Ева задумчиво наблюдала, как насыщается кот, а думала о Рорке. Он был ей сейчас совершенно необходим!
Она еще не знала, как отнестись к его признанию в любви: ведь разные люди вкладывают в слово «любовь» разное значение. Она знала только, что в прежней ее жизни для любви не было места.
Ева налила себе бокал вина и нахмурилась, не поднося его к губам.
Что скрывать, она тоже питала к нему некое чувство — новое для нее и до того сильное, что ей делалось неуютно. Но с выводами лучше было не торопиться. О скоропалительных решениях чаще всего приходится жалеть.
Ну что ему стоило оказаться дома?!
Она отставила бокал, так и не пригубив вина, и провела рукой по волосам. Привычка к другому человеку порождает свои проблемы: в его отсутствие чувствуешь себя одиноко.
Нужно встряхнуться и взять себя в руки: у нее еще полно работы по подготовке к утренней встрече с обвинителем. Зато потом она надолго погрузится в горячую ванну и избавится от накопившегося напряжения. Оставив кота облизывать миску, Ева поплелась в спальню.
Инстинкты, притупившиеся от усталости, оповестили ее об опасности на долю секунды позже, чем нужно. Рука сама собой легла на кобуру, но тут же вытянулась вдоль бедра: ей в лицо смотрело длинное дуло кремневого пистолета.
— Этим вы не поможете своему боссу, Рокмен!
— Не согласен. — Он вышел из-за двери, продолжая целиться ей в сердце. — Медленно выньте свое оружие из кобуры и бросьте на пол.
Ева не сводила взгляда с его пистолета. Рокмен не промахнется, на таком близком расстоянии пуля проделает в ней неэстетичную дыру. Она подчинилась его приказу.
— Отпихните револьвер ногой ко мне. — Видя, как ее рука тянется к карману, он снисходительно улыбнулся. — И рацию сюда! Предпочитаю, чтобы это дельце осталось между нами. Молодец, — похвалил он, когда рация стукнулась об пол.
— Кто-то, возможно, восхитился бы вашей преданностью сенатору, Рокмен, а я нахожу ее глупой. Одно дело лгать, обеспечивая ему алиби, и совсем другое — угрожать оружием офицеру полиции.
— Вы поразительно умная женщина, лейтенант. Тем огорчительнее ваши глупые ошибки. При чем тут преданность? Будьте добры, снимите куртку.
Ева двигалась медленно, не сводя с него глаз. Сняв куртку с одного плеча, она ухитрилась включить в ее кармане диктофон.
— Вы держите меня на мушке не из преданности сенатору Деблассу, Рокмен? Тогда зачем?
— Для самосохранения и в силу необходимости. Я давно искал возможность убить вас, лейтенант, но никак не мог совместить вашу смерть с системой.
— С какой еще системой?!
— Почему бы вам не присесть? На край кровати, пожалуйста. Снимите туфли, и мы поговорим.
— Туфли?
— Да, будьте так любезны. Этим вы облегчите мне задачу, а заодно получите уникальную возможность выяснить для себя, как все обстояло на самом деле. Подчеркиваю: для себя. Эта информация канет в небытие вместе с вами. Итак, ваши туфли!
Ева села поближе к телефону и приготовилась слушать в надежде, что он будет достаточно многословен и она найдет какой-нибудь выход.
— Сначала о ваших ошибках, лейтенант. Вы хотите уничтожить Дебласса, а ведь он мог бы стать президентом!
— И рядом с ним стояли бы вы?
— Конечно! С моей помощью он бы повел страну, а потом и весь мир в новом направлении. В правильном направлении! Сильная мораль, мощная оборона.
Ева медленно уронила одну туфлю и начала расстегивать вторую.
— Оборона? Как у ваших старых соратников по «Сети безопасности»?
Рокмен ответил ей суровой улыбкой и ясным взглядом.
— Страной слишком долго руководят дипломаты. Вместо того чтобы командовать, наши генералы переговариваются и увещевают. С моей помощью Дебласс все это изменил бы. Но вы были полны решимости разрушить его карьеру, и вам это удалось. Теперь ему не стать президентом.
— Он убийца, растлитель малолетних…
— Он государственный деятель! — перебил ее Рокмен. — И останется им в глазах миллионов.
— Он будет осужден, и вы не предотвратите этого, убив меня.
— Я это уже предотвратил. Видите ли, два часа назад я оставил сенатора Дебласса в его кабинете в Вашингтоне. Я стоял рядом, когда он выбрал «магнум-457» — очень мощное оружие. У меня на глазах он засунул дуло себе в рот и умер, как патриот.
— Господи! — Ева вздрогнула, представив себе эту картину. — Самоубийство?
— Он погиб как герой! Я сказал, что иного выхода нет, и он согласился. Он не смог бы перенести унижение. Когда найдут тело сенатора и ваше тело, репутация Дебласса будет восстановлена. Без труда докажут, что он погиб на несколько часов раньше и, следовательно, вас убил не он. Ну а способ вашего убийства будет все тот же — хорошо вам знакомый. Потом последуют еще два — как обещано, — и все улики против сенатора рухнут. Его будет оплакивать вся страна. Я встану во главе возмущенных и оскорбленных и высоко подниму его окровавленный стяг!
— Идите к черту!
