Маррок откинулся на спинку стула и скрестил руки на массивной груди:
— Если Морганна и Матиас не владеют своей магией, то подумай вот о чем: ни один из них не разбирается в человеческих способах ведения войны. С помощью магии ваших женщин, — он обратился к Айсу и Лукану, — и всего объединенного боевого мастерства в этой комнате, вероятно, мы сможем заставить Морганну выпить смертельное зелье. Тогда, возможно, Айс сможет отравить меч своей кровью и покончить с Матиасом.
— Я могу помочь заманить его в ловушку, чтобы ты мог заколоть его, Айс, — предложила Анка.
Она могла предложить себя в качестве приманки, если это необходимо.
— У тебя будет ребенок, — прогремел Лукан. — Ты обещала телепортироваться, как только мы получим зелье. Неужели забыла?
— Конечно, нет, но…
— Никаких «но».
Лукан покачал головой:
— Если тебя там больше нет, и никто из воинов не может использовать магию, можем ли мы действительно ожидать, что только магия Сабэль победит Морганну и Матиаса?
— Черт возьми, нет! — прорычал Айс.
— Разве они не будут похожи на людей без своей магии? — возразила Анка. — Я знаю, что обещала телепортироваться, но если они будут выведены из строя… разве их не должно быть легко победить?
— Теоретически, — заметил Лукан, — Фелиция отключает магию Матиаса. Мы знаем это с той ночи, когда он напал на дом предков Герцога. Но мы не знаем наверняка о Морганне, мы предполагаем, что силы Фелиции будут воздействовать и на магию этой суки, но кто знает?
— Согласен, — поддержал Герцог. — Слишком многое непредсказуемо. Анка, эта драка слишком опасна для тебя и ребенка. И что помешает Матиасу найти способ убить Фелицию? Он должен быть в сотне ярдов от нее, чтобы она могла отключить его магию. Он же не дурак. Он наверняка догадался, что мы будем держать ее поблизости, и приготовился использовать какое-нибудь человеческое оружие.
Да, риск был, но эти чересчур заботливые волшебники не видели общей картины.
— Матиас тщеславен, — возразила Анка. — Он никогда не поверит, что кто-то, и уж тем более группа женщин, может превзойти его.
— Возможно, — согласился Лукан. — Но стоит ли ради мести рисковать малышом?
Вопрос прозвучал как пощечина для Анки.
— Мы уже это обсуждали. У нашей дочери нет будущего, если Матиас и Морганна все еще здесь.
— Хватит спорить.
Брэм встал, наконец-то насытившись этим спором.
— Фелиция, ты готова пойти с нами и продолжать пытаться пропустить волшебников через свою неприкасаемую защиту? Если они смогут использовать магию около тебя… Матиас может ожидать этого, но он все равно будет бессилен. А если Шок — шпион, то он доложит, что до сих пор мы безуспешно творили заклинания около Фелиции.
— Тогда почему бы не подождать день или два, чтобы убедиться, что мы действительно можем добиться успеха? — спросил Рейден.
— А что, если Морганна потеряет терпение и сделает что-нибудь такое, что снова выдаст нас человечеству? — бросил Брэм. — У нас на руках будет потенциальный геноцид, охота на ведьм двадцать первого века. Я не сомневаюсь, что она скоро найдет Анку, а потом пригрозит убить всех, кто нам дорог, пока мы не приведем ее к зелью. Если мы захватим его первыми, то, может, у нас есть какая-то молитва, чтобы остановить или убить ее?
— Но если мы знаем, что Матиас схватит его и попытается контролировать ее, почему мы играем ему на руку? — спросил Лукан.
— Если мы сделаем все так, как я хочу, Матиас будет мертв, и его планы не будут иметь никакого значения.
Брэм повернулся к Неприкасаемой:
— Фелиция?
Она с извинением перевела свои голубые глаза на Герцога и снова повернулась к Брэму:
— Да. Я буду продолжать пытаться. Всегда.
— Я верю в тебя, — заверил ее Брэм. — Ты пришла за Герцогом в самый последний момент, когда уже встречались с Матиасом. Я верю, что со временем ты снова обретешь доверие.
— Ты уверен, что Морганна будет там? — спросил Кейден.
— Она была в моем видении. Либо она сама вычислила местонахождение зелья, либо следит за каждым нашим шагом. Я ожидаю, что она сделает осуществление этого плана трудным или даже невозможным. Поэтому мы должны быть готовы ко всему. Что же касается Матиаса, то у меня в рукаве припрятан еще один трюк. Это должно быть весело.
****
Лукану чертовски не понравилось, что Брэм потребовал, чтобы он последовал за ним в эту последнюю минуту отдыха. И он с радостью велел бы своему бывшему другу отвалить… но ему не нравилась мысль, что Брэм будет плести интриги без присмотра. Если внук болвана Мерлина собирается впустить его в то, что, черт возьми, зреет у него в голове, Лукан последует за ним.
Брэм вытащил зачарованный камень из кармана, что-то пробормотал и бросил. Удовлетворенно кивнув, он вышел из столовой и направился прочь от остальных. Лукан последовал за ним, чувствуя на себе оценивающий взгляд Брэма.
— Вижу, ты все еще зол на меня.
Лукан удивленно поднял бровь:
— В ярости, на самом деле.
— И ты никогда не поверишь, что я отправил Анку к Шоку, чтобы обезопасить ее?
— Ты мог отправить ее ко мне.
— Она бы не пошла.
— А ты откуда знаешь? Ты не пробовал эту тактику, — возразил Лукан.
— В то время она почти не разговаривала с тобой.
Брэм пригвоздил его взглядом.
— Мы бы с этим справились. Тебе просто нужен был шпион. Признайся.
— С удовольствием. Да, мне это было необходимо. Единственный человек, которому я доверяю Шока — это Анка. Он всегда будет заботиться о ее интересах. Я уверен, что это принесет ему некоторую пользу, хотя до сих пор не могу понять, какую именно. Но он сделает все, чтобы защитить ее. Я дал тебе возможность тренировать ее, потому что знаю, что вы двое принадлежите друг другу. Я хотел, чтобы у нее было больше времени, чтобы научиться драться, но миссия теперь на нас. И скоро она будет привязана к тебе, а у тебя уже есть ребенок. — Брэм натянуто улыбнулся: — Не благодари.
Гнев хлынул из Лукана, как раскаленная лава:
— Морганна сделала больше для того, чтобы мы снова были вместе, чем ты, придурок!
Брэм открыл рот, но, прежде чем смог выдать любой кусок дерьма, который в настоящее время крутился в его мозгу, прозвучал волшебный звонок. Легкий и звонкий, немного старомодный.
— А, вот и она.
Брэм бросился к входной двери и впустил свою дряхлую тетю Милли.
Она похлопала его по щеке морщинистой рукой:
— Привет, дорогой мальчик.
Она улыбнулась Лукану:
— И тебе тоже. Как поживает Анка?
— Очень живая и беременная, — добавил Брэм.
У Милли был такой вид, словно она хотела спросить, кто же это сделал, но никак не могла найти способ выразить столь деликатный вопрос. Лукан избавил ее от лишних хлопот.
— Моим ребенком.
Она лучезарно улыбнулась:
— Значит, ты — пара ее сердца. Как это мило!
Да, он пара ее сердца. Предположительно. Тогда почему Анка не произнесла эти слова сегодня днем, когда они были одни и он был глубоко внутри нее, обмениваясь любовью и энергией?
— Что я могу сделать для тебя, милый племянничек? — спросила Милли. — Ты хочешь, чтобы я посмотрела Анку?
— Мне нужно немного связующей магии.
Маленькая ведьма поджала губы:
— Ты же знаешь ограничения.
— Мы получим ее согласие, — заверил ее Брэм.
— Какого черта ты делаешь? — потребовал ответа Лукан.
Если это касается Анки и Брэм снова возьмет дело в свои руки, Лукан поклялся Богу, что разорвет бывшего друга на кусочки.
— Что-то такое, что поможет нам справиться сразу с двумя проблемами.
Лукану совсем не понравилась улыбка Брэма.
— Лучше бы это не имело никакого отношения к Анке.
— Абсолютно никакого, кроме как более обезопасить ее, — заверил Брэм. — Тебе это наверняка понравится.
Племянник вел Милли, положив руку ей на поясницу. Через несколько шагов Лукан понял, что они спускаются в подземелье. Брэм взмахом руки открыл некоторые из своих магических защит, а затем снова запечатал их, как только они миновали барьер.
Кивнув нескольким новым охранникам, которых он поставил сюда после последнего побега Зейна из этого места, Брэм подошел к магической камере с ее единственной пленницей Реей.
Любимая игрушка Матиаса и одновременно куртизанка надулась, упершись локтями в бледные колени, и села на деревянную скамью внутри камеры. На ней было черное белье, которое никак не могло быть законным даже в спальне. Гладкие темные волосы волнами спадали ей на плечи. Со своими темными, сонными глазами, такими красными губами и грешным телом Рея выглядела как любовница дьявола. По сути, так оно и было. Она также выглядела чертовски истощенной, ее магическая подпись тускнела и слабела.
Она встала при их приближении. Ее полные груди едва умещались в корсете. Трусики даже не касались ног, которые, казалось, тянулись вечно. Она была прекрасной ведьмой, но Лукан почти не мог выносить ее вида.
— Что вам надо? — потребовала она.
— Я здесь, чтобы заключить с тобой сделку, Рея.
— У меня нет на это сил. Последний суррогат, которого ты мне прислал, дал мне так мало, — захныкала она, затем посмотрела в сторону Лукана. — А я-то надеялась, что ты привел мне еще одного сюда.
Лукан почувствовал, как ее взгляд танцует по всему его телу, раздевая, а затем она закатила глаза.
— Он очень мил, но женат. И как это мне поможет?
— Для этого тебе не понадобится энергия, дорогая. Все, что тебе нужно сделать, это сказать «да». Моя тетя позаботится обо всем остальном.
Рея с подозрением посмотрела на них обоих:
— Я ни на что не обязана соглашаться.
— Не обязана, — согласился Брэм. — Если только не хочешь быть свободной.
Она вытянулась по стойке «смирно» и прищурилась:
— В чем подвох?
— Я хочу связать твою судьбу с Матиасом. Это будет очень похоже на то, что ты стала его парой.
Ее губы приоткрылись. Глаза заблестели, и Лукан понял, что мысль о браке с Матиасом пришлась Рее по душе. Больная женщина.