— Проверяете?
— Проверяем.
— Переведите на меня! — Она схватила сумку и услышала щелчок. — Даллас слушает.
— Вы одна? — спросил дрожащий женский голос.
— Одна. Чем я могу вам помочь?
— Я не виновата! Вы должны это знать: я не виновата!
— Никто вас не обвиняет, успокойтесь. — Еве пришлось призвать на помощь всю свою выдержку. — Расскажите, что случилось.
— Я больше не могу молчать! Он много лет насиловал меня, а я не могла ему помешать. Он насиловал ее и меня! Потом он ее убил. Меня он тоже мог убить, но я…
— Где вы? — Ева напряженно смотрела на телефон, как будто могла увидеть говорившую. — Я готова помочь, но для этого мне нужно знать, где вы находитесь.
Послышалось частое дыхание, всхлипы.
— Он говорил, что это должно остаться тайной. Я не могла… Он убил ее, чтобы она не проговорилась. Теперь моя очередь. Даже если я все расскажу, мне никто не поверит.
— Я вам верю. Я помогу вам! Скажите только… — Связь прервалась, и Ева выругалась от досады. — Адрес! — крикнула она, переключившись на диспетчерскую.
— Фронт-Руаял, Виргиния. Адрес…
— Не надо, я знаю этот адрес. Немедленно соедините меня с капитаном Фини.
Две минуты показались ей вечностью. Дожидаясь связи, она так отчаянно терла себе виски, что заболела голова.
— Фини! Мне срочно нужна твоя помощь. Быстрее поезжай за Чарлзом Монро.
— А что случилось? Мы поймали нашего фокусника?
— Пока нет, но, кажется, вышли на след. Монро отвезет тебя в банк, к сейфу Шерон. Все, что выковыряешь из сейфа, береги как зеницу ока. Следи за ним, Фини, он нам понадобится!
— А ты куда?
— На самолет.
Ева отключила связь и позвонила Рорку. Прошло целых три минуты бесценного времени, прежде чем он соизволил ответить.
— Ева? Я как раз собирался тебе позвонить. Мне предстоит слетать в Дублин. Не желаешь присоединиться?
— Мне нужен твой самолет, Рорк. Прямо сейчас! Мне необходимо срочно попасть в Виргинию. Если я воспользуюсь полицейским или общественным транспортом, то…
— Самолет будет тебя ждать. Терминал С, выход 22.
Она закрыла глаза.
— Спасибо. С меня причитается.
Благодарность она испытывала до тех пор, пока не увидела перед указанным выходом самого Рорка.
— Зачем ты приехал? У меня нет времени на болтовню! — отрезала она на бегу, устремляясь к трапу.
— Поговорим в самолете.
— Ты со мной не полетишь! Это официальное…
— Самолет принадлежит мне, лейтенант, — возразил он, ступая следом за ней на трап.
— Ты всегда должен навязывать свои условия?
— Не всегда. Ты просила подвезти тебя — я готов.
В распахнутом люке стояла услужливая стюардесса.
— Добро пожаловать на борт, сэр, лейтенант. Прохладительные напитки?
— Нет, спасибо. Пускай пилот взлетает, как только будет дано разрешение. — Рорк уселся и пригласил негодующую Еву занять место с ним рядом. — Мы не улетим, пока ты не сядешь и не пристегнешься.
— Я думала, ты собираешься в Ирландию! — ухватилась она за последнюю соломинку.
— Ирландия подождет. Ты несешься в Виргинию, закусив удила, — значит, в деле Дебласс наметился просвет. Бет и Ричард — мои друзья, Ева. Близкие друзья. У меня не очень-то много близких друзей — как, впрочем, и у тебя. Поставь себя на мое место. Как бы ты поступила?
Пока самолет выруливал на взлетную полосу, она барабанила пальцами по подлокотнику.
— Здесь нельзя руководствоваться личными соображениями.
— Это тебе нельзя. А для меня это сугубо личный вопрос. Пока я отдавал распоряжения насчет самолета, мне позвонила Бет. Она просила меня приехать.
— Зачем?
— Она не объяснила. Это не обязательно: Бет знает, что ей достаточно попросить.
Преданность друзьям — похвальная черта, Еве было нечего возразить.
— Я не могу тебе помешать, но должна предупредить: это конфиденциальное расследование.
— Кстати, о конфиденциальности. Твое управление с утра стоит на ушах. А вся информация, просочившаяся в прессу, исходит из неназванного источника.
Что ей оставалось? Ударить себя в грудь кулаком и воскликнуть: «Это не я!» Ева сердито задышала: она не любила, когда ее загоняли в угол.
— Я признательна тебе за содействие.
— Может, расскажешь, чем все кончилось?
— Подожди, к концу дня все должно проясниться. — Она поерзала в кресле и отвернулась к иллюминатору. Рорк в самом деле помог ей. Если бы не он, им не удалось бы прижать Симпсона. — Симпсон собирается свалить все на своих бухгалтеров. Не представляю, как он выпутается. В лучшем случае ему придется отвечать за неуплату налогов. Внутреннее расследование выявит источник его средств. Симпсон — человек без воображения: наверняка это окажутся заурядные взятки.
— А как насчет шантажа?
— Он действительно от нее откупался: успел проговориться, прежде чем адвокат заткнул ему рот. Симпсон не станет этого скрывать, когда поймет, что отступные шантажистке — не такое серьезное преступление, как соучастие в убийстве.
Она достала сотовый телефон и вызвала Фини.
— Привет, Даллас!
— Они у тебя?
— Все тут, с пометками и датами. Плоды двадцатилетних усилий!
— Начни с последней записи и двигайся назад. Я прибуду на место через двадцать минут. Как только у меня появится, что доложить, я с тобой свяжусь.
— Эй, сладкий лейтенант! — послышался голос Чарлза. — Ну, теперь я вам нравлюсь?
— Очень нравишься. Ты молодец, спасибо. А теперь, пока от меня не поступит иных распоряжений, забудь о сейфе и дневниках.
— О каких дневниках? — усмехнулся Чарлз, но продолжить не успел: Фини выхватил у него трубку.
— Возвращаюсь в управление. Не пропадай.
— Счастливо. — Ева выключила прибор и убрала его в карман.
Немного помолчав, Рорк проговорил:
— «Сладкий лейтенант»?
— Заткнись, Рорк!
Она закрыла глаза, но не удержалась от довольной улыбки.
Сразу после приземления Ева была вынуждена признать, что имя Рорк действует безотказно — не то что ее полицейский значок. Не прошло и трех минут, как они прыгнули в мощную машину и помчались в сторону Фронт-Руаял. Ева предпочитала водить машину сама, но навыки Рорка не вызывали нареканий.
— Ты что, участник гонок «Формула-1»?
— Нет. — Он покосился на нее, несясь по шоссе со скоростью сто миль в час. — Зато несколько раз состязался за Гран-при.
— Верю. — Еве пришлось повиснуть на ремне безопасности: Рорк круто вывернул руль и, нарушая правила, проскочил пробку. — Так ты сказал, что Ричард твой хороший друг? Как бы ты его охарактеризовал?
— Умный, преданный, спокойный. Говорит редко, только когда ему есть что сказать. Конечно, знаменитый папаша полностью заслоняет его, они нередко спорят.
— Как бы ты вообще оценил его отношения с отцом?
Рорк пожал плечами:
— Судя по его скупым замечаниям и оговоркам Бет, они никогда не находили общего языка.
— А с дочерью?
— Ее выбор жизненного пути полностью противоречил стилю его жизни, морали, если хочешь. Он свято верит в свободу выбора, но мне трудно представить отца, который одобрил бы дочь, торгующую собственным телом.
— Кажется, Ричард курировал службу охраны сенатора во время его последней избирательной кампании?
Рорк внезапно свернул на тихую пригородную улицу, буркнув себе под нос, что намерен срезать. Проносясь мимо деревьев и жилых домов, он хранил молчание. Ева перестала считать, сколько раз он уже нарушил правила движения.
— Семейные узы неподвластны политическим симпатиям. Такого человека, как Дебласс, можно либо беззаветно любить, либо люто ненавидеть. Как бы Ричард ни спорил с отцом, вряд ли он хотел бы, чтобы его убили. А поскольку он специалист в области охранного законодательства, то, естественно, готов помогать отцу.
«Сын защищает отца…» — подумала Ева и спросила:
— А как далеко готов пойти сам Дебласс, защищая сына?
— От кого? Ричард — воплощение умеренности. Он не высовывается, не лезет на рожон. Постой! Да ты, кажется… — сообразив, куда она клонит, Рорк процедил: — Не туда метишь, Ева.
— Там видно будет.
Дом на холме выглядел мирно. Он спокойно стоял под холодным голубым небом, излучая тепло и покой. На клумбах у его стен уже пробивались среди пожухлой зимней травы первые отважные крокусы.
Ева напомнила себе, что видимость чаще всего обманчива. В этом доме не знали спокойного, безоблачного счастья. Теперь она была уверена, что еще немного — и ей удастся проникнуть в суть происходящего за этими розовыми стенами и мерцающими стеклами окон.
Дверь открыла сама Элизабет — еще более бледная и изможденная, чем в прошлый раз. Глаза ее распухли от слез, отлично скроенный костюм висел мешком — так сильно она похудела.
— Рорк! — Элизабет бросилась ему на грудь, не замечая Еву. — Прости, что побеспокоила тебя. Напрасно я это сделала.
— Глупости! — Он заглянул ей в лицо с нежностью, от которой у Евы, изображавшей полнейшее равнодушие, кольнуло сердце. — Ты не бережешь себя, Бет.
— Я не могу ни о чем думать, ничего делать. Все валится из рук, все рушится! Я… — Только тут она сообразила, что они не одни. — Здравствуйте, лейтенант Даллас.
Элизабет перевела взгляд на Рорка, и Ева прочла в нем упрек.
— Я приехала сюда независимо от Рорка, миссис Барристер. Сегодня мне позвонили от вас. Но я уже вижу, что это были не вы.
— Я действительно не звонила вам. Может быть, это Кэтрин? Она примчалась вчера вечером — совершенно неожиданно и в ужасном состоянии. Истерика, полный упадок сил… Ее мать попала в больницу с угрожающим диагнозом. Видимо, на нее подействовало напряжение последних недель. Поэтому я и решила вызвать тебя, Рорк. Ричард вот-вот сорвется. Обычно Кэтрин очень хорошо действовала на него, а сейчас она уже не способна ему помочь. Нам потребовалась помощь со стороны.
— Почему бы нам не войти в дом и не присесть?
— Они оба в гостиной, — предупредила Элизабет. — Кэтрин отказывается принимать успокоительное и не объясняет, что случилось. Единственное, что она нам позволила, — это позвонить ее мужу, предупредить, где она, и запретить приезжать. Ее сводит с ума мысль, что их сын