Ева больше не могла слышать этот бред. Она вскочила и тут же напоролась на удар — хорошо еще, что Рокмен воспользовался не рукояткой пистолета, а тыльной стороной ладони. Ева рухнула на ночной столик. Стоявший там стакан упал и разбился вдребезги.
— Встать!
Она застонала, потому что голова гудела и перед глазами плыло, но все-таки заставила себя встать, загородив собой рацию, которая умудрилась включиться при падении.
— Почему ты решил убить именно меня, Рокмен?
— Да потому, что ты была мотором расследования! Твоя репутация и мотивы поступков станут предметом пристального внимания. Сразу выяснится, что ты состояла в интимной связи с человеком, находившимся прежде под подозрением. Никогда не надо давать женщинам власть — потом приходится об этом жалеть.
Ева вытерла окровавленный рот.
— Ты не любишь женщин, Рокмен?
— Разумеется, им можно найти применение, но, по сути, все вы — шлюхи. Ты мало чем отличаешься от тех троих. Твоя смерть не нарушит созданную мной систему.
— Так вот о какой системе ты говорил! Значит, она была создана тобой?
— Неужели ты поверила, что Дебласс способен спланировать и осуществить такую продуманную серию убийств? — Рокмен подождал, когда до нее дойдет смысл его слов. — Да, Шерон убил он. Под влиянием момента. Я даже не знал, что Дебласс об этом подумывает. Но потом он запаниковал.
— Ты был там? Ты был с ним в ночь смерти Шерон?!
— Я ждал его в машине. Я всегда сопровождал его на свидания с ней. Он мне доверял, а кроме меня, об этих свиданиях никто не знал.
— Но Шерон была его родной внучкой! — Ева не осмеливалась обернуться, чтобы удостовериться, что рация включена. — Неужели это тебя не возмущало?
— Меня возмущала она сама, лейтенант. Она пользовалась его слабостью. Любой мужчина имеет право на слабость, но она использовала ее, эксплуатировала, смела ему угрожать! Когда ее не стало, я понял, что это только к лучшему. Она ведь могла дождаться, пока он станет президентом, и тогда всадить нож ему в спину.
— И ты ему помог?
— Конечно! — Рокмен повел плечами. — Должен сказать, я очень рад, что мне представилась возможность в этом признаться. Ведь если бы дело осталось нераскрытым, о моем блестящем плане никто бы не узнал. Теперь хоть ты об этом слышишь — пусть даже перед смертью.
«Тщеславие, — припомнила Ева. — Не только ум, но также тщеславие и эгоизм…»
— Тебе пришлось быстро соображать, — похвалила она его. — Но ты не растерялся и придумал действительно гениальный план.
— Да! — Рокмен широко улыбнулся. — Дебласс позвонил мне в машину и велел подняться. Он был без ума от страха. Если бы я его не успокоил, она бы уничтожила его даже после смерти.
— Ты по-прежнему ее ненавидишь?
— Она была шлюхой! — Рокмен пожал плечами, но пистолет не опустил. — Я дал сенатору успокоительное и прибрал в квартире. Я объяснил ему, как надежней всего спрятать концы в воду. Шерон должна была предстать звеном в целой цепочке подобных убийств. Мы могли использовать ее порок, ее идиотский выбор профессии. Препарировать записи охранных систем я сумел в два счета. А склонность сенатора запечатлевать свои постельные шалости навела меня на мысль превратить видеосъемку в элемент системы.
— Да, — с трудом выговорила Ева, — у тебя есть голова на плечах.
— Я все тщательно вытер, в том числе пистолет. Сенатору хватило ума шлепнуть ее из незарегистрированного оружия, поэтому я оставил его там. Еще один системообразующий фактор.
— Что и говорить, ты потрудился на славу…
— Только дураки упускают такие возможности! Когда мы уехали и он пришел в себя, я обрисовал ему свой план. Давить на следствие с помощью Симпсона, устраивать утечки информации. Жаль, что сенатор не вспомнил вовремя про дневники Шерон. Мне пришлось рискнуть и вернуться туда. Но, как мы теперь знаем, она успела хорошенько их припрятать.
— Так это ты убил Лолу Старр и Джорджи Касл? Убил, чтобы осталось безнаказанным первое убийство?
— Ну конечно! Но в отличие от сенатора я убивал с удовольствием, с самого начала все рассчитав. Я выбирал их наугад.
Ситуация не располагала к тому, чтобы гордиться своей правотой и упрекать доктора Миру в ошибке. Но все-таки убийц оказалось двое!
— Значит, ты их совсем не знал?
— А зачем? — Рокмен усмехнулся. — Для меня они все одинаковы. Все определило их занятие. Меня вообще оскорбляют шлюхи. Женщины, раздвигающие ноги, чтобы пользоваться мужской слабостью, оскорбляют меня! Ты тоже меня оскорбляешь, лейтенант.
— Зачем ты присылал мне видеозаписи?
«Куда подевался Фини? — лихорадочно думала Ева. — Почему дверь квартиры еще не вышибла штурмовая группа?»
— Мне нравилось наблюдать за твоей мышиной возней. Женщина, возомнившая, что способна рассуждать по-мужски! Я указал тебе на Рорка, и ему тут же удалось опрокинуть тебя на спину. Как это пошло! Должен сказать, ты меня разочаровала. Тебя подвели эмоции, лейтенант: переживания из-за погибших, в том числе из-за девчонки, которую ты не успела спасти. Правда, до сих пор тебе везло, но теперь с везением покончено.