Оставив вопрос об условиях применимости того или иного способа в стороне, отметим, что длительное хождение в полный рост («залипание») перед окопом противника, да ещё толпой, не предусматривает ни один из них. Это вполне объяснимо — согласно классическим воззрениям на тактику, зона в непосредственной близости от окопа противника является наиболее опасной в связи с возможностью ведения обороняющимися косоприцельного (флангового) огня, особенно если этот огонь кинжальный, причём в момент наибольшей уязвимости атакующих (в англоязычных источниках такой огонь примерно параллельно линии окопов в непосредственной их близости называют огнём вдоль «окончательный защитной линии» — final protective line). Свою роль играет и возможность залпового метания гранат обороняющимися, а также сам факт нахождения атакующих близко от окопов обороняющихся, что делает из них относительно простые цели для поражения.
Построение атакующей пехоты в мелкие колонны по одному («змейки») применялось в конце Первой мировой войны[13]. Они облегчали прижимание к огневому валу. В колонне по одному только головы колонн непосредственно соприкасались с огневом валом. В голове колонн находились командиры, которые хорошо понимали тактическую значимость такого прижимания. Они прижимались насколько возможно. Но при переносе или прекращении артиллерийского огня колонны эти рассыпались в «стайки» или даже в линию (цепь).
Классические воззрения на бой пехоты считают недопустимым нахождение в ситуации стрелкового боя в колонне, так как в этом случае подразделение подвергается риску попасть под продольный (анфиладный) огонь с фронта из пулемётов вдоль колонны, повышенная эффективность которого известна. В условиях Первой мировой войны существовало исключение из этого правила. Когда косоприцельный (фланговый) огонь пулемётов стал каркасом обороны для всех воюющих сторон, риск попасть под продольный (анфиландный) огонь с фланга при нахождении в цепи стал выше, чем попадание под такой огонь с фронта при нахождении в колонне[14]. Действительно, для пулемётчика, обстреливающего колонну по одному сильно сбоку, она видится как цепь. Построение в колонны стало предпочтительным. Автору этих строк объясняли хождение «гуськом» в текущих условиях следующим образом: если идти цепью, то очередью из пулемёта выбьет всю цепь, а если идти «гуськом», то поражены будут только первые несколько солдат в колонне, а остальные смогут залечь. Объяснение спорное. Скорее, следует признать, что фактор воздействия огня из ручного стрелкового оружия в текущих условиях является малозначимым при выборе построения атакующих. Минная опасность, малозаметность построения, большая применимость колонны к линейным объектам на местности являются более значимыми факторами.
Здесь также отметим, что появляющиеся в общем доступе материалы демонстрируют практически полное игнорирование «уставных» способов атаки, причём с обеих сторон. Это касается и российских (модифицированных советских) уставов, и пресловутых натовских стандартов (platoon hasty attack battle drill [боевой алгоритм атаки взводом с ходу] и эквивалентов) в украинском исполнении. Вопрос, почему так происходит, выходит за рамки данной статьи. Это может объясняться и низкой обученностью военнослужащих, и несоответствием условий применения уставных способов текущей ситуации, и низкой реалистичностью/недоходчивостью процесса обучения, когда после занятий, перегруженных условностями, обучаемый понимает только то, что так, как его учат, действовать точно нельзя. С практической точки зрения уставов можно сказать, что нет. Этот вопрос заслуживает отдельного рассмотрения и, повторим, выходит за рамки настоящей статьи, особенно учитывая, что он потенциально может подорвать всю систему обучения, основанную на авторитете боевых уставов.
С учётом бросающего в глаза отрыва боевой практики от нормативных требований руководящих документов нам представляется практически важным сконцентрироваться на двух гранях обозначенной проблемы: 1) причинах распространения «атак в колонне по одному» и 2) изменениях в тактике и обучении, связанных с распространением «атак в колонне по одному».
Разумеется, проще всего было бы отмахнуться от возникшей боевой практики и списать возникновение «атак в колонне по одному» на двустороннюю необученность войск и обычную глупость. Однако это представляется не совсем верным. Имеются некоторые объективные факторы. Рассмотрим их.
1) Нахождение большей части позиций в лесопосадках с большими полями между ними (1–1,5 км между посадками) или в лесах приводит к тому, что для выстраивания системы эффективного косоприцельного (флангового) огня требуется такое количество работ по расчистке секторов обстрела, которые с учётом имеющегося наряда сил и времени сделать просто невозможно. Поле перед посадкой простреливается хорошо, но противник, зашедший в лесопосадку, исчезает из виду для находящегося на фланге огневого средства обороняющихся. Чтобы такое огневое средство могло простреливать зону перед лесопосадкой, его нужно выносить за пределы посадки и делать легко обнаруживаемым и, как следствие, уничтожаемым. В определённых случаях расчистка секторов для косоприцельного огня даже нежелательна, так как потеряются маскирующие свойства лесопосадок. С другой стороны, для атакующих почти всегда есть удобный скрытый подход к флангу обороняемой позиции либо по перпендикулярной лесопосадке, либо с противоположной стороны такой перпендикулярной лесопосадки, дальней от лесопосадки, где находится обороняющийся. Лесопосадка сильно затрудняет огонь средств поддержки обороняющихся из тыла, так как атакующие плохо просматриваются из тактической глубины — мешает та же лесопосадка, в которой или рядом с которой находятся окопы обороняющихся. Вынести же окопы из лесопосадки и расположить их в открытом поле мешают возросшие возможности наблюдения и корректировки огня артиллерии с помощью БПЛА и в какой-то степени использование систем сброса боеприпасов с БПЛА, ударов дронов-камикадзе. Если окопы не перекрыть сверху (а на это просто может не хватить материалов, а также ресурсов времени и сил), то находящиеся в таком окопе будут довольно быстро выбиваться. Вернуться к практике козырьков над окопами, практиковавшихся в Первую мировую войну, не всегда возможно из-за отсутствия ресурсов в широком смысле слова на их возведение. Оборону в лесопосадке можно сравнить с обороной на опушке леса, но проблема в том, что обычно не рекомендуют позиции располагать на самой опушке, указывается на желательность их расположения в глубине леса. Однако в случае с лесопосадками эти рекомендации неприменимы. Глубины просто нет. Представляется, что в ходе текущей войны в очередной раз сложилась ситуация, что некие правила, считавшиеся универсальными, в частном случае оказались неприменимыми.
2) Вторым фактором является недостаточное внимание руководящих документов, подготовке оборонительной позиции к ведению ближнего оборонительного боя на сверхкоротких дистанциях. Традиционно оборонительные позиции подготавливаются исходя из необходимости остановки атаки противника на относительно дальних рубежах. Доктринально к удалённости таких рубежей имеется два подхода. Отечественная традиция основывается на открытии огня по атакующему противнику с приближением его на дальность действительного огня оружия обороняющихся, то есть практически на максимальной для данных условиях дальности. Тактические воззрения в ряде зарубежных стран (например, немецкая тактическая школа) предписывают открывать огонь при входе атакующих в зону максимальной эффективности огня обороняющихся, то есть практически со 100–150 метров. Такая дальность открытия огня, помимо использования эффекта внезапного близкого огневого нападения, значительно ограничивает поддержку атакующих огнём тяжелого оружия из-за близости своих солдат к позициям обороняющегося противника. Но и в том и в другом подходе оборонительные позиции рассчитаны на остановку атаки, прежде всего на удалении. Расчёт делается на то, что атакующие, как правило, отказываются от продолжения атаки, если понесут значимые потери на этапе выдвижения. Ведению оборонительного боя на дистанциях 3–7 метров, когда атакующему противнику удалось выйти на сверхкороткую дистанцию, уделяется мало внимания. Оборонительная позиция зачастую просто неудобна для ведения оборонительного боя на таких сверхкоротких дистанциях. Большую проблему создают большие и высокие брустверы, нередко выкапываемые тяжёлой техникой, которая просто технически не может делать брустверы уставного размера. Образуется множество мертвых зон, где атакующий может относительно свободно перемещаться, а обороняющийся оказывается скованным линией траншеи. Средства для ведения косоприцельного (кинжального) огня выделяются редко. Минирование закрытий, удобных для атакующих, вблизи оборонительных позиций делается в ограниченном объёме или не производится вовсе. В результате, если атакующего противника не заставили отказаться от атаки огнём на удалении, то отбивать атаку на сверхкоротких дистанциях боя крайне сложно и атакующие могут себе позволить перемещаться медленно в полный рост прямо перед окопом обороняющегося противника.
3) Следующим немаловажным фактором является эффективность подготовительного огня артиллерии за счёт корректировки огня с БПЛА, возможность корректировки в режиме реального времени огня стрелкового оружия, АГС и миномётов малого калибра по индивидуальным оборонительным позициям (стрелковым ячейкам/амбразурам) с помощью БПЛА, кратно повышающая вероятность выбивания наиболее значимых огневых средств обороняющихся, а также использования систем сброса боеприпасов с БПЛА при подготовке и сопровождении атаки. Широкое распространение получает практика, когда перед группой зачистки окопа в воздухе перемещается БПЛА, оператор которого передаёт детальные сведения о местоположении обороняющихся солдат и их огневых средств непосредственно передовой двойке или тройке чистильщиков окопов, а при наличии возможностей с БПЛА производятся сбросы поражающих боеприпасов и удары дронами-камикадзе. В результате воздействия указанных факторов у обороняющихся, изначально немногочисленных из-за свойственных текущему конфликту большой разреженности боевых порядков, выбивается значительное для данной оборонительной позиции количество солдат и огневых средств. Получается так, что оборону позиций взвода приходится вести тремя-четырьмя бойцами. Разумеется, ни о какой системе огня, в том числе косоприцельного (кинжального), или о залповом метании гранат речь вести не приходится. Оборонительный бой сводится с самообороне тех