Его глаза стали еще темнее от страсти, губы оказались так близко, что она почти чувствовала их вкус.
— Моя любовь, — прошептал он, накрывая жадным, требовательным поцелуем ее губы.
Лейла вскрикнула и обняла мужа за сильную шею, подчиняясь неукротимому желанию. Рафаэль откинулся на спину, увлекая ее за собой. Он шептал жаркие слова любви, лаская губами лицо, шею, грудь. Лейла задыхалась, тянулась навстречу прикосновениям.
Как сквозь пелену она слышала пение птиц, чувствовала свежесть морского бриза на разгоряченной коже. Вдруг гармонию нарушил резкий, чужеродный звук — трель телефона.
— Черт! — воскликнул Рафаэль, взглянув на дисплей.
Лейла все поняла еще до того, как он заговорил. Ее карьера опять бесцеремонно вмешалась в личную жизнь.
— Твоя фотосессия начинается через час. Надо успеть на ближайший паром, иначе опоздаешь.
Два часа спустя только адреналин и закаленная воля помогали Лейле держаться на ногах. Фотограф безуспешно искал оптимальное сочетание солнца и бриза, чтобы добиться нужного эффекта. Время шло. Монотонное повторение движений утомляло Лейлу. Кожу нестерпимо жгло, несмотря на толстый слой защитного крема. Даже Рафаэль уже не выглядел таким свежим. Он молча стоял в стороне, пряча взгляд за темными очками, но напряженная поза со скрещенными на груди руками выдавала крайнее недовольство. Белоснежную рубашку трепал усиливающийся ветер. На этот раз его присутствие нервировало Лейлу. Казалось, он грозно сторожил каждый ее шаг. Даже съемочная группа старалась обходить его стороной.
— На сегодня закончили, — наконец объявил фотограф. — Мы потеряли свет.
К этому времени силы почти оставили Лейлу: ноги дрожали, колени подгибались от долгого стояния в одной позе, мышцы лица сводило от приклеенной сладострастной улыбки. Кроме того, она просто-таки спеклась на солнце.
Несмотря на трудности, Лейла не пала духом. По правде говоря, ей нравилось работать с этим фотографом — он умел привести ее в нужное эмоциональное состояние. А сегодня, после пикника с мужем на острове, она и так не могла думать ни о чем, кроме секса. Ей не терпелось добраться до номера и продолжить то, что они начали в уединенной пещере у моря. Правда, время было ограничено. Вечером их ждала премьера фильма «Обнаженные души», потом — очередной прием на роскошной яхте.
— Прекрасная сессия, Лейла. Всегда приятно работать с вами, — сказала Шиобан. — Белое бикини и парео к нему — комплимент от дизайнера.
— Поблагодарите его от моего имени. — Она взяла пакет с подарком из рук ассистента.
Большая часть полученных дорогих вещей отправлялась на благотворительный аукцион, а выручка шла в фонд школы для девочек из бедных семей в Бразилии.
— Завтра съемки на виноградниках под Ниццей, — напомнила Шиобан. — Лимузин будет ждать утром у подъезда.
Лейла изобразила улыбку. Она уже чувствовала себя выжатой, как лимон. Облизнув сухие губы, она нетвердой походкой направилась к тенту. Мысли вихрем крутились в голове, перед глазами мельтешили яркие зайчики. Она покачнулась.
В мгновение Рафаэль оказался рядом:
— Лейла, что случилось?
— Не знаю. — Она заморгала, но желтые пятна с пейзажа никуда не исчезли.
— Врача сюда! — крикнул Рафаэль, подхватывая ее на руки.
Под тентом он осторожно уложил ее на кушетку. Прохладный воздух освежал тело Лейлы, сумрак дал облегчение глазам. На лоб и шею легло что-то влажное, она застонала от удовольствия. Мелькнула мысль: «Обморок — это что-то новое». Раньше она никогда не теряла сознания, если не считать единственного случая в юности, когда истощение свалило ее с ног прямо на подиуме.
Лейла перевела взгляд на Рафаэля. Тревога, исказившая его черты, напугала ее больше, чем собственное недомогание.
— Со мной все в порядке, — сказала она и попыталась встать.
Рафаэль прижал ее плечи к подушке:
— Нет, дорогая.
Он прав, она не просто устала, но вымотана до предела. А ведь фестиваль только начался!
— Разрешите мне, — ворчливо произнес полный мужчина, расталкивая людей, толпившихся у входа в тент. — Доктор Дюбуа. Как вы себя чувствуете?
— Нет сил, — сказала Лейла, глядя, как он открывает маленький чемодан.
Доктор прижал стетоскоп к ее груди, послушал.
— Пьете достаточно воды?
— Да, но сегодня съемка слишком затянулась.
Осмотрев Лейлу, доктор велел больше отдыхать и не допускать обезвоживания.
— Если головокружение повторится, немедленно обратитесь к своему врачу.
— Обязательно, — заверил Рафаэль.
— Со мной все будет в порядке, — твердила Лейла, скорее убеждая саму себя, когда двадцать минут спустя они вернулись в номер.
— Не сомневайся, потому что я буду следить, чтобы ты нормально ела, пила и следила за здоровьем, — сказал Рафаэль не допускающим возражений тоном.
Лейла гордо вздернула подбородок. Она отвыкла от тирании и не собиралась привыкать снова.
— Ты и дальше будешь сопровождать меня как тень?
— Да, если придется.
Какая самоуверенность!
Она как можно элегантнее опустилась на диван, чтобы Рафаэль не заподозрил слабости. Он окинул жену проницательным взглядом:
— Тебе надо отдохнуть несколько дней.
— Мы здесь не на каникулах, — напомнила она.
— А если мы их устроим?
Лейла подняла голову. Побыть вдвоем, как сегодня на острове? Ни о чем не беспокоиться, заниматься любовью, как в первые дни после свадьбы? Соблазнительно и тревожно, потому что ее любовь к мужу давала ему полную власть над ней. А Рафаэль умел добиваться своего. Тем не менее она поинтересовалась:
— Куда же ты намерен отвезти меня?
— Туда, где нет телефонов, толп, обязательств. — Его горящий взгляд скользнул по телу жены и остановился на лице. — Туда, где мы будем одни, чтобы делать что и когда пожелаем.
Ее дыхание участилось. Она знала, чем хотел заняться Рафаэль, как он представлял семейную идиллию. Сегодняшний пикник был ярким тому доказательством. Почему же она колеблется? Быть женой Рафаэля, его любовницей, засыпать и просыпаться в объятиях любимого мужчины — это ли не счастье, о котором она мечтала?
— Не будет скучно без твоих приборов?
— Нет, если ты рядом, — без колебаний ответил он. — Я хочу, чтобы ты навсегда вернулась в мою жизнь.
— Ты мечтаешь о детях.
Он впился в нее взглядом:
— Мы оба ждали дня, когда сможем создать семью. Или ты притворялась, чтобы поймать меня?
— Как ты можешь так думать? — Она прижала руки к вискам, глаза наполнились слезами, сердце заныло при мысли о том, что она потеряла и что еще рискует потерять. Настало время открыть тайну. Прямо сейчас. — Господи, больше всего на свете я бы хотела родить тебе ребенка, Рафаэль. Но мне страшно, что снова будет выкидыш или что-то хуже.
Рафаэль замер, стараясь вникнуть в слова страшного признания. Лейла была беременна и не выносила ребенка? Разве что-то может быть хуже? О чем она?
— Что случилось? — спросил он, удерживая ее за плечи, когда она почти упала на его грудь.
Рафаэль испугался, ощутив, как судорожно дрожит ее тело. Лейла никогда не теряла контроль над собой.
— Не з-знаю. — Слезы Лейлы сразу промочили его рубашку. — Мне так ж-жаль. Прости меня.
Прижимая к себе жену, Рафаэль закрыл глаза. Новость потрясла его. Сотни вопросов крутились в голове, но спазм в горле позволил задать только один. Хотя Рафаэль уже догадывался, каким будет ответ, ведь он не был с женой весь год до короткого свидания в марте.
— Когда?
Ему пришлось ждать, пока она смогла выдавить сквозь рыдания:
— В сентябре.
Восемь месяцев назад! Рафаэль сделал глубокий вдох. Он не мог поверить, что она так долго молчала. В нем закипал гнев. Как она могла скрыть такое, зная о его заветной мечте?
— Почему ты сразу не сказала?
Лейла прижала ладони к его груди, но жест доверия не принес ему облегчения. Внутри все заледенело от горя.
— Ты уехал в Бразилию по делам, а когда вернулся, я была на съемках. Мы не виделись до марта.
Рафаэль едва сдержал проклятие, понимая, что она не преувеличила их занятость и длительность разлук.
— Хотела сказать тебе в марте, — продолжала Лейла. — Но встреча получилась слишком короткой.
У меня язык не повернулся. Прости меня.
Теперь Рафаэль злился на себя за то, что уехал именно тогда, когда Лейле требовалась его помощь. Она перенесла невыносимые страдания в одиночестве. Он должен был делить с ней горе, но пропадал на съемках фильма глубоко в джунглях, где даже телефон не работал.
Рафаэль откинул голову, чтобы злость вышла и рассеялась как дым над тлеющими углями. Горе до краев заполнило душу. Он крепче обнял жену, нежно поглаживая ее спину. Ее рыдания прекратились, дыхание медленно восстанавливалось. Он знал, что страдания не сломили Лейлу, — несгибаемая воля и упорство, которые возвели ее на вершину профессии, всегда восхищали его.
— Ты была у врача? — Рафаэль должен был знать, почему первая попытка материнства закончилась трагически.
— Да, — прошептала Лейла так тихо, что ему пришлось наклониться, чтобы за отчаянным стуком своего сердца расслышать слова. — В клинике сделали тесты, взяли анализы. — Она покачала головой, снова готовая заплакать. — Это моя вина.
Лейла не могла простить себя. Рафаэлю было хорошо знакомо чувство, когда безжалостные клыки раскаяния терзают душу. Его рациональный мозг сразу просчитал возможные причины и отверг подозрения. Лейла не могла умышленно подвергнуть риску их ребенка. Если бы все было очевидно, врачи не стали бы так тщательно обследовать ее. Рафаэль попытался вспомнить то немногое, что он знал о проблемах зачатия и беременности.
— Часто это не зависит от женщины.
Лейла отшатнулась. Такого отчаяния он никогда не видел на ее лице.
— Врач мне все объяснила. Риск выкидыша гораздо выше у женщин, страдавших от анорексии.
Хотя прошло много лет и я полностью излечилась, мой вес все равно ниже нормы.
Рафаэль привык к худобе Лейлы. Не секрет, что модели не могут позволить себе ни грамма лишнего веса. Он воспринимал это как норму и никогда не думал о весе жены как об источнике опасности.