— Так точно, сэр.
— Ваша квартира надежно охраняется, Даллас?
— Я считала, что надежно, до вчерашнего вечера. — Она вынула из портфеля папку. — Вчера после разговора с вами я проверила систему охраны и обнаружила пропажу десяти минут. В моем рапорте вы прочтете, что убийца умеет выводить из строя охрану, разбирается в видео, в редактировании и, разумеется, в антикварном оружии.
Уитни взял ее рапорт и отложил в сторону.
— Это не слишком сужает список подозреваемых?
— Не слишком, сэр. Мне предстоит допросить множество людей: ведь, поскольку преступник обладает особыми навыками, электронное наблюдение мало чем может помочь. Убийца отлично умеет заметать следы — у нас нет никаких улик, кроме пистолета, который он умышленно оставил на месте преступления. Фини не смог определить владельца по обычным каналам. Мы вынуждены заключить, что пистолет приобретен на черном рынке. Я сейчас работаю с файлами Шерон Дебласс и расписанием встреч, но знакомых у нее видимо-невидимо. Это потребует времени.
— Время — одна из ключевых проблем в этом деле, лейтенант! Не забывайте: «Одна из шести». Какие у вас соображения по поводу его записки?
— Он наметил еще пять жертв и хочет, чтобы мы это знали. Ему нравится не только убивать, но и находиться в центре внимания. — Она перевела дух. — Конечно, это пока что неполный психологический портрет. Мы не можем сказать, надолго ли ему хватит удовлетворения от первого убийства, скоро ли ему понадобится следующая жертва. Может, через год, а может, уже сегодня. В любом случае мы не должны возлагать надежды на его оплошность.
Уитни чуть заметно кивнул.
— Вы не прошли проверку в связи с летальным исходом после законного применения силы. Есть какие-нибудь проблемы, лейтенант?
Окровавленный нож, маленькое истерзанное тельце у ее ног…
— С этим я справлюсь сама.
— Выше голову, Даллас! Надеюсь, вы не начали сомневаться в том, что имеете право использовать личное оружие? Не забывайте, что вам предстоит иметь дело с человеком, который не остановится ни перед чем.
— Я знаю, сэр.
— Да, вот еще что… Вы готовы к политическим играм? — Уитни скривил губы. — Скоро предстанете перед сенатором Деблассом. Вчера вечером он прилетел в Нью-Йорк.
— В дипломатии я, признаться, не слишком сильна…
— В таком случае придется потренироваться. Он хочет побеседовать с офицером, ведущим расследование, и сегодня утром мне сообщили, что начальник полиции города дал санкцию. — Уитни вздохнул. — Вы обязаны оказывать сенатору всяческое содействие.
— Расследование проводится по пятой категории, — отчеканила Ева. — Мне все равно, кто приказывает, хоть сам господь бог! Я не буду сообщать конфиденциальные сведения гражданскому лицу.
Уитни широко улыбнулся. У него было хорошее простое лицо, и, когда он позволял себе искреннюю улыбку, сочетание белоснежных зубов и кожи шоколадного цвета делало его совершенно неотразимым.
— Будем считать, что я этого не слышал. А вы не слышали совета, который я сейчас дам: ограничиться при разговоре с сенатором самыми поверхностными фактами. А теперь внимание, лейтенант Даллас: этот джентльмен из Виргинии — самодовольный, надутый осел! К сожалению, этот осел наделен властью, так что глядите в оба.
— Слушаюсь, сэр.
Уитни посмотрел на часы и убрал папку и кассету в сейф.
— У вас еще есть время выпить чашечку кофе. Между прочим, лейтенант, — добавил он, когда Ева поднялась, — если у вас проблемы со сном, не пренебрегайте снотворным. Мне нужны бодрые подчиненные.
— Я вполне бодра.
…То, что сенатор Джералд Дебласс самодоволен, Ева поняла сразу. Еще меньше приходилось сомневаться в его надутости. А проведя несколько минут в его обществе, она пришла к выводу, что имеет дело с полным ослом.
Вернее, не с ослом, а с быком, не пожелавшим даже присесть, войдя в кабинет майора Уитни. Росту в нем было шесть футов, весу — все двести двадцать фунтов. Седые волосы сенатора были пострижены коротко и уложены волосок к волоску, так что голова казалась огромным гладким снарядом. Все на его лице — брови, нос, рот — поражало величиной.
Руки у сенатора тоже были большие. При коротком рукопожатии Ева обратила внимание, что кожа на его ладони гладкая, как у младенца.
Сенатор притащил с собой помощника и представил его как Деррика Рокмена. Этот подтянутый субъект лет сорока был сдержан, аккуратен, одет с иголочки — костюм в полоску и классический темно-синий галстук. У него было спокойное лицо с правильными чертами и тщательно выверенные движения. Он помог разъяренному сенатору снять толстое шерстяное пальто.
— Ну, вы что-нибудь сделали, чтобы найти чудовище, убившее мою внучку? — осведомился Дебласс.
— Все, что смогли на этот момент, сенатор. — Уитни тоже остался стоять, поскольку Дебласс предпочитал вышагивать по кабинету, как по галерее Сената в Вашингтоне.
— Прошло уже больше суток! — пророкотал Дебласс. — Почему вы поручили расследование всего двоим вашим сотрудникам?
— Из соображений безопасности, сенатор, — нахмурился Уитни и добавил: — Эти двое — мои лучшие люди. Ответственная за расследование — лейтенант Даллас. Она докладывает лично мне.
Дебласс перевел жесткий взгляд своих черных глаз на Еву.
— Чего вы добились?
— Нашли орудие убийства, определили время. Сейчас мы собираем улики и допрашиваем жильцов здания, а также работаем со списком личных и… деловых знакомых Шерон Дебласс. Я реконструирую последние сутки ее жизни.
— Любому дураку понятно, что ее убил кто-то из клиентов! — прошипел сенатор.
— На протяжении нескольких часов, предшествовавших убийству, у нее не было назначено никаких встреч. У последнего из клиентов — стопроцентное алиби.
— Уничтожьте его! — прорычал Дебласс. — Человек, согласный оплачивать сексуальные услуги, вполне способен на убийство!
Ева не улавливала связи между этими двумя способностями, однако, памятуя предупреждение начальника, согласно кивнула:
— Я работаю над этим, господин сенатор.
— Мне нужны копии ее записных книжек!
— Увы, сенатор, это невозможно, — спокойно проговорил Уитни. — Все улики, относящиеся к столь тяжкому преступлению, являются конфиденциальными.
Дебласс пренебрежительно фыркнул и кивнул Рокмену.
— Прошу, майор. — Рокмен достал из нагрудного кармана лист бумаги с печатью. — Настоящим документом начальник полиции предписывает предоставлять сенатору Деблассу доступ ко всем уликам и прочим следственным материалам по делу об убийстве мисс Дебласс.
Мельком взглянув на предписание, Уитни отложил его в сторону. Он всегда считал закулисные игры недостойным занятием и терпеть не мог, когда его в это втягивали.
— Я переговорю со своим начальством лично. Если предписание будет подтверждено, мы передадим вам все необходимые материалы к середине дня. Но хочу предупредить вас, сенатор: конфиденциальность — главное в процессе расследования. Если вы будете настаивать, это повредит делу.
— Но дело касается лично меня! Убита моя внучка!
— Тем более вы должны быть прежде всего заинтересованы в том, чтобы помочь нам передать убийцу в руки правосудия.
— Я служу делу правосудия уже больше пятидесяти лет, не вам меня учить! Эта информация нужна мне к полудню. — Он схватил могучей рукой пальто. — И учтите: если я решу, что вы не предпринимаете всего возможного для поимки маньяка, вас немедленно отстранят от должности! — Он повернулся к Еве. — А вам, лейтенант, в этом случае останется заниматься подростками, ворующими сладости в магазинах.
Когда сенатор скрылся за дверью, Рокмен сказал, придав своему взгляду выражение кротости:
— Вы должны его извинить. Он убит горем. Какими бы натянутыми ни были его отношения с внучкой, семья для сенатора — это святое. Ее смерть, да еще такая бессмысленная, жестокая, для него огромный удар.
— Я бы не сказала, что сенатор производит впечатление человека, который едва стоит на ногах от горя, — негромко заметила Ева.
Рокмен пожал плечами и проникновенно улыбнулся.
— Гордые люди часто маскируют свое горе агрессивностью. Мы нисколько не сомневаемся в ваших способностях и профессионализме, лейтенант. Итак, майор, мы ждем материалы сегодня днем. Благодарю.
— Ишь, какой обтекаемый! — сказала Ева, стоило Рокмену затворить за собой дверь. — Надеюсь, вы им не дадите записные книжки, господин майор?
— Я дам им все, что меня вынудят дать! — Уитни еле сдерживал гнев. — А вы постарайтесь раздобыть что-нибудь новенькое.
Полицейская рутина часто скучна и утомительна. После пяти часов изучения на компьютерном мониторе данных о людях из записных книжек Шерон Дебласс Ева так обессилела, словно пробежала марафонскую дистанцию. А ведь ей еще предстояло побеседовать с каждым из них!
Фини взвалил часть этой работы на себя, но даже при его опыте и отличном оборудовании быстро провернуть ее вдвоем им было не под силу. Шерон пользовалась слишком большой популярностью.
Связываясь с клиентами убитой, Ева помнила, что обходительностью можно добиться больше, чем грубым напором. Те, кому не нравилось отвечать на вопросы по телефону, рисковали вызовом в управление полиции по обвинению в препятствовании правосудию.
К середине дня она лично пообщалась с первой дюжиной из списка клиентов, после чего отправилась допрашивать соседей Шерон.
Ближайшим соседом оказался тот самый элегантный мужчина из лифта по имени Чарлз Монро. Ева застала его дома: он принимал клиентку. Стоя перед незваной гостьей в черном шелковом халате и источая запах соблазна, Чарлз обворожительно улыбался.
— Прошу меня простить, лейтенант. Сеанс заканчивается через четверть часа, и если вы…
— Я подожду. — Не дожидаясь приглашения, Ева прошла в квартиру.
В отличие от жилища Дебласс она была обставлена довольно старомодно: глубокие кожаные кресла и мягкие ковры.
— Видите ли… — Чарлз оглянулся на предусмотрительно прикрытую дверь в конце недлинного коридора. — Главное в моем ремесле — приватность и конфиденциальность. Клиентка вправе выразить неудовольствие, обнаружив у меня полицию.