— Я бы мог сказать, что «кто-то должен», — медленно, явно отслеживая реакцию, ответил Добрынин. — Однако у моего выбора есть другая причина.
— И какая же?
— Вам нужно научиться убивать людей, — был ответ.
И вот он привёл и меня и товарища в смятение. В особенности из-за того, что я видел обострёнными чувствами — сам Добрынин верил в то, что говорил.
— Вы сами можете оглянуться в прошлое и вспомнить, сколько уже раз опасность приходила от людей, — продолжил говорить Огр. — Помешательство в столовой, вампир, оборотень, теперь ещё и это. Всего за месяц выползло столько дряни, сколько ни один из вас явно не видел за всю свою прошлую жизнь. И это только начало. Дальше не будет лучше. Может станет даже хуже. И вам стоит быть к этому готовым.
— Я могу постоять за себя. Ты видел, — возразил.
— Верно, можешь. Против слабого врага. Но что если таковых будет несколько? Получится у тебя обезвредить противника тогда? Уверен, что не окажешься в ситуации, когда или ты, или тебя?
Хотелось бы возразить вновь, но в этом момент я вспомнил ту самую схватку в столовой. Когда пришлось обороняться, отступая под натиском толпы. В тот раз помощь в лице Огра пришла вовремя. Но что если бы он опоздал? Кто бы спас мою и Арины жизни? А ведь если бы я был готов убивать, то мог бы справиться и сам. В отличии от противников, я умел обращаться с оружием. А это было громадным преимуществом. Которым не получилось воспользоваться тогда. Не мог я нанести смертельные удары. Даже ранить врагов было не легко. Сейчас я уже очерствел, и совсем недавно справился со своим противником без сантиментов. Но вот убить… Не уверен, что был к этому готов. Не уверен и в том, что хотел этому учиться.
— Я не могу вас заставить, — спокойно произнёс Огр. — Если откажетесь, так и быть, попрошу кого-то из своих парней. Если и они не согласятся, сделаю сам. В конце концов мои руки уже и так в крови. Я и там убивал. Причём из-за куда более бессмысленных причин. Вроде родину защищал, а на самом деле кошельки олигархов.
Добрынин замолчал, погрузившись в не самое приятное прошлое. Затем вскинулся, вновь взглянув на нас.
— В общем, думайте. Если откажетесь — пойму.
С этими словами Добрынин ушёл, дабы тут же начать организовывать людей. Двое приговорённых были схвачены и направлены к выходу из базы. Толпа потянулась следом. А вместе со всеми шагнули и мы, пребывая в глубоких раздумьях.
«Стоит ли учиться убивать?» — стучался в сознании вопрос. Самая его постановка корёжила. Ведь Огр предлагал не свершить праведное возмездие, не напугать, предостеречь остальных. А сделать что-то утилитарное, практичное. Это звучало мерзко, и самое неприятное — правдиво. Такая вот ирония — Огр подал свою идею без смягчавшей её лжи, тем самым сделав выбор многократно сложнее.
'Стоит ли учиться убивать? Лучше ли будет, если я обрету готовность убить? За этот мир вроде бы не слишком хочется держаться, дабы отнимать жизни других. Хотя, умирать ведь тоже не тянет. Как и терять друзей и знакомых. А ведь Огр прав, если против меня выступит многочисленный разумный враг, а я не смогу ответить жёстко, то умру. И обстановка такова, что кажется, момент, когда всё обернётся плохо, может случиться уже очень скоро. Так что если правда переступить через себя, прикончив очевидного подонка? Начать с того, кто на самом деле заслуживает смерти?
В виновности тех двух упырей нет сомнений. И я согласен с тем, что мир без них станет лучше. Дряни здесь и без того хватает. Возможно будет правильно очистить мир собственной рукой.
Я криво усмехнулся, поймав себя на том, что уже нашёл благородное оправдание.
— Я сделаю это, — в этот момент тихо проговорил Дмитрий. — Огр прав, нам это нужно. Да и у меня перед ним должок. Не следует мне перекладывать грязную работу на Добрынина.
Товарищ упрямо сжал губы, явно приняв окончательное решение. Я же всё ещё был в смятении. Мысли бились в голове, создавая изрядную мешанину. Я не знал, на что решиться. Голосок в голове шептал, что предложение Добрынина лишь желание повязать нас кровью. Однако я помнил выражение лица, тон Огра. Тот выглядел искренним. Да и были мы с ним повязаны уже очень крепко.
— Здесь будет исполнен приговор, — прервал мои метания голос Добрынина.
Мы не стали выходить за пределы базы, оставшись в пространстве между зданием и стеной. Участок, к которому нас привёл Добрынин, отличался лишь несколькими вещами. Первое — рядами надгробий, под которыми лежали все те, кто не пережил первый месяц в новом мире. Второе — здесь находилось несколько больших плоских камней. Именно к последним и направили двух отчаянно сопротивлявшихся преступников, умолявших их пощадить.
— Люди! — вновь заговорил Добрынин, дождавшись момента, когда вокруг соберётся достаточно народа. — Вы не хуже меня успели распробовать этот мир. Он далеко не сказка. Здесь есть опасность, есть лишения и очень мало того, что дарило бы радость. Но всё же и это жизнь! Жизнь, которая ценная сама по себе. Которую мы можем сделать лучше, приложив усилия. А можем и хуже.
Прозвучала многозначительная пауза. Огр внимательно осмотрел присутствующих, испытывая каждого. Многие отводили взгляд, пугаясь гигантского свирепого начальника. Немногие смотрели с вызовом. Кое-кто с уважением.
— Всегда есть возможность сделать хуже. Достаточно перестать бороться и дрянь полезет наружу. Воплотиться в жизнь самым дерьмовым образом. И то что мы можем этому противопоставить — так это порядок. Чёткий порядок, которому будут следовать все. Закон. И строгое наказание для каждого, кто становится нарушителем. Когда-то эти ублюдки оступились. Были пойманы на попытке грабежа. Тогда их не стали наказывать, — взгляд Огра упёрся в Стаса, смотревшего хмуро и зло. — И вот результат — они опустились до большей низости. Кто-то скажет, что раны девушки исцелятся. Что физически она уже скоро будет невредима. Но сможет ли она жить после того, что с ней сделали? Кто за это поручится? И кто даст гарантию, что подобное не повторится, если на сей раз опять дать поблажку? Простить? Один раз я совершил ошибку, простил преступников. И больше этого не повторится. Теперь каждый будет нести ответственность. Высшую меру, если его или её вина значительна. И сейчас мы закрепим этот порядок.
На этих словах взгляд Добрынина упёрся в нас с гномом. И Дмитрий первым шагнул вперёд, вытирая о штаны вспотевшие руки. Спустя несколько секунд я последовал за ним. В ушах стоял звон. Глухо слышался шум толпы, мольбы приговорённых. Но все эти звуки перекрывала кровь, стучавшая в висках. Дыхание было спёртым, пробирала дрожь. Было такое ощущение, словно это мне грозила плаха. И всё же почему-то я шёл дальше.
Неожиданно быстро расстояние было преодолено, а в мои руки оказался всунут большой тяжёлый топор. На глаза преступников уже надели повязки. Их ноги подбили, заставив упасть на плоские камни. Так, что голова свесилась наружу, обнажая шею.
«Именно туда нужно ударить» — подумал я, совершенно не чувствуя силы в руках.
Хотелось всё бросить и сбежать. Скрыться от десятков взглядов. Передоверить эту «честь» кому-то иному. Вот только я видел, что державшие приговорённых парни были в ничуть не лучшем состоянии. Наверное, только Огр в этой ситуации сохранял спокойствие.
— Суки! Сволочи! Да как вы смеете! — внезапно заорал лежавший передо мной смертник. — Да, оттрахал я её. И что с того? Что с того⁈
— Нет, я ничего не делал! — завопил второй. — Я всего лишь держал.
— Заткнись, гнида! Ты и сам присунул!
— Нет!
Ещё совсем недавно эти двое давили на жалость. А теперь… Теперь они раскрыли всё своё гнилое нутро. Пришло понимание, что этим сволочам не следует жить. Их надо убить. И если во мне недостаточно решительности, значит она должна быть в звере, что сидит внутри. Уж оборотень бы не стал сомневаться, он бы разорвал эту мерзость в клочья. Порвал на кровавые куски, ошмётья!
Я почувствовал, словно коснулся чего-то горячего, неистового, яростного. Что оно подняло голову, взглянув на мир моими глазами. Заставив руки налиться силой.
— Эта подстилка сама напраши…
Топор издал короткий свист, окончившийся глухим ударом. Звякнул металл о камень. Раздался стук, женские крики. Я почувствовал резкий отток сил, недостаток маны и в то же время просветление. Красная пелена отступила с глаз, явив тошнотворную картину — обезглавленный труп, из шеи которого обильно хлестала кровь. Красная жидкость поливала землю, собравшаяся лужица подбегала к моим сапогам.
Отшатнувшись, я сам не заметил, как выронил топор, подступила тошнота. В голову настойчиво бился вопрос, как я решился на такое и зачем сделал? Вот только ответ не спешил приходить и было стойкое ощущение, что совершённое останется со мной на всю оставшуюся жизнь.
…
Спустя два дня. Ранее утро.
Я хмуро подпирал стену зала, отчаянно сдерживая зевоту. Вчера и сегодня ночью нормально поспать не удалось. Всё время вспоминалась казнь и моё в ней участие. Душу терзали сомнения насчёт собственного поступка. Косые взгляды, которые я на себе ловил раз в десять чаше обычного, совсем не помогали.
Впрочем, негатив я на себе ощущал очень давно. На Базе мало было тех, кому нравился нобиль и оборотень в одном флаконе. Теперь к этой смеси прибавился ещё и палач, что не усилило неприязнь, зато прибавило страх. Не так уж и плохо на самом деле. Пусть уж боятся. Так меньше шансов получить кинжал в спину.
— Ну где же этот гном, — тихо пробормотал, оглядывая зал.
Нам с товарищами пришлось задержаться на базе, отложив поход. Всё из-за возможных ответных действий Стаса. Ожидая подлянки с его стороны, один день мы провели неподалёку от Огра, готовые встать на защиту. Во-второй сделали вид, что покинули базу, но на самом деле притаились в западне. Вновь, безрезультатно. Так что сегодня всё же решили покинуть убежище на самом деле. Чему я был несказанно рад. Стены Базы давили как никогда сильно. Здесь меня постоянно преследовали воспоминания, враждебные взгляды. И было чувство, что действительно свободно я смогу вздохнуть только в лесу. Желательно пробыв в нём несколько суток. Благо, новый поход задумывался достаточно долгим.