным, все было покрыто кнопками. Ева заметила несколько отверстий для кодовых карточек.
Раньше Ева была уверена, что Информационный центр по преступности превзойти невозможно. Но теперь у нее появились основания заподозрить, что Рорк обскакал даже эту мощную федеральную структуру.
Даже не будучи фанатичной поклонницей компьютеров, Ева сразу поняла, что установленное здесь оборудование наголову превосходит все, чем пользуются в Управлении полиции и безопасности Нью-Йорка, включая отдел электронного наблюдения.
Стену напротив пульта занимали шесть огромных мониторов. Имелось здесь и второе рабочее место, поменьше, с портативным принтером, вторым факсом, модемом последней модификации и еще какой-то, совершенно неведомой ей техникой.
Сверкающий каменный пол был покрыт причудливыми узорами. В единственное окно, выходящее на город, заглядывали последние лучи закатного солнца.
— Впечатляет, — невольно вздохнула Ева.
— Конечно, удобства не те, что в моем основном кабинете, но все необходимое имеется.
Он подошел к главному пульту и вставил кодовую карточку. Послышалось негромкое гудение, пульт загорелся огнями.
— Так какая информация тебя интересует?
Ева осмотрела пульт со всеми его огоньками, экранами и датчиками. Вместо нее здесь, конечно, следовало бы усадить Фини, который с компьютерами на «ты».
— Прежде всего — данные по финансовому состоянию Эдварда Т. Симпсона, шефа Управления полиции и безопасности города Нью-Йорка.
— Молодец, сразу перешла к сути, — одобрил Рорк и начал нажимать какие-то клавиши.
— Не могу тратить время зря. Ты уверен, что этот запрос не проследят?
— Он не только не прослеживается, но и не оставляет следов поиска.
— Все-таки не понимаю, как это тебе удается! Как ты добираешься до данных, минуя охрану?
Увидев изумленное выражение на Евином лице, Рорк самодовольно ухмыльнулся.
— Ни одна система не застрахована на все сто процентов. Многие из них отлично противостоят хакерам средней руки или электронным воришкам, но против столь мощной аппаратуры они бессильны. А вот и твои данные!
Ева узрела на одном из экранов полный кредитный статус Симпсона. Придраться было как будто не к чему: машины в кредит, закладные, текущие счета, переводы…
— Какой крупный счет в «Америкэн экспресс»! — пробормотала Ева. — А это что такое? Интересно, в курсе ли общественность, что он владеет участком на Лонг-Айленде?
— Вряд ли он преследует при этом человеконенавистнические цели. У него рейтинг «А», что означает, что он исправно платит налоги. А вот и обобщение банковских счетов.
Ева просмотрела цифры на втором экране и осталась разочарована.
— Ничего выдающегося: самые средние вклады и снятия сумм. В основном переводы по оплате счетов. А что такое «Джереми»?
— Мужской портной, — ответил Рорк с оттенком пренебрежения. — Кстати, не самого высшего класса.
Ева поморщилась.
— Надо же, тратить такие деньги на одежду!
— Прости, дорогая, должен тебя огорчить: я тоже считаю, что тратиться на одежду не зазорно — хотя, разумеется, не такую дрянную.
Она фыркнула и вызывающе засунула руки в карманы своих мешковатых штанов.
— А вот и его маклерский счет на третьем экране! Полная посредственность, — определил Рорк уже через пару минут.
— В каком смысле?
— В смысле риска. Тишь да гладь: вложения в государственные ценные бумаги, всего несколько инвестиционных фондов, «голубых фишек» и того меньше.
— Что же в этом дурного?
— Ничего, просто страшно, что человек не видит дальше собственного носа. — Он покосился на Еву. — Ты хоть что-то инвестируешь, лейтенант?
— Понемножку. — Она все еще старалась расшифровать сокращения и проценты. — По крайней мере, дважды в день изучаю биржевую сводку.
— Ты меня пугаешь!
— Чем же?
— Доверь мне свои средства — и я удвою их за полгода!
Ева хмурилась, борясь с шифрами брокерского счета.
— Если бы я захотела, то смогла бы сделать это сама. Но у меня другие цели в жизни.
— Милая, — укоризненно произнес он с еле заметным ирландским акцентом, — разбогатеть хочет каждый.
— Давай-ка лучше посмотрим, как насчет его добровольных взносов — политических, благотворительных и так далее.
Рорк нажал очередную клавишу. Ева ждала, нетерпеливо похлопывая себя ладонью по бедру. На втором экране возникла новая лавина цифр.
— Он раздает деньги по зову сердца, — определила она. — Щедро жертвует на нужды консервативной партии и избирательного фонда Дебласса.
— А на других поплевывает. Так-так… — Брови Рорка взлетели на лоб. — А вот это любопытно! Крупный перевод на счет «Моральных ценностей».
— Кажется, это экстремистская организация?
— Лично я назвал бы ее именно так, хотя ее приверженцы считают, что спасают нас, грешников, от нас самих. Кстати, Дебласс — их убежденный сторонник.
— Насколько я знаю, их подозревают в выводе из строя банков данных в нескольких крупных клиниках, занимающихся регулированием зачатия.
— Ужас! — Рорк покачал головой. — Нечестивицы, вздумавшие самостоятельно решать, хотят ли они зачать, когда это будет происходить, сколько детей рожать! Куда мы катимся? Кто-то должен привести их в чувство.
— Не смейся. У Симпсона, оказывается, опасные связи. А ведь он изображает умеренного политического деятеля и именно в этом качестве пробивает себе дорогу.
— Маскируя свои контакты среди консерваторов, — подытожил Рорк. — Последние годы он особенно осторожен. Мечтает стать губернатором и надеется на помощь Дебласса: в политике долг красен платежом.
— Политика… В списке Шерон Дебласс полно политиков. Секс, убийство, политика… — пробормотала Ева. — Ну почему на протяжении веков ничего не меняется, Рорк?!
— Ты права. Человечество осталось таким, как было. Влюбленные не забывают об ухаживании, люди знай себе убивают друг друга, политики не щадят детей и врут.
Ева вспоминала, как Фини говорил об убийствах в стиле девятнадцатого века, о старомодных мотивах. Что еще оставалось неизменным на протяжении столетия? Налоги